Александрии или на острове Корфу, где он мог находиться под защитой прибрежных батарей. Произошло это потому, что Брюэ не ожидал возвращения английской эскадры. Вот и в тот день 1 августа, когда на французских кораблях неожиданно взвилось два сигнала – «Неприятель в виду» и затем «Неприятель приближается и держит к заливу», шлюпки были уже посланы на берег за водой, при них находилась часть экипажей кораблей, а из четырех фрегатов, несших сторожевую службу, ни один не крейсировал вне залива.
Брюэ собрал военный совет. Решили ожидать подхода англичан на месте, ибо не хватало людей, чтобы одновременно вести бой и управлять парусами. Шлюпки с командами отозвали с берега, но большая их часть почему-то была не в состоянии вовремя прибыть на корабли. Приготовления к бою велись нерешительно. Французы надеялись, что 13 кораблей, из них один 120-пушечный и три 80-пушечных, построенные в боевую линию в глубине залива, защищенные отмелями и разместившейся на берегу батареей, смутят англичан, к тому же время близилось к вечеру, и Брюэ думал, что на ночь глядя, не зная рейда и подходов к нему, Нельсон не начнет сражение. Эта расхлябанность французов была на руку англичанам.
Нельсон, ни минуты не колеблясь, примял решение немедленно атаковать. Дело к вечеру – значит, бой будет ночным. Тактика Нельсона при Абукире состояла в том, чтобы атаковать превосходящими силами часть кораблей неприятеля, уничтожить их, а затем всеми наличными силами обрушиться на остальные и тоже уничтожить или захватить их. «Я всегда верил, – высокомерно заявлял Нельсон, – что один англичанин равняется трем французам». Но когда приходилось вести крупное морское сражение, он старался разместить свои корабли так, чтобы три из них имели против себя один французский. Это напоминало тактику Наполеона на суше.
Французская эскадра стояла растянутой кильватерной колонной в заливе у берега по линии направления ветра. Французы и мысли не допускали, что противник рискнет вклиниться между ними и берегом. Ведь это означало почти наверняка посадить корабли на мель. Однако головной корабль английской эскадры прошел в узком пространстве между берегом и ведущим французским кораблем, за ним последовали еще четыре корабля и бросили якоря против находящихся впереди судов эскадры Брюэ. Одновременно свои остальные суда Нельсон поставил так, что они разместились вдоль противоположных бортов вражеских кораблей. Таким образом, французский авангард и центр оказались под огнем с двух сторон, а арьергард, которым командовал адмирал Вильнев, из-за неблагоприятного направления ветра не смог подтянуться и поддержать корабли Брюэ. В результате семь французских кораблей вынуждены были противостоять тринадцати английским. Французы тут же обнаружили еще одну свою оплошность. Батареи левых бортов их кораблей, обращенные к берегу, оказались загроможденными множеством хозяйственных предметов и не могли в полной мере вести огонь.
Первыми залпами противники обменялись в тот момент, когда солнце уходило за горизонт.
Нельсон был адмиралом синего флага (В те годы в английском флоте применялось три флага одинакового рисунка на полях красного, белого и синего цветов. Адмиралы первого класса поднимали красный флаг, второго – белый и третьего – синий флаг.), и его корабли должны были сражаться под этим флагом, но ночью он был плохо различим, и английские корабли начали бой под белым флагом. Затем, как было условлено, когда темнота сгустилась, они подняли еще по четыре фонаря, закрепленные в горизонтальном положении, чтобы можно было отличить своих от французов.
Из всех английских кораблей только один «Куллоден» капитана Трубриджа сел на мель и не смог до двух часов ночи принять участие в сражении. Все остальные суда, включая два из них, подошедшие в темноте, благополучно заняли свои места против кораблей противника.
Современный читатель, имеющий хотя бы внешнее представление о военных судах XX века, должен учитывать, что парусные линейные корабли конца XVIII – начала XIX века были изготовлены из дерева и по современным понятиям очень невелики (так, длина «Куллодена» – 60 метров, а водоизмещение – 1683 тонны. Знаменитый «Виктори», 100-пушечный, был водоизмещением в 2162 тонны). На такой малой площади было сосредоточено большое количество пушек и многочисленная – например, на «Виктори» в 840 человек – команда. Обслуживание орудий и управление парусами требовали многих рук. Расстояние между двумя палубами было, как правило, настолько мало, что человек высокий не мог встать во весь рост. Подобная скученность влекла за собой большое число жертв во время сражения. Дальнобойность артиллерии в те дни была невелика, и часто во время сражений корабли сходились настолько близко, что огонь, вылетавший из орудий одного корабля, лизал борта другого, по которому шла пальба. На кораблях адмирала Нельсона было 1012 орудий и 8 тысяч матросов. У адмирала Брюэ – 1183 орудия и 10 тысяч человек. Через полчаса два передовых французских судна были выведены из строя.
В восемь часов Нельсон был ранен. Осколком железа ему сорвало кожу на лбу, и она повисла широким лоскутом над глазами. Хлынула кровь, и контр-адмирал утратил возможность видеть. Он упал с восклицанием: «Я убит, позаботьтесь о жене!» Его подхватил флаг-капитан Берри. Раненого снесли вниз. Вопреки уверенности Нельсона, что ранение смертельно, врач констатировал – непосредственной опасности для жизни оно не представляет. Рану перевязали, и врач просил больного лежать спокойно. Но Нельсон не внял его советам, тут же позвал секретаря и попытался диктовать донесения Адмиралтейству. Ожесточенное сражение и ранение контр-адмирала настолько подействовали на секретаря, что он не в состоянии был писать, так у него дрожали руки.
Тогда Нельсон сам взялся за перо левой рукой и приступил к составлению донесения. Вскоре Берри спустился вниз и сообщил, что французский флагманский корабль «Ориент», на котором командир эскадры Брюэ держал свой флаг, горит. Нельсон поспешил наверх. Корабль полыхал и около десяти часов взорвался со страшным грохотом. Пораженные невиданным взрывом, команды кораблей обеих эскадр прекратили на несколько минут стрельбу. Постепенно люди пришли в себя, и канонада возобновилась.
Французский адмирал был руководителем нерешительным, неорганизованным, но обладал незаурядной личной храбростью. Дважды тяжело раненный, Брюэ не разрешал, чтобы его снесли вниз, и оставался на мостике до тех пор, пока новое ядро не избавило его от трагического зрелища – гибели своего корабля. Взорвавшийся «Ориент» увлек в глубины Абукирского залива не только бездыханное тело Брюэ, но также 600 тысяч фунтов стерлингов в золотых, слитках и бриллиантах, которые французы изъяли у Швейцарии и римского папы для финансирования восточной экспедиции Бонапарта. На дно ушли и сокровища, реквизированные французами у мальтийских рыцарей.
Битва продолжалась до утра, замирая временами, когда смертельно усталые матросы падали у пушек и засыпали на несколько минут. Рассвет увенчал полную победу английской эскадры. Французы потеряли свыше 6 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Потери англичан равнялись примерно тысяче человек.
Победу удалось одержать потому, что весь личный состав английской эскадры – матросы и офицеры – знал замысел своего командующего и инициативно и самоотверженно реализовывал его каждый на своем месте. Заслуга Нельсона, безусловно, велика. Он составил и отработал план сражения и взял на себя всю полноту ответственности за его осуществление. То было время, когда связь в современном понимании отсутствовала. Контр-адмирал сам все решал и за все отвечал. Согласовать план сражения и утвердить его в Адмиралтействе возможности не было.
В 1966 году один английский адмирал заметил, что быстрые средства связи имеют и хорошую и плохую
