никак не религиозное. «Ни дочерей не отдавать и не брать их дочерей» — это уже родовое, даже расовое, и тоже не от Бога и, тем более, его любви к ближнему. Запад «хуже жидов», и потому ни о какой общей вере, истории, крови, вообще ни о чем речи быть не может.
Когда Л. Н. Гумилев говорит, что русский суперэтнос никогда не принадлежал европейскому суперэтносу, по сути он конечно прав, но по форме звучит как-то абстрактно, даже если научно. К тому же глагол «принадлежал» не совсем уместен. Оттого и возникли два суперэтноса, мягко, или научно, говоря, «некомплиментарных», что раздел произошел сразу и навсегда, одни выбрали «иметь», другие «быть», это два основных и ортогональных друг другу инстинкта. Русь и Европа — это два разных мира, два разных космоса, живущих в разных измерениях. Даже противоположность не так страшна, все-таки плюс и минус можно сложить или умножить, но ортогональность всегда дает только ноль. Математически точно выразился Киплинг: «Восток и Запад два полюса, и они никогда не сойдутся вместе».
Это невероятно, замечательно, парадоксально, что Россия за 300 лет Романовской династии уже казалось на все 99 % стала наконец «принадлежать» Западу, построена новая, нерусская с нерусским именем, столица на максимально приближенном к Западу и Атлантике месте, власть говорит на хорошем французском или немецком, но на плохом русском, сплошь иностранные фамилии, сплошь протестантские и католические заведения, границы открыты, даже мы стали почти «своими» в Париже и Берлине, наконец «мы» в «индоевропейском суперэтносе», и вдруг в историческое одночасье, откуда ни возьмись какие-то «большевики» все снова обнуляют. Нет ни Романовых, ни «блистательного» Петербурга, ни «ваших благородий», вообще никого нет. Но есть великая «отечественная» и «священная» война с Западом, есть «железный занавес», есть снова два полюса и все то же великое противостояние.
В новейшее время мы снова видим потуги новейшей элиты притянуть себя за уши к Западу, и это лишь очередной раз доказывает, что ее, «элиту», этих вождей, рудиментов-кшатриев, история ничему не учит.
Наиболее ясным аргументом в пользу того, что Русь-Расея последняя из сохранившихся территорий ближе всех к первоисточнику, это ее пронесенное сквозь века солнце-огнепоклонничество. Если признать, что истоки белой расы надо искать на севере, и еще точнее, за Полярным кругом [9], то именно Солнце было и будет для всех ее ветвей главной объединяющей силой и указующим символом. Для русского Солнце является самым древним и самым стойким архетипом, и сознательным и бессознательным, несмотря на вековое давление Степи, на эпидемию иудо-христианской болезни, ни на откровенно межвидовую борьбу на выживание с проатлантической цивилизацией европейских ренегатов.
Глава VI
РАТАИ И КШАТРИИ
После гибели Арктиды северная раса двигалась к югу двумя главными ветвями, и разделение- расслоение происходило непрерывно по мере удаления от Севера. Консервативное жреческо- земледельческое ядро, его можно назвать кельто-славянским, спускалась поэтапно через Кольский и Канинский полуострова. Реформаторское крыло кшатриев, воспользовавшись «историческим» моментом, устроило мятеж, или, как говорит Генон, «контринициацию», и двинулась, а точнее поскакала, ведь именно они подарят Евразии лошадь, вдоль Урала по кратчайшей прямой на Юг. До Аркаима спустилось основное ядро кшатриев, будущие индоевропейцы-скотоводы; славян, то есть земледельческой основы, там уже не было, но и юг Урала не стал родиной ни для кого, инерция поиска лучшей жизни набрала силу, и корней как таковых уже не осталось, после привала в Аркаиме произошло следующее разделение — к Причемноморью двинулась западная романо-германская ветвь индоевропейцев — предки греков, латинов, германцев, а дальше на юг азиатская ветвь, индоиранцы, тохарцы и хетты. Нелинейность, разделение на сословия или касты можно считать изначальной структурой северной расы, и у каждой касты свой стереотип поведения. Та часть, которая осталась, несмотря на тяжелую среду обитания, и которая дала начало славянской ветви, образовалась из самой инертной массы земледельцев и основного и консервативного по самой своей сути ядра жречества, главная часть кшатриев-воинов составила западную ветвь индоевропейства, в Азию двинулась часть ариев, ведомая жрецами-реформаторами. До окончательного разделения западная и азиатская ветви долгое