хвостиков будут бантики гвоздями к голове прибитые, ясно?!
Алена задышала часто-часто, обеими руками вцепившись в трубку.
— Чтоб сегодня же он в офисе был! — рявкнул мужик и отключился.
Она потрогала холодный лоб.
Что это значит, Боже мой? Что все это значит?!
— Мам, воду выключать? Или ты еще не умывалась?
— Выключай!
Соображай же, идиотка! Ну, давай, давай, думай! Кто это был и что им надо?
На последний вопрос ответ имелся однозначный. Им нужен Балашов.
При чем тогда здесь Ташка, о которой надрывалась трубка противным, страшным голосом?!
Не смей, не думай об этом, успокойся. Дурацкие угрозы, только и всего. Люди всегда угрожают, если не уверены в своих силах. Уверенные же просто приходят и делают что хотят. Как вчерашние ублюдки.
Ого! Да это же они и есть!
Поговорить хотели лично, да не получилось, а сегодня решили навести шороху по телефону.
Какая она умная, а!
Только зачем все это?! Кто они такие и зачем им Балашов? Во что он вляпался?
— Мам, ты чего там сидишь? Я кофе сварила, пойдем…
— Что? — Алена с силой потерла глаза и сфокусировала взгляд на дочери. — Ты сварила кофе? Плиту уже можно выкидывать или хоть один шанс на спасение у нее есть?
— Да ладно, мам!
— Сделай мне бутерброд, Ташка. Я сейчас приду.
Алена скрылась в комнате, а дочь осталась в коридоре с раскрытым ртом. Бутерброды Алена любила готовить, но не есть. И доверяла Ташке возиться на кухне только под своим чутким руководством. К тому же, сегодня впервые в жизни Ташка не обнаружила на кухне завтрака, и все это очень, очень странно.
Все выглядит очень странно, решила в свою очередь Алена, устроившись в кресле со спицами. Вязание всегда помогало сосредоточиться. Итак, что мы имеем? Внезапный уход мужа. Вчерашних посетителей бандитского вида. Звонки с угрозами и неясными требованиями.
Как в кино.
У тебя вымогают что-то, грозят расправой, шантажируют, преследуют, врываются в квартиру и кривят наглые морды, а ты знать ничего не знаешь и даже предположить не можешь, о чем идет речь.
Надо просто позвонить Балашову, пусть он сам с ними и разбирается! Проще некуда. Это его проблемы!
Кто-то внутри Алены хотел было возразить, но она задушила этот голос в зародыше и решительно пошла к телефону. Она не станет волноваться из-за него, еще не хватало! Она даже не будет спрашивать, что случилось.
Его жизнь ее не касается! Точка!
Лешкин мобильный не отвечал. Ах да, ей же сразу сказали. Кретинка!
Едва она повесила трубку, как телефон захлебнулся новой трелью. Что, опять?!
О, Господи!..
Боковым зрением она увидела свое отражение в зеркале. В отражении отчетливо проступила паника. Поднять трубку и услышать тот же голос, небрежно рассуждающий о Ташкиных хвостиках, было очень страшно. Но еще страшней — не поднять, не услышать и мучиться неизвестностью.
Возьми себя в руки. Ты можешь.
— Алло?
— Не думай, что это шутки, коза! Быстро звони в свою школу, отпрашивайся или что там, и бегом к мужу! Сейчас же! Иначе пеняй на себя!
Надо ответить что-то. Рявкнуть изо всех сил. Пока она набиралась этих самых сил, в трубке пошли гудки.
В груди стало тесно, и, держась ладонью за сердце, будто больная старушка, Алена вернулась в комнату. Надо сесть. Успокоиться.
Откуда они знают про школу?!
Она что, сама того не зная, попала в детективный сериал?! За ней следили?
Так, еще раз все сначала. Что делать? В милицию звонить, конечно, бесполезно. Даже смешно.
А Лешка на звонки не отвечает.
Она сама никому не нужна. И Ташка не нужна. Им подавай Балашова. Ну зачем, зачем? С кем он связался? А может… может, деньги украл? Он всегда хотел много денег, он страстно мечтал о них. А она над ним смеялась и искренне полагала, что это просто мальчишество, не более чем игра, в которой ему нравится участвовать. И что победа в этой игре не так уж ему необходима.
Значит, ошиблась.
Не в первый и, должно быть, не в последний раз.
Ну и что?
Украл или нет, это еще вопрос, к тому же не первостепенной важности. Главное — как его найти, Лешку-то? Найти и сдать этим бугаям, которые осмелились угрожать ей и пугать ее дочь.
В груди шевельнулось что-то, чрезвычайно похожее на жалость. Но Алена и не подумала обратить на это внимание.
Она его найдет и сдаст. Тогда их с Ташкой оставят в покое.
И плевать на все остальное.
Не прикидывайся, ехидно велел ей внутренний голос, ничего-то тебе не плевать, и никаким бандитам мужа ты не отдашь.
Он не муж, возразила Алена сама себе.
А вот это не принципиально.
Значит, что? Спасать его, что ли? Очень надо!
Надо, не надо, а придется. С совестью у тебя пока все в порядке, так что нечего прикидываться, нечего! Черт бы ее побрал, эту совесть!
Что именно они говорили? Вспоминай точно, ну же! Что-то про его работу. Он должен сегодня же быть в офисе, вот как. Иначе…
А вот об этом она думать не станет.
Значит, в офисе и сегодня же. Спрашивается, почему они так уверены, что без ее подсказки Балашов туда не пойдет? Может, вовсе и не уверены, а просто подстраховываются. Господи, не о том она! Ни к чему эти дурацкие рассуждения!
— Мам! Плиту я вымыла! Бутерброды уже остывают! Ну, мам!
— Ташка, ты сегодня в школу не пойдешь, — вдруг решила Алена, появляясь в кухне.
Веснушчатая мордашка удивленно вытянулась, а потом расплылась в довольной улыбке от уха до уха.
— Правда?! Вот здорово!
— Давай, доедай побыстрей и иди собираться. Ты еще немного поживешь у Юли с Владом. И, будь добра, не задавай вопросов.
Ташка захлопнула рот. Пожалуй, действительно, лучше помолчать. У Алены было такое выражение лица, что дочь даже немного струхнула и принялась тщательно жевать бутерброды.
Так, и что дальше? Ташку, допустим, она спрячет, и это главное. Но всю жизнь от бандитов не пробегаешь.
А вдруг они сейчас проследят за ними, и вся эта затея с возвращением к Юльке потеряет смысл?! Как узнать, будет за ними хвост или нет? Может, Ташку вынести из дома в рюкзаке? Переодеть дряхлой старушкой?
Господи, Господи, во что они вляпались?..
— Влад? Привет, это Алена. Нет, нет, Юльку мне не надо. Мне как раз нужен ты. Слушай, ты можешь сейчас подъехать к Центральному рынку? Я потом все объясню. Жди меня там у палаток с шаурмой, ладно?
Ташка подняла голову от тарелки и смотрела на мать, не отрываясь.
