В дверь постучали, и в комнату ворвался возбужденный Феликс.
— Всем на выход! — весело скомандовал он. — Девочки, вас ждут сто двадцать четыре удовольствия! — И он стал загибать пальцы с ухоженными ногтями: — Бассейн и сауна, теннисные корты, тренажерный зал, массаж, боулинг и бильярд, ресторан, бары и пивнушки, лес, река, закрытый пляж и лодочная станция. Что еще требуется для счастья?
— Библиотека, — улыбнулась Женя.
— Женечка, о такой библиотеке, как здесь, можно только мечтать! Но начнем мы с пляжа. Жду внизу через пятнадцать минут.
Когда в назначенное время из дверей лифта в фойе ступили две сногсшибательные красотки в ярких топах, коротеньких шортах, стильных солнцезащитных очках и соломенных шляпах с широкими полями, Феликс восхищенно присвистнул.
А это оказалась неплохая идея — приехать сюда втроем: такой эскорт сделает честь кому угодно, и никто не скажет, что он отдыхает с любовницей.
Расположились в кружевной тени подступающих к самой воде деревьев. Воздух был напоен густым сосновым ароматом, звенел восхитительной какофонией из детского гомона, смеха, всплесков воды, ударов по мячу, негромкой музыки.
Они много купались, дурачились в прохладной чистой реке и, несмотря на жару, нагуляли зверский аппетит. Когда, приняв холодный душ, возбужденная троица вломилась в столовую, Володя уже ждал их за столиком. Он встал и галантно отодвинул для Жени стул. Но она торопливо обогнула столик, села напротив и тут же поняла, какую совершила ошибку — вся перед ним как на ладони. И Лаптев не преминул воспользоваться возможностью беззастенчиво рассматривать ее весь обед.
Но Женя больше не краснела, встречаясь с ним глазами, держалась непринужденно. И чем спокойнее она себя вела, тем сильнее возрастала его заинтересованность.
Сама того не сознавая, Женя воспользовалась дальновидной тактикой Зульфии. Но у той был тонкий и хитрый расчет — завлечь Бориса во что бы то ни стало. А Женя просто пыталась защититься от неожиданно нахлынувшего чувства, испугавшего ее своей силой.
Ей казалось, что она еще не готова к новым отношениям. Хотя с чего она решила, что Лаптев стремится завязать с ней долгосрочные отношения?! Он, похоже, на них и не способен. Есть такие люди — прекрасные во всех своих проявлениях, но генетически не расположенные к семейной жизни, многолюбы. Вот как Татьяна. Что ее может изменить? Большая любовь? А есть она, такая любовь, если каждая последующая кажется сильнее предыдущей? А она боится нового предательства, новой боли.
Женя так погрузилась в свои мысли, что Володе пришлось дважды повторить свой вопрос:
— Так как же, Женя, принимаете вы мое предложение?
— Ой, простите, задумалась о своем, о девичьем, — смущенно засмеялась она. — Какое предложение?
— Я приглашаю вас поужинать сегодня в ресторане.
— Меня? — растерялась она.
— А вы хотите, чтобы это был ужин на двоих? — В глазах у Лаптева зажглись веселые искорки.
— Нет, ну, если мы лишние на этом празднике жизни, мы можем поесть и в столовой, — с ходу включился в игру Феликс.
— А я так хотела надеть свое новое платье, — вздохнула Татьяна.
— И ты, Брут? — Женя шутливо погрозила ей кулаком. — Кажется, я оказалась в меньшинстве. Но учтите, так легко я не сдамся.
— Ну, так ведь это было бы и неинтересно, — как бы между прочим заметил Володя.
Она вскинула голову и с вызовом посмотрела ему в глаза:
— А вы любите, чтобы было интересно.
— А вы нет, — парировал он.
— Боюсь, что у нас с вами разные интересы, — высокомерно заметила Женя.
— Я докажу вам, что это не так, — пообещал Лаптев.
13
Ресторан располагался над столовой. Надо было только подняться по лестнице на второй ярус. Здесь царил полумрак, мерцали свечи, звучала тихая музыка.
Они сделали заказ, и за столом повисла та самая первоначальная пауза, которая традиционно сопутствует почти каждому застолью.
Женя была в летних шелковых брюках, и вдруг почувствовала, как через легкую ткань кто-то нежно погладил ее ногу. Кто-то! Ясное дело кто!
Она резко отодвинулась и с негодованием посмотрела на Володю. Тот одарил ее чарующей улыбкой. Его руки спокойно лежали на столе. И вновь она ощутила мягкое плавное прикосновение.
«Боже! — ужаснулась Женя. — Неужели этот идиот снял ботинок и оглаживает меня своим гнусным носком?» А вслух холодно сказала, сверля его взглядом:
— Если вы сейчас же не прекратите, я немедленно уйду отсюда, но по физиономии отхлестать успею.
Володя, который в этот момент как раз собирался ослабить узел галстука, замер с поднятой рукой. Татьяна и Феликс изумленно уставились на Женю.
— Извините, — наконец обрел Лаптев дар речи. — Никак не думал…
— А вы думайте. Выработайте в себе такую полезную привычку! — кипятилась Женя.
— Жень, ты что, с печки упала? — Татьяна не могла понять, что происходит.
— Да он гладит меня под столом… — зашипела Женя.
— Я?! — Изумление Лаптева было таким неподдельным, что Женя перевела пылающий взгляд на Феликса.
«Ну конечно! И как это я сразу не догадалась, что только этот придурок и способен на подобные пошлости!»
Феликс, пригвожденный к месту перекрестными взглядами своих спутников, глупо захихикал:
— Да вот они ручки-то!
— Да ты меня ногой своей дурацкой гладишь!
— Я?! — в свою очередь изумился Феликс. — Ногой?!! — И даже заглянул под стол, дабы убедиться, не посмела ли его нога и в самом деле без ведома хозяина решиться на подобную дерзость. И захохотал так, что они даже подпрыгнули от неожиданности, уставившись на его согбенную, вздрагивающую от конвульсивных сотрясений спину.
Наконец он разогнулся, держа в поднятой руке извивающуюся гладкую кошечку. Тут уж они все полегли от смеха.
Испуганная таким безудержным весельем кошка издала отчаянный вопль, вырвалась на свободу и стремительно ретировалась, возмущенная столь неадекватной реакцией на свой дружеский порыв.
Женя смущенно отбивалась от шуточек, которые тут же посыпались на нее со всех сторон. Официантка принесла шампанское, Володя перехватил у нее бутылку, с шумом открыл и разлил пенящийся напиток.
— Предлагаю выпить на брудершафт! — поднял он бокал. — А то я среди вас как белая ворона.
Троекратно расцеловавшись с Феликсом и Татьяной, Лаптев повернулся к Жене. Та хотела было отвергнуть глупую затею, но сдержалась — и так уже всех повеселила. Они скрестили руки, отпили шампанское, Лаптев поставил бокал на стол, провел пальцами по ее щеке, чуть приподнял подбородок и коснулся губ поцелуем, гораздо более долгим, чем того требовал обычай.
Горячая волна зародилась где-то в кончиках пальцев и мгновенно захлестнула Женю, перехватив дыхание. Она отстранилась, хватая ртом воздух, заливаясь густым румянцем, и встретилась с его смеющимися глазами.
Женя поджала губы и опустилась на стул. Но тональность вечеру была уже задана, и он покатился
