— Реэт, предложи свату что-нибудь перекусить! — велел толстяк. — Икорки, фаршированных яиц и ломтики ветчины! Ха-ха-ха!
Я подумал, что набор шуток у него довольно беден, раз он так часто повторяется, с тех пор, как выдал тут эту шутку впервые, прошло совсем мало времени.
— Познакомимся! — сказал мужчина. — Я законный муж тети Реэт. А как тебя зовут, молодой человек?
— Олав. — Я счел, что имени будет достаточно.
— Слышь, — обратился муж тети Реэт к своему худощавому приятелю, — Олав, юноша-то твой тезка.
Похоже, нам обоим — и худому с граммофоном, и мне — не нравилось быть тезками. И подумать только, всякие мерзкие типы носят такие же имена, какие дают нормальным людям!
— Имя не портит человека! — Муж уборщицы засмеялся. — Ну, юноша, выставляй на стол сватовское вино!
— Что ты несешь! — остановила его жена. — Ребенок даже испугался!
— Ты не взял с собой вина, что ли? — Худой широко раскрыл глаза. — Ну и манеры нынче у молодых барчуков! Когда я был молодым, выбрал своей первой любовью учительницу литературы. До чего же я читать любил! И до сих пор люблю, только моя деятельность не предоставляет возможностей для этого. Вот когда я наконец постарею и выйду на пенсию, тогда почитаю. Или даже лучше напишу. Для этого я теперь и знакомлюсь с жизнью. Всесторонне!
Теперь смеялся уже и худой. Толстый Март воодушевился и принялся ему подыгрывать:
— Да-да, в данный момент мы знакомимся вместе с Олавом со школьной обстановкой. Дня через два начнем путевые очерки. И тогда мы превратимся в лириков природы: «Тайга, тайга, кругом снега…» Что такое настоящая тайга, простые смертные не знают, а мы скоро узнаем. А ты, молодой хозяин, что думаешь на этот счет?
— Не знаю… и никакой я не хозяин!
— Спроси-ка у него лучше, что он тут искал? — подбивал верзилу мой худой тезка.
— Ребенок соскучился по школе, — сказал Март примирительно. Но неожиданно глаза его сощурились, лицо сделалось жестоким и большой рот прошипел: — Тебя кто-то послал сюда?
И теперь уже он так сильно сжал мой локоть, что я, скривившись от боли, подумал: «Завтра буду пятнистым, как корова фризской породы!»
— Отец послал! — соврал я.
— Чего вы мучаете ребенка? — пробормотала уборщица Реэт. — Он-то в чем виноват?
— Кто твой отец? Местный полицейский, да? — спросил Март.
— Мой отец
Мужчины усмехнулись.
— Ишь ты, какие есть прекрасные профессии! Тихие, дрожащие канцелярские крыски ведь тоже хотят жить, — сказал Март, противно посмеиваясь. — И посылают поэтому своих сыновей сумеречными августовскими вечерами следить за школой!
— Отец велел проверить, все ли дни в саду я отработал.
— Они собирают ягоды в саду, — объяснила уборщица Реэт, — а мы с поварихой варим из них варенье на зиму.
— Ах, какая красивая картина: детишки собирают ягодки, а тетя Реэт варит сладкое варенье, — восхитился Март. — Что уж говорить о пас, друзьях литературы!
Я долго собирался с мужеством, пока наконец решился спросить, опять пустив петуха:
— А что вы делаете в нашей школе? Это граммофон наш, школьный? Вы принесли его из музыкального класса?
Толстяк захохотал:
— Деточка, в мире полно граммофонов, и все они братья-близнецы.
Я подумал: «Нельзя с ними спорить, надо как можно скорее выбраться отсюда и сообщить директору. Нужно выглядеть как можно глупее и казаться послушным… Надо, надо, надо!»
— Вот оно что… — ответил я.
Худой Олав остановился передо мной и погрозил пальцем:
— Ай-яй-яй! Разве может пионер вести себя так с представителями министерства просвещения? Ты ведь пионер?
Я кивнул.
— Может быть, пионер Олав не слыхал, что сейчас проводится большая компания по объединению школ: маленькие и бедные школы упраздняются, а большие и сильные станут еще сильнее. Инвентарь маленьких школ переходит к большим, или: где есть, туда и дают, как говорят в народе. А ваша школа… — мой тезка сморщил нос, — сам понимаешь, старый дом, антисанитарные условия… Осенью начнешь ездить в большую школу тут неподалеку, там большие окна, теплые сортиры со смывом…
И уборщица, и ее муж слушали раскрыв рот. Можно было подумать, что они начнут учиться в школе с санитарными условиями. Но одурачить меня было не так-то просто: ведь я слышал, о чем говорили уборщица и ее муж раньше.
— Ну ладно, тогда я пойду.
Я боялся, что скажут сразу: «Никуда ты не пойдешь!» Но мужчины переглянулись и кивнули.
— Валяй! В другой раз, молодой хозяин, сперва выясни, с кем имеешь дело, прежде чем упрекать!
Дверь за мной закрылась, и я услышал, как тот, худой, державший граммофон, сказал:
— Если теперь что-нибудь делать, так быстрее, чем всегда. Эти мичуринцы и суворовцы… от них можно ждать чего угодно.
— Что вы хотите делать? — испуганно крикнула уборщица Реэт. Но у меня больше не было ни времени, ни желания подслушивать, я подумал то же самое, что сказал мой тезка: «Если теперь что-нибудь делать, то быстро!»
— Пойдем, Леди!
Леди прыгала передо мною, то ли сырое мясо лишило собаку разума, то ли она думала, что мы теперь навсегда останемся тут, большими скачками собака помчалась по ставшему уже привычным пути: наверх, в каморку за залом.
— Леди! Леди! — позвал я. Делать было нечего, пришлось подняться за нею на второй этаж…
— Леди, домой! — приказал я.
Собака послушно стала спускаться по лестнице. Но… тут у меня возникла очень хорошая идея.
12
Странно, иногда голова работает, как компьютер, который показывали по телевидению. Ноги у меня еще дрожали от страха, а в голове уже родилась гениальная мысль: для чего же изобрели телефон, если с его помощью нельзя подать сигнал тревоги? Раз-два, и я уже в учительской, и уже палец набирает знакомый помер. Только бы директор оказался дома! Пии-пии-пии…
— Халло! Здравствуй, Пилле!
— Здравствуй… те… Ах, это ты? Чего тебе надо?
Все еще злится на меня? Или она догадалась, что это я звонил ей каждое утро в девять? Но ведь я при этом не произносил в трубку ни слова, только терпеливо слушал всегда, как Пилле спрашивала: «Кто говорит? Халло! Слушаю… Слушай, прекрати свои фокусы!»
— Мне надо поговорить с твоим отцом. Честное слово, надо!
— Отец уехал в город. Школьная уборщица Реэт подала заявление об уходе, и он опять поехал искать новую.
Ага, ну этому не стоит удивляться.
— Слушай, Пилле, скажи, ты что-нибудь знаешь о ликвидации нашей школы?
