А на утро произошел неприятный инцидент. U-156 находилась в 200 милях северо-восточнее острова Вознесения, когда наблюдатель заметил патрульный бомбардировщик. Хартенштейн немедленно развернул двухметровый флаг Красного Креста на рубке и передал по радио открытым тестом:
«Откуда?»
Чуть позднее:
«Имеются ли поблизости корабли?»
Ответа не последовало. Самолет пролетел на северо-запад и исчез. Через 30 минут прилетел еще один такой же самолет и начал кружить над лодкой, временами спускаясь до высоты 100 метров. Он пролетел над носом лодки и сбросил 2 бомбы.
— Отдать швартовы! — закричал Хартенштейн.
Самолет вернулся и сбросил еще одну бомбу, которая взорвалась глубоко в воде и опрокинула одну из шлюпок. Десятки людей оказались в воде. Четвертая бомба упала довольно далеко. После этого самолет набрал высоту и исчез. Потом он вернулся и сбросил на U-156 еще 2 бомбы. Они взорвались почти прямо под рубкой лодки, подняв большое облако брызг. Флаг Красного Креста был сорван, а лодка завертелась, как щепка в водовороте. Зенитный перископ, петля приемника радарного излучения и гидрофоны были повреждены. Однако лодка осталась цела и разозленный и разочарованный Хартенштейн увел ее под воду.
Позднее все, спасшиеся с «Лаконии», были подобраны, и этот печальный инцидент был занесен в анналы истории. Однако прежде чем войти в историю, Хартенштейн сообщил о бомбардировке Деницу. Командующий подводными силами немедленно запретил всем командирам подводных лодок пользоваться флагом Красного Креста в качестве международного сигнала. Он также указал, что не следует ждать от противника никакого снисхождения по отношению к лодкам, занятым спасательными работами. 17 сентября Дениц издал свой «Приказ о „Лаконии“» в котором запрещал командирам подводных лодок впредь подбирать людей с потопленных кораблей, исключая капитанов и механиков, которые рассматривались как военнопленные.
Положение Деница еще более осложнил командир 5-й флотилии подводных лодок корветтен-капитан Карл Меле, мрачный человек, который пересидел на берегу и потерял всякую связь с морем. Он по-своему интерпретировал этот приказ, дав командирам лодок своей флотилии инструкцию расстреливать спасшихся из пулеметов. В апреле 1944 года произошел такой инцидент. Командир U-852, капитан-лейтенант Гейнц Экк, потопил у восточных берегов Африки греческий пароход «Пелей». О присутствии лодки в этом районе никто не знал, и Экк принял меры, чтобы уничтожить свидетелей. Его нежелание проводить различие между плавающими обломками и живыми людьми стало причиной суда после войны. Британский суд вынес Экку справедливый приговор, и он был казнен.
Но это проявление бесчеловечности, равно как еще несколько отдельных случаев в ходе долгой и жестокой войны, не являются характерными для поведения германских подводников. Не следует думать что все командиры лодок были такими же благородными, как Хартенштейн, хотя многие спасали людей с потопленных судов. Однако никто из них не был злодеем, смеявшимся при виде гибели людей. Военная пропаганда сеет ненависть и калечит саму природу человека.
Во время заседаний Нюрнбергского трибунала многие подводники прибыли, чтобы выступить в защиту Деница. Одним из них был капитан 1 ранга Винтер, бывший командир 1-й флотилии подводных лодок. Он подготовил письмо, которое подписали многие командиры лодок. Бывшие офицеры призывали суд следовать велениям «человеческой и воинской совести». В письме говорилось, что гросс-адмирал Дениц никогда не отдавал приказа убивать моряков с торпедированных судов. Он только приказал командирам лодок после атаки оставаться под водой, чтобы уклониться от вражеских противолодочных сил. «В течение 5 лет самой жестокой войны мы узнали, что за человек Дениц. Никогда он не требовал от нас чего-то бесчестного».[34] Международный Военный Трибунал оправдал Деница по пункту 4 обвинений, но подтвердил обвинения в преступлениях против человечности.
1 октября 1946 года, после того, как Геринг и еще несколько высших нацистов были приговорены к смерти, перед Нюрнбергским трибуналом предстал Карл Дениц. Он узнал, что приговорен к 10-летнему заключению в тюрьме Шпандау. Через минуту человек, который потерял в этой морской войне обоих сыновей, снял наушники и покинул зал под стражей.
Германский флот скончался, вместе с ним ушли в прошлое и герои той эпохи. От них остались только имена — Прин и Лангсдорф, Лютьенс и Бей, Крюдер и Вебер. Он сверкнули на мгновение ярким солнечным светом и пропали, уйдя в сумерки морских богов.
Примечания
1
Фатом — 6 футов или 1,83 метра. Далее все неметрические единицы, кроме морских миль, заменены метрическими эквивалентами.
2
Мы оставим в стороне рассуждения автора о социальном происхождении моряков (которые несколько удивительны, особенно учитывая то, что автор неявно пытается отнести это утверждение и к офицерскому составу), отметим лишь, что в флоте Рейха было столько же рьяных приверженцев национал-социализма, сколько и в армии, и в «Люфтваффе». Что же касается «императорского флота» Второй Империи, он никогда не был оплотом свободомыслия и терпимости.
3
В своих мемуарах Шеер обстоятельно рассказывает, как он выполнил этот замечательный маневр, не имеющий аналогов в истории. Маневр действительно любопытный. Первым поворачивал концевой корабль, а за ним все остальные, которые начинали поворот, как только видели, что задний мателот развернулся. Но сам же Шеер пишет, что «получилось как всегда». Часть кораблей развернулась ранее положенного, он сам на «Фридрих дер Гроссе» почему-то повернул вообще влево. Разумеется, «чтобы контролировать маневры флота». В общем, создается впечатление, что немцы исполнили маневр «спасайся, кто может!». (Прим. пер.)
Флагманским кораблем адмирала Хиппера был линейный крейсер «Лютцов». Одна из многих неточностей, которыми страдает описание Ютландского сражения в интерпретации Тулейи.
Автор скромно забывает упомянуть пошедший на дно линейный крейсер «Лютцов». (Прим. пер.)
Если уж вспоминать о правилах рыцарских времен, победителем считался тот, за кем осталось «поле сражения». Германские дредноуты укрылись в базе, оставив Северное море линкорам Джеллико и линейным крейсерам Битти.
После боя в распоряжении англичан было 24 невредимых дредноута, не считая двух линейных крейсеров. Шеер мог выставить не более девяти кораблей первой линии.
