вежливы, но от того, чтобы снова превратиться в дикарей, их сейчас отделяет только лишняя порция выпивки. Или уязвленное самолюбие.
Я не стал спрашивать, на чем основываются ее выводы, зная, что подробности вряд ли придутся мне по душе. Вместо этого я сказал:
— Если я могу что-то сделать, только позовите…
— Честно говоря, я собиралась поговорить с норниками. Хотите мне помочь? Кажется, к вам они относятся лучше, чем к остальным. По-моему, из всего персонала только вам, Брайану и Хулихэн не наплевать на аборигенов.
Я был всего лишь второразрядным врачом, но с норниками, что ни говори, я обращаться умел. Признание моих заслуг и мастерства, да еще исходящее из уст майора Да Сильвы, было мне приятно, и я пробормотал:
— Да, разумеется, я готов.
Но тревога не оставляла меня. Вот уже некоторое время я вообще не видел норников. Даже раненые больше ко мне не приходили, словно аборигены по какой-то причине перестали сражаться между собой.
Заканчивалась вторая неделя со дня гибели фермера Мура. Миротворцы продолжали обшаривать дома колонистов, конфискуя самое разное холодное и огнестрельное оружие, но аборигены больше не нападали. Пользуясь затишьем, я, системотехник Брайан, которому нравилось оттачивать свои лингвистические способности, и майор Да Сильва отправились в степь. На всякий случай Да Сильва захватила с собой оружие, но оно было умело спрятано под одеждой. Чем меньше, тем лучше, высказалась она по поводу малочисленности нашего отряда. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание.
Холодное и ясное утро предвещало скорое наступление зимы.
Мы отошли от базы почти на километр, когда увидели первого норника.
Майор назвала меня специалистом по аборигенам, но я по-прежнему не знал, примут они нас как врагов или как друзей. Оставалось надеяться, что туземцы узнают меня или Брайана, хотя я и подозревал, что для них все люди были одинаковы. Сам я до сих пор отличал одного норника от другого с большим трудом.
Встретившийся нам норник принадлежал к племени серых. Заметив нас, он двинулся навстречу потешной раскачивающейся походкой, но вид у него был достаточно решительный. Копье норник держал в руке, хотя обычно они носили оружие в специальном чехле за спиной. Грудь аборигена была стянута искусно сплетенной из тонких прутьев перевязью ярко-красного цвета, четко выделявшейся на фоне серебристо- стального меха.
Брайан тотчас задергал головой, пытаясь изобразить приветственный жест, и я последовал его примеру. Да Сильва же просто опустилась на пыльный пятачок голой земли в траве. Мне это показалось чистым безрассудством, но вместе с тем я почему-то был уверен: Анна знает, что делает.
Норник уселся на траву напротив нее. Некоторое время мы четверо сидели кружком, смотрели друг на друга и ждали. В эти минуты я снова подумал, что норники удивительно напоминают гигантских ленивцев, и не только строением тела, но и конической формой морды с маленькими, прижатыми к черепу ушами.
Потом Брайан сделал жест скорби. Траурное гудение, которое он при этом издал, показалось мне не слишком удачным, но норник, похоже, уловил смысл. В ответ он несколько раз повторив одну и ту же последовательность шипящих и щелкающих звуков, в которых я лично ничего не понял.
Со временем приучаешься распознавать речевой рисунок даже в самой кошмарной абракадабре. Почти полчаса подряд Брайан старательно повторял фрагменты только что услышанной последовательности. От усердия у него на лысине выступили крупные капли пота, и я попытался ему помочь, но тут норник, по-видимому, потерял терпение. Средним пальцем он быстро начертил в пыли перед Да Сильвой спичечную человекоподобную фигурку с непропорционально большой головой. Очевидно, именно такими мы им и казались: тонкое туловище, ручки-палочки и огромная, как тыква, голова.
Тут Брайана наконец осенило.
— Они требуют выдачи парня, который застрелил норника, — перевел он. — Им известно, что преступник не понес никакого наказания. Они видели его в поселке. Если мы сделаем это, аборигены обещают оставить нас в покое.
