Полковник не стал спорить, а первым делом бросился к компьютеру-кейсу и попросил подсоединить его к монитору. Когда Валерка справился с задачей, полковник в окружении серьезных молодых людей, одетых и в милицейскую форму, и в цивильные костюмы, принялся увлеченно рыться в компьютере.
— Да-а, дела-а, — пробормотал он, поглядывая поверх очков на друзей. — Если б вы знали, что раскопали! Значит, так, — посмотрел он на своих подчиненных. — Если я узнаю, что информация об этих ребятах просочится хоть в какой-то мере, отвечать будет лично каждый из вас. А вы, ребята, если вдруг вам что-то покажется странным, вам будут звонить какие-то люди, угрожать, если заметите слежку или просто подумаете, что заметили слежку, — немедленно звоните мне. Договорились? А теперь, — скомандовал он подчиненным, — пакуйте технику и составляйте протокол.
После того как полковник ретировался с многострадальным кейсом, друзья наконец-то вздохнули спокойно.
— Ну вот, — потянулся Мишка, — теперь можно заниматься тем, чем мы и должны были: обзванивать радио, телевидение…
— Да, может, скоро станем известными, мороженое будем покупать ведрами.
— Конфеты тачками, — подначила Валерку Катя. — Не думайте, что все будет так просто.
— Посмотрим! — потер руки в предвкушении сложной и тяжелой работы Мишка. — Прямо завтра с утра и займемся.
Самое раннее утро, когда большинство людей, как обычно, торопясь, собираются на работу, Мишка благополучно проспал. Разбудил его надоедливый звонок. Если бы это был звонок будильника, Мишка бы на него не обратил внимания. Подребезжит, подребезжит и перестанет — батарейка сядет. Но на этот раз его принялся доставать звонок телефона. А это, если вы когда-нибудь общались с телефоном, самое надежное средство, чтобы вытащить человека к аппарату откуда угодно, даже из прогретой постели на мороз. Впрочем, передвижения в неблагоприятных атмосферных условиях Мишке не грозили. Ему всего лишь нужно было оторвать голову от подушки и нашарить рукой трубку радиотелефона.
— Алло, Миш? — послышался взволнованный голос Кати, и Мишка тут же вскочил с постели, как будто ему туда Ливану ли ведро холодной воды. — Включи телевизор немедленно.
— Что? Как? Зачем? Какой телевизор?
— Какой, какой? На транзисторах. А может, на лампах. Не знаю, я в ваш телевизор не заглядывала. Первый канал включай.
— …сейчас, — пробормотал Мишка и, шлепая пятками по линолеуму, прошел в комнату, где стоял телевизор. — Ну, включил, — отрапортовал он.
— Ну, смотри. Как передача кончится, мне перезвонишь.
Вначале Мишка ничего не понимал и даже подумал, что Катя просто-напросто его разыграла. По телевизору показывали заседание городской Думы. Депутаты рядами, словно студенты, сидели в зале, а один из них что-то горячо доказывал другим с трибуны. Но постепенно Мишка начал понимать, почему Катя подняла его с постели. В Думе обсуждался вопрос о лишении депутатской неприкосновенности депутата Рыбакова. Как Мишка понял из высказываний, сегодня утром стало достоверно известно, что Рыбаков занимался продажей оружия, финансовыми махинациями и даже имел непосредственное отношение к продаже наркотиков, доставляемых в Россию из Южной Америки.
Посидев перед телевизором и окончательно придя в себя, Мишка сообразил, откуда сегодня утром у депутатов взялся этот убийственный компромат. Долго смотреть передачу Мишка не стал, и так было видно, что Рыбакову каюк. Как только его лишат статуса депутатской неприкосновенности, ему предъявят обвинение и — аля-улю — из роскошного кабинета прямо в Лефортово — в камеру предварительного заключения. Впрочем, Мишке Рыбакова было ни капельки не жаль. Да и потом, у него были свои, более интересные дела. Поэтому он выключил телевизор, оделся, позавтракал, придвинул к себе телефон и принялся обзванивать радиостанции.
— Алло, это радиостанция «Стопудовый хит»? Я автор одной популярной песни… Откуда я знаю, что она популярна? Ну, это в том смысле, что она записана в жанре популярной музыки. И хотел бы предложить ее вашей радиостанции. Перезвонить? Программному директору? Хорошо, перезвоню.
