иронии:
— Конечно, слыхали! А еще в Париже Нотр-Дам, Лувр и Елисейские Поля.
— Очень образованный ребенок, — похвалил Роман.
— Кирилл, ты куда? — окликнула Ольга брата, который решительно продвигался к двери.
— Покурю, — бросил он.
Алена машинально поднялась следом.
— Ты тоже покурить? — усмехнулась Ольга.
— А? Что?
Она села обратно.
— Да нет. Мне просто надо… подумать. Ты как-то… Я ничего не понимаю… Это все серьезно?
Ольга вдруг подумала, что слегка переборщила. Реакция оказалась слишком бурной.
Конечно, они ошеломлены, как и предполагалось. И еще не видят выхода. То есть, вообще ничего не видят. И, действительно, не понимают ее тонкой игры.
А может, это и к лучшему?
— Ты успокойся, — Ольга сжала ее ладонь, — тебе просто нужно все осознать.
— Вот именно…
— Но ничего же особенного не произошло. Просто мне, наконец, дали зеленый свет. Я же тебе говорила, что давно этого добиваюсь, вот получила приглашение на участие в показе «осень-зима» в Париже. И шарфы твои очень, очень кстати пришлись. Коллекция с ними выигрывает раз в пять. Или даже в пятнадцать.
— Я чужой на этом празднике жизни, — вклинился вдруг притихший на время Роман. — Ташка, давай поговорим. Как ты считаешь, на зимнюю резину уже пора переходить или еще немного подождать?
Ташка сочувственно погладила его по руке.
— Вам, наверное, не надо больше пить, дядя Рома.
— Ему, наверное, надо выйти вон! И не сбивать людей с мысли!
— Молчу, молчу, — пропыхтел Ромка.
— Так, на чем я остановилась? — досадливо сморщилась Ольга. — Ага, коллекция. Значит, шарфы с аппликациями просто блеск! Для весны мы придумаем что-нибудь еще. А пока тебе надо решить вопрос со школой. Загранпаспорт у тебя есть?
Алена отрицательно покачала головой. Там, в голове, было пусто и почему-то тяжело. Почему? Если пусто, должно быть легко. Но тяжесть была просто невероятная.
Плохо, что Кирилл ушел.
И еще неизвестно, вернется ли.
Вообще ничего неизвестно. Какая еще к дьяволу Москва? Какой к чертям собачьим Париж?
Он нужен ей.
А Париж — нет. В Париже только Эйфелева башня, Лувр и Нотр-Дам. Кирилла там нет, это уж точно.
Впрочем, его и здесь нет. У нее его нет.
— Ну, что ты как мешком накрытая? — разозлилась Ольга. — Паспорта сделаем, это не вопрос. Если хочешь, пока возьми в школе отпуск за свой счет. Если уж так тебе не хочется увольняться.
— При чем тут — увольняться?!
Вот и Ольга думала, что ни при чем.
— Не могла ты заранее сказать, а? — Алена смотрела с отчаянием. — Не могла предупредить? Я бы хоть немного… подготовилась.
— Да я сразу, как узнала, — пролепетала Ольга.
— Сразу. И что теперь делать?
— Штаны снимать и бегать, — подал голос Ромка, и обе женщины взглянули на него угрюмо, а Ташка повертела пальцем у виска. — Глупость сказал, — тотчас согласился он, но не удержался от язвительности: — А вы что-нибудь умного за последнее время сказали, что ли? Квохчете, как две курицы! Ах, Париж, ах, загранпаспорта…
— Ташка, пожалуйста, покажи дяде Роме второй этаж, а? — попросила Ольга. — То есть, наоборот. Пусть он тебе покажет.
Алена кивнула, поддержав эту идею, и Ташке пришлось подчиниться. В любом случае, можно ведь и под дверью подслушать. Дядя Рома вряд ли будет возражать, скорее, присоединится с энтузиазмом.
Дождавшись, пока они выйдут, Ольга спросила, будто это только сейчас пришло ей в голову:
— Ты не хочешь отсюда уезжать?
— Не знаю, — простонала Алена, — я ничего не знаю. Я давным-давно мечтала поехать в Париж, а теперь не знаю. И белого пальто у меня все равно нет! И в кафе мне ждать некого! А что с Ташкой делать, а? На кого я ее оставлю? Да нет, я ее не оставлю!
— Ташка с нами поедет, это с самого начала было известно, — раздраженно заявила Ольга, — а вот про все остальное я не поняла.
Алена взмахнула руками.
— Кому известно-то? О чем ты говоришь? Куда я ребенка сорву посреди учебного года?
— Отпросишь на неделю, тоже мне проблема! Главное, тебе самой решиться! Так что там про пальто-то и кафе? О чем ты бормотала?
— Я не бормотала.
Она просто бредила, вот что. Надо взять себя в руки, но это кажется совершенно невозможным. Нет, нет, нужно успокоиться. Как говорила Ольга? Вот-вот, осмыслить. Осознать перемены. Значит, новая работа, незнакомый город, Ташку не только отпрашивать, но в другую школу переводить, квартиру продавать, или что? Или как?
Да никак, никак! Ни при чем здесь квартира и школа! Правильно Ольга сказала, главное — решиться.
А разве она может? Тем более сейчас, когда есть что терять. То есть, терять-то как раз нечего, но можно найти.
А как же Париж, проговорил кто-то в ее пустой голове.
В Париж надо съездить обязательно. Вряд ли от этого будет какой-то толк, но стоит ведь попробовать. Кто его знает, а вдруг среди французов найдется один — богатырского вида, с васильковыми глазами и чтобы непременно назывался Кирилл.
Ну, вдруг так бывает?
…В общем, она, конечно, сошла с ума.
Самое время сходить с ума, а как же! Перед ней прямо на блюдечке с голубой каемочкой положили мечту. Бери, пользуйся, воплощай, черт тебя побери!
А она умом тронулась! Ну, идиотка, право слово!
— Нет, — твердо сказала Алена, и Ольга приготовилась уговаривать, убеждать и дальше чинить свои «козни», — нет, такие вопросы с бухты-барахты решать нельзя. В Париж я, конечно, поеду. Но с переездом в Москву, это ты, Оль, загнула. Тут надо подумать.
— Да уж. Как раз тут и подумай.
— Прямо сейчас? — уточнила Алена.
— Ну, вообще, конечно, время есть. Послезавтра я уезжаю, решу все на месте, последние приготовления перед показом закончу.
Она устало вздохнула. Ну их к дьяволу всех, честное слово! И что это она вздумала пробоваться на роль доброй феи и разлучницы-судьбы заодно?! Как только взбрело такое в голову? Подтолкнуть решила. Помочь. Никогда еще Ольга не чувствовала себя так глупо.
И правда, дурацкая была идея.
Кирилл ушел курить и возвращаться не собирается.
Алена в полной прострации и ничего решить не может.
А ей, Ольге, давным-давно, между прочим, надо быть в Москве, укладывать чемоданы, устаканивать конфликты, раздавать затрещины и пряники. Ни разу в жизни, с тех самых пор, как из Нижнего она перебралась в столицу, и стало ясно, что дизайнер из нее куда лучший, чем художник, Ольга не пускала