Заявление норника показалось мне вполне разумным. Даже на Земле один народ мог потребовать от другого чего-то в этом роде. Но готовы ли мы удовлетворить подобное требование? Я поглядел на Да Сильву, но ее лицо было абсолютно непроницаемым.
— Передайте ему, что я свяжусь с ними немного позднее, — велела она Брайану. — Пусть ждет меня на этом же месте. Мне нужно подумать. Сумеете ему это растолковать?..
На базу мы возвращались в полном молчании. Расспрашивать Да Сильву о ее планах я не осмеливался. Посоветоваться ей было не с кем: даже по этермейлу сообщение до Земли шло десять лет, до штаба — один месяц, а времени у нас оставалось в обрез. Вся ответственность, таким образом, ложилась на ее плечи.
На вторую встречу с норником Да Сильва отправилась задолго до обеда. На этот раз она взяла с собой одного Брайана — так, во всяком случае, он мне сказал. Меня она не пригласила. Я не видел причин, по которым майор обязательно должна была брать меня с собой, но все равно чувствовал себя уязвленным.
Еще Брайан сказал, что майор решила выдать парнишку-колониста аборигенам и что я должен подготовить медпункт к приему раненых.
Мой пейджер зазвонил перед самым обедом. Мне предписывалось быть наготове, и я немедленно включил каскадный сигнал сбора персонала, занятого на других работах, но имевшего медицинскую подготовку. Затем я сохранил на диск отчет, над которым работал, и отправился на плац, служивший центральным сборным пунктом. В коридоре я столкнулся с Да Сильвой. Она куда-то спешила, но, увидев меня, остановилась.
— Надеюсь, у тебя все готово, Фрэнк, — сказала она. — Если нет, то поторопись. Чтобы забрать парня у поселенцев, нам пришлось дать несколько предупредительных выстрелов. Его уже доставили на базу, но вслед за моими людьми сюда выехал целый транспорт с колонистами. Плюс норники… Словом, возможны любые осложнения.
Я, конечно, мог оставаться в медпункте. Скорее всего, мне даже следовало там находиться. Кроме того, я никогда не страдал болезненным любопытством, но сейчас я решил, что должен видеть все своими глазами. Мне казалось — вот-вот должно произойти что-то очень важное для всех нас. Наконец, мне не хотелось, чтобы Да Сильва сочла меня трусом, поэтому я заверил ее, что у меня все готово, и вышел вслед за ней на плац.
Солдаты в срочном порядке занимали позиции на вышках по периметру базы. Решетчатые ворота недавно выстроенного нового защитного ограждения — последнего проекта Боба — были надежно заперты, но сквозь них я видел облако пыли, поднятой вездеходом колонистов. Он находился от базы в полутора минутах езды. С внутренней стороны ограды у будки часового стояли пятеро темно-коричневых норников. В зарослях травы вокруг базы их пряталось, наверное, в десятки раз больше, но сколько я ни вглядывался, так и не увидел никакого движения. Пожалуй, единственным, что выдавало присутствие множества аборигенов, был сильный запах серы.
Еще у ворот стоял взвод вооруженных солдат; щитки на их шлемах были опущены. Остальные разместились у пулеметов на наблюдательных вышках и плоских крышах построек.
Вездеход затормозил перед самыми воротами, и с подножек спрыгнули двое поселенцев, одетых в грубые рабочие комбинезоны. Оба были вооружены. Их винтовки отличались какой-то благородной простотой, почти изяществом — особенно по сравнению с автоматами миротворцев, выглядевшими довольно неуклюже из-за множества дополнительных приспособлений. Оружие колонистов даже не казалось смертоносным.
— Мы по-прежнему считаем, что это дело относится к юрисдикции гражданского суда, — заявил один их. — Парень был оправдан. Вы не имеете права забирать его!
— У вас была возможность самим передать арестованного аборигенам. — Да Сильва стояла в метре