Алло! Это радиостанция «На семи ветрах»? Я по поводу размещения на вашей станции нашей песни. В рекламный отдел? А зачем мне звонить в рекламный отдел? Чтобы узнать расценки? Но разве не вы нам будете платить за песню? Откуда взялся такой наивный? Я бы вам сказал, но это по телефону не обсуждают.
Алло! «Не наше радио»?
Алло! Это «Радио минус»?
Алло! Алло! Алло!..
…К четырем часам дня Мишке стало окончательно ясно: ни на радио, ни на телевидении, ни в газетах, ни в журналах они со своей замечательной песней никому не нужны. Конечно же, запись на компакт-диске они отправили на конкурс, но представители шоу-бизнеса дали недвусмысленно понять: победы в конкурсе ребятам не видать как своих ушей. По крайней мере до тех пор, пока они не свяжутся с рекламным отделом конкурса и не заплатят столько, сколько им скажут.
— Но ничего, — успокаивала друзей Катя. — Мы все равно будем работать, записывать песни. А когда закончим школу, будем потихоньку выступать. Ведь не все же менеджеры и рекламные директора продажны? Вон смотрите, Шевчук с «ДДТ» пробился? Пробился! И «Алиса» с Кинчевым. И «Агата Кристи». Их на самом деле слушают. Это же не те дутые звезды, которых забывают через пять минут после прослушивания. Просто, чтобы войти в этот мир, нам потребуется много лет.
Катя несколько встряхнула разочарованных мальчишек. В конце концов больше всего на свете им хотелось сочинять музыку и записывать песни. А станут они популярными или нет — это уже зависело не только от них, но и от тех людей, кому эти песни, собственно, и предназначались.
Неизвестно, чем бы закончилась эта эпопея, если бы недели через три после неудачной попытки покорить «верхотурку поп-культурки», в Мишкиной квартире не зазвонил телефон. Как назло, телефон опять звонил рано, противно и настойчиво, так что Мишка снова был вынужден оторваться от горячо любимой подушки и чуть-чуть подвыползти из-под нагретого одеяла. Однако и теперь ему пришлось вскочить с кровати, потому что звонили из Министерства внутренних дел. Тот самый полковник.
— Вы, ребята, меня извините, — принялся оправдываться он, — хотел заехать к вам сразу на следующий день, как этого Рыбакова, который уже у всех в печенках сидел, арестовали. Но то одно, то другое, то третье. Вы вечером сегодня сможете собраться? У меня для вас маленький сюрприз будет.
— Да, конечно, — пробормотал Мишка.
— В восемь часов вам будет удобно?
— Договорились, в восемь.
— Ждите, — пообещал полковник.
— Интересно, что ему от нас надо? — вслух размышляла Катя в половине восьмого, восседая на Мишкином диване.
— Да ничего не надо, — пожал плечами Валерка. — Все, что ему от нас нужно было, он уже получил. Но просто должна же быть какая-то человеческая благодарность.
Валерка смотрел в корень. Человеческая благодарность со стороны полковника выразилась в охапке коробок с шоколадными конфетами, упаковке газировки и крутом графическом ускорителе для компьютерных игр.
— Вот, — вывалил все это богатство он на стол. — Так сказать, от благодарной милиции. Чайком угостите благодарную милицию?
Хотя полковник и торопился, но разговаривать с Мишкой, Валеркой и Катей ему было интересно. Он с удивлением для себя обнаружил, что подростки за то время, пока он делал милицейскую карьеру, сильно изменились. В чем-то они стали «хуже», чем прежние пацаны: были более прагматичными, с другой стороны, куда как более энергичными и целеустремленными, чем те его друзья, с которыми он много лет назад гонял футбольный мяч. За чаем ребята рассказали, каким причудливым образом компьютер-кейс с компроматом на Рыбакова оказался в их распоряжении.
— Да, эту загадочную фирму, которая записывала разговоры по сотовым телефонам, мы так и не нашли, — огорчился полковник. — Проверили несколько подозрительных контор, но, увы… А, кстати, что стало с вашей песней, той, которую вы записывали?