время, вплоть до Аркаима, существовали вместе, уже после отделения праславянства, и этим объясняется, что у индоевропейцев много больше общего между собой, чем со славянским типом. Разделение по типам объясняет исторический феномен отсутствия жречества как касты в западной ветви и слабость воинского сословия в славянской. И у эллинов и у римлян много богов и храмов, но уже нет профессионального жречества, зато каждый мужчина потенциальный воин, и обе цивилизации существовали по большому счету за счет завоевательной экспансии и исчезли сразу, как только ослабла воинская прослойка. Германская раса также жила войной и «без царя в голове» и потому так долго рыскала в поисках какой-нибудь родины. Германский тип наиболее «чистый» вариант типа с отсутсвующей первой, жреческой кастой и с наиболее мощной второй, воинской. Исключительный феномен западного мира кельтская раса, сохранившая первую касту и ее первое место в иерархии, и именно они бились до конца с атлантической волной северной расы, и именно их уничтожали с странным упорством некой сверхидеи и римляне и германцы. Кельты также занимают особое место в северной расе, как и славяне, их язык имеет также мало общего с индоевропейцами, как и славянский. Историк Классен вообще относил кельтский язык к славянской группе. Кельты, колты, сколоты — была явно общая связь кельтского и славянского миров, кельтская ветвь пошла не с индоевропейцами через Аркаим, а со славянами через Кольский полуостров и уже дальше самостоятельно на юго-запад до Причерноморья, откуда их позже оттеснили славяне в глубь Европы. Славяне вобрали в себя основной земледельческий и жреческий типы, но лишились промежуточного, самого динамичного сословия, воинов и вождей. Это и определило архаичность, даже отсталость, инертность внешней жизни и мощную духовную составляющую жизни внутренней. Славянство незаметно в истории, это один из его феноменов, и объясняется это тем, что оно не умело воевать, а делало во все времена истории то, что умело — пахало землю. Мы не знаем славянских завоевательных походов, мы слышим о славянстве тогда, когда оно защищается от захватчиков. Причем из-за слабости, даже ничтожности второй касты любая война становится народной. Именно в русском «ратай-пахарь» и «ратник- воин» единого корня и одного целого, именно в русском вся терминология воинской касты нерусского, даже антирусского чужого корня, от солдата и сержанта до генерала и маршала. Все известные войны на Руси начинались поражением дружин ли, войск ли и заканчивались победой ополчения. Батый да Мамай били всех князей до тех пор, пока сам народ это терпел, как известно в войске Дмитрия Донского регулярные княжеские дружины составляли лишь малую часть, главная сила была в топорах да в дубинах.
И вся следующая история с тем же началом и концом. Поляки в Смутное время берут Москву, и только ополчение Минина и Пожарского спасает Русь, Наполеон после Бородина (надо наконец признать — и победы над царской армией) берет Москву, и только потом начинается настоящая война, крестьянская, не дворянская. Русско-японскую войну 1905 года регулярная армия проиграла, можно сказать не без позора, и проигрывала Первую мировую. Земледельцу противна война, он лишен воинственности, это его изначальный стереотип поведения, но у него всегда в НЗ есть ярость, когда у него пытаются отнять его все, его землю и право пахать эту землю. Кульминацией русской истории, когда предельно очевидно стало ясно, кто есть кто этот русский, явилась Гражданская война, когда до постыдного стало очевидно, насколько слаба и ничтожна всегда была в русском типе вторая каста, ее вожди, цари, воины. Царь и еще один царь отреклись и, как в русской сказке, забились под лавку, верхушка от первого свиста Соловья-разбойника разбежалась по европам, так называемая Белая армия, которая до этого не могла выиграть даже у немцев, с позором за год сдала Россию. То, что она просто проиграла крестьянину в войне, это еще не беда, потому что у нее никогда не было и не могло быть шансов, но то, что она открытой войной пошла на свой народ, Род, и сбежала с земли, которую она, эта каста, обязана по сути своей, по крови своей, по инстинкту своему защищать всегда и во всем, это уже ее катастрофа, и, возвращаясь к началу, подтверждает, что славянин, русский — это ратай, пахарь, это сверхтип земледельца, в этом соль земли русской, все остальное, то есть
