— Да, брат.
— Да, брат. Сам что?.. Здоровье как?
— Како здоровье? Быват, прихватит, хоть из дома беги.
— А в какой области болит?
— Во всех. В Тульской болит, в Рязанской болит. Ты-то ничего, гладкий.
— Не-ет, одна видимость. Нервы расшатаны. Чуть где неприятность — сразу замру, ни рукой, ни ногой не могу пошевелить.
— Да, брат.
— Да, брат.
— Такие дела.
— Такие дела. Женился?
— Ты што?!
— А что?
— Хто за меня?.. Без порток хожу.
— Ну а как же ты?
— Чего?
— Ну…
— Чего?
— Да ладно, ничего.
— А-а! Хожу тут к одной. Да как сказать… обирает до последнего. Знаш ты ее. Лотерея зовут. За деньги чего не пообещат, а дашь — ни с чем и останешься. Ловкая зараза. Ты-то поженился?
— Давно.
— Не знаю я ее, случаем?
— Может, и знаешь. Диктатура.
— Не. Это из чьих же?
— Пролетариата.
— Не… что-то и не вспомню.
— И не вспоминай, никто не знает. Более с первого дня. Сидит в уголке, молчит. Одно название. Сам за нее все делаю. Все сам!
— Да, брат.
— Да, брат.
— Такие дела.
— Такие дела.
— Вот, брат.
— Да, брат.
Самое бы время по сто граммов пропустить, да где достанешь? Все позакрывали в связи с борьбой.
И достанешь, закусить нечем — кругом шаром покати. И накрапывать стало… И Правительство еще кого-то встречало, а Народ на электричку опаздывал. Так толком и не поговорили.
Да и то сказать, у каждого своя жизнь началась.
Кто мы? Где мы?
Три часа живу без Родины. Не дай бог кому! Не дай бог!.. Память отшибло.
Стою на улице, голова ясная, но кто я? Где я?! Речь понимаю, сам говорю свободно, на каком языке, не знаю. Спросить боюсь, неизвестно, что за режим у власти.
Стал вычислять. «Посмотрю, — думаю, — вокруг. Если много зданий древних, величественных, если кругом памятники, статуи, фонтаны, то я в Италии, итальянец сам. Если все в стиле модерн, огромные площади, широкие проспекты, много света, воздуха, то я в Бразилии».
Посмотрел вокруг — первое впечатление… строили или с похмелья, или вообще не просыхая, потому что криво даже по горизонтали. Точно это не Италия и не Бразилия. Тогда где я, кто я?
И тут меня осенило. Просто же узнать — прислушаться к людям. Если говорят исключительно о возлюбленных, то я в Испании. Если сплошь о любовницах, то во Франции.
Прислушался… Говорят только о матери. "Вхожу в министерство «твою мать», секретарша «ее мать» на месте, а самого «его мать» нету. Жду «мою мать», идет «его мать» — был в Президиуме «их мать», на приеме королевы «Ее Величества мать». Говорит: «Твою мать!.. И отца… и сына, и святага духа… и пролетариев всех стран их гегемона мать».
Я понял: нету такой страны, чтобы так уважали мать. Тогда кто я, где я?
А уже у меня ностальгия по Родине, тоска смертная. И тут озарение: "Что я гадаю со страной? Для начала определю хотя бы регион, где нахожусь. Зайду в первый попавшийся магазин. Если на прилавках мяса — бери — не хочу, а фрукты не всех времен года, то я в Центральной Европе. Если фруктов завались, мясо через шаг, а рыба на каждом, то я в Японии.
Захожу в первый попавшийся магазин… захожу во второй попавшийся магазин… Да в любой магазин! Из еды — ничего и лотерейные билеты.
Первое ощущение, что еду можно выиграть только по лотерейному билету.
Два национальных продукта — маргарин и соль.
Я понял, что память отшибло навсегда. Где так могут любить маргарин, мне ни за что не вспомнить.
И тут меня осенило по-настоящему. Даже не осенило, а были мне голоса. Сказали: «Что ты мучаешься с регионами? Определи сперва, в развитой ты стране или в неразвитой. Если развитая страна, то любая женщина там — гений чистой красоты. Если государство недоразвитое, то женщина там — друг, товарищ и брат».
Перекрестился, огляделся вокруг — твою мать! Вообще где тут кто? Кто женщина, кто мужчина? Потом смотрю — ага, ага! — женщина помельче, но когда все из одной очереди в другую рысью, то у нее рысь покрупнее. Но конечно, даже с такой рысью она не гений… и даже не друг, товарищ и брат.
Где я? Кто я? Душа разрывается.
И тут еще ото всех бед включился будильник Кашпировского, кинулся в туалет — твою мать! — надо платить — значит, вокруг капитализм.
Ну хоть систему определил! Зашел — там распивают на троих, значит, социализм.
Где я, господи?! Кто я?! За что мне такая доля?
Родина милая, я тебя все равно люблю! Я горжусь тобой!
Погоди, мы вывернемся, только вот у меня с горя опять… с головой что-то.
Охота
Решил один наш человек Удачу подкараулить. Ну, спрятался и караулит.
Сидит себе в дерьме — а где еще спрятаться? — сидит — не видно, не слышно его. Со стороны посмотреть — дерьмо и дерьмо кругом, ничего больше нет, не видно в нем нашего человека, так хорошо спрятался он.
И вот часов около трех ночи — шаги, легкие, веселые. Не иначе Удача идет. Снял наш человек шапку — у нас, вы же знаете, всегда Удачу шапками ловят, — вывернулся, изловчился весь.
И что-то странно как… Точно шел кто-то, а ничего, кроме «тук-тук» или «пук-пук», не случилось. Только померещилось, будто удаляется кто-то… со спины похожий очень на Бескорыстное Руководство, да как будто дерьма стало побольше — и все.
Но вот часов в семь — уже светать начало — не то шепот, не то шорох, как будто по воздуху кто идет, не идет — плывет. Кому же быть, как не Удаче?
Наш человек хитер — шапку в сторону — лучше он Удачу в горсть схватит. Полную горсть Удачи! И не мало, и не вырвется.
А уж подошла она, сейчас на голову наступит. И точно — на голову что-то такое шлеп-шлеп. А третий-то «шлеп» наш человек хвать! — на лету поймал.
В ответ только — порх!.. свист и порхание. Удача это была, нет ли? Но в горсти у нашего человека оказалось… дерьмо. А чье оно, неведомо.
И вот когда, казалось бы, нет уже никакой надежды, в десять минут девятого тень легла на охотника.
