Не знаю, сдержат они слово. Пойду, а то уже поздно. Мне тут, слава богу, рядом. Сейчас мимо помойки, где недавно нашли расчлененный труп, сразу через сквер, где вчера стреляли из минометов, и я у себя в подъезде… где сегодня утром милиционера раздели.
Власть и Мафия
— Ну, здравствуй.
— Здравствуй. Смотри в сторону, будто мы не знаем друг друга.
— Смотрю… Ай и постарел ты! Ай и поседел! На дедушку стал похож. Помнишь дедушку-то, который у большой дороги жил?
— Как не помнить?.. А и ты не помолодел!
— На нервах все, на обещаниях.
— Дети как?
— В университетах… американских. Твои где?
— Мои там же… преподают.
— Ай и пожирнел ты! На бабушку стал похож. Помнишь бабушку-то, которая в лавке работала?
— Как не помнить?.. А и ты не похудел!
— Да ведь без движения все. Сижу и говорю — вся работа.
— Отложил на черный-то день?
— Отложил в Цюрихе, в центральном банке.
— Хороший банк… То мой банк. А и полысел ты! На папу стал похож, когда он в ЦК КПСС работал. Помнишь папу-то нашего?
— Нашего папу из ЦК КПСС я не помню.
— И я нашего папу не помню.
— Ладно, хорошего понемножку. Свиделись — прощай. Нельзя нам вместе на виду — бросается, что близнецы, разговоры пойдут.
— Прощай, братка. Вот как развела нас жизнь. А ведь с одного начинали.
— Не горюй, братка, говорят, одним и кончим.
Летучка
— Что с культурой?
— С культурой плохо.
— Ё-п-р-с-т!
— Нравственность падает.
— Да ты что?! Ах ты бёныть!
— Упала уже.
— Да твою мать! Да как же так?
— Не поднять уже нравственность.
— Нет, я падлой буду, в натуре, я нравственность подниму. Даю три миллиарда.
— Бугор Иваныч, ты — человек! А то уже дошли — стреляют на улицах.
— Вчера?
— Всегда.
— Вчера не мы.
— Вчера не вы, а позавчера…
— Даю четыре миллиарда.
— Бугор Иваныч, о тебе песню сложат. Наркотики уже вовсю ходят.
— В Москве?
— Везде.
— В Москве не мы.
— В Москве не вы, а в Санкт-Петербурге…
— Даю шесть миллиардов.
— Бугор Иваныч, на шесть миллиардов мы фильм снимем, будем его в кино показывать. И, Бугор Иваныч, фильм не коммерческий про проституток, а элитарный.
— Про кого?
— Про пидарасов. Ты будешь в главной роли.
— Даю десять миллиардов!
— Бугор Иваныч! За десять мы тебе памятник поставим в центре Москвы!
— Не надо.
— При жизни, Бугор Иваныч! Памятник от интеллигенции.
— Не надо, я сказал.
— Надо! В полный рост памятник!
— Не надо, сука! Я в розыске.
На рынке
На рынке подходит ко мне какой-то тип, говорит:
— Я знаю, у вас доступ к государственным секретам. Не согласитесь ли продать Родину за хорошие деньги?
Я сперва даже не понял, переспросил:
— Родину?
Он говорит:
— Да… За хорошие деньги.
Я с презрением спрашиваю:
— Что значит — хорошие деньги?
Он говорит:
— Тысяча долларов.
Я говорю:
— Мерзавец ты!
Он:
— Тысяча двести.
Я говорю:
— Я?! Родину?!.. За тысячу двести?
Он:
— Тысяча триста.
Я рассмеялся ему в лицо, говорю:
— Это, что ли, как у вас принято — зарплата раз в неделю?
Он говорит:
— Как у вас — раз в месяц.
Я говорю:
— Мерзавец ты!
Около нас уже любопытные собрались. Многие предлагают:
— Давайте мы продадим Родину.
Но тип уперся:
— Нет. Только он.
Я вижу — все кругом чем-то торгуют: расписанием поездов, схемами оборонных объектов, режимом работы женской бани, рецептами самогона. И я… не заколебался, нет! Но удивился.
Тип тут же говорит:
— Тысяча девятьсот!.. в день.
Кругом кричат:
— Соглашайся! Соглашайся!
Рожи у всех развратные. Я думаю: «Нет! Назло им буду торговаться». Говорю:
— Две тысячи в день!
И тип сломался:
— Согласен.
