Хобо был изрядно пьян, находясь в том самом оригинальном критическом состоянии, из которого в равной мере можно скатиться, как с горы, и в сторону полного алкогольного отупения, и в сторону относительной трезвости. Поскольку Харви был убеждён, что Линклейтор ещё не исчерпал до конца свою роль мозгового центра, то не поленился обыскать его и без труда обнаружил и изъял у него плоскую флягу со спиртным на основе джина и грейпфрутового сока. Линклейтор уверял, что это не коктейль, а холодный грог, от которого люди не только не пьянеют, но наоборот — трезвеют, но это не помогло. Харви был неумолим. Тогда Хобо налился злостью и словно протрезвел.
— Да кто тебе вообще позволил брать чужие вещи?
— Успокойся, Хил, — мягко посоветовал Харви, хорошо знавший, что Хобо, лишённого выпивки, иногда «заносит».
— Кто тебе дал право в нашей свободной стране посягать на чужую собственность? — Физиономия Хобо налилась кровью. — Плебей с белой кожей и рабской душой ниггера! Я, Хилари Линклейтор, вытащил тебя из грязи и сделал человеком!
— Я всегда буду благодарен тебе за это.
— Ты и должен быть мне благодарен. Я, — Хобо стукнул себя кулаком по жирной груди, — стопроцентный американец! А вы — ниггеры с белой кожей, у вас не кровь, а коктейль! Скоты!
— Ради Бога, успокойся, Хил. — Харви был само терпение. — Все знают, что ты настоящий американец.
— Да не то, что ты! Я кончил Вест-Пойнт. Я создал систему, которая тебя кормит, поит и делает похожим на человека! Я пью? А кто из настоящих американцев не пьёт? Я вожу к себе девок? А кто из нас, настоящих, не покупает баб? Я участвую в махинациях? А кто из истинных янки не плюёт на законы, когда делает свой частный бизнес?
— Если следовать этой логике, — очень спокойно, даже доброжелательно заметил Клайнстон, — вам следовало бы заняться и наркотиками.
Некоторое время Линклейтор разглядывал Клайнстона не вполне осмысленным взглядом. Потом мотнул головой и провёл ладонью по покрытому испариной лицу.
— Я пробовал, Энди, — снова пьянея, пробормотал он. — Пробовал! Но понял, что за этой чертой исчезнет не только Хилари… тот, что кончил Вест-Пойнт… но и пьяница Хобо. Ничего не останется! Белый пар… И я сумел шагнуть обратно, сюда, через эту проклятую черту!
Линклейтор уронил голову на грудь и несколько полновесных секунд пребывал в неподвижности, тяжело дыша.
Харви был терпелив, как сестра милосердия монашеского ордена, настойчив и заставил Хобо проглотить чашку кофе. После этого Линклейтор пришёл в себя, обрёл известную ясность мысли, хотя не утратил болтливости, употребляя на каждую свою мысль по крайней мере вдвое больше слов, чем это требовалось на самом деле.
— Ребята, — доверительно сказал он, хитровато щуря хмельные ещё глаза. — А вы хорошо представляете, что вам придётся драпать отсюда немедленно и без оглядки после того, как вы потрясёте Кейсуэлла?
Харви и Клайнстон переглянулись, понимающе улыбнувшись друг другу, — для них это был вопрос решённый. Клайнстон знал, что ему придётся по крайней мере на несколько лет исчезнуть из Нью-Арка, когда согласился на «золотое» пари. Харви и Джейн решили покинуть столицу навсегда.
— Вижу, представляете, а как же иначе? Вы — умные люди. А вы понимаете, что только самолёт даёт вам какие-то шансы? Решительно не годятся ни автомобиль, ни поезд, ни междугородный бас — непременно перехватят, ставлю доллар против гранда. Билеты надо заказать теперь же! И на несколько разных рейсов, чтобы обеспечить свободу манёвра. Ты сделал это, Шерлок Холмс?
— В этом нет необходимости, — спокойно ответил Харви. — У Кейсуэлла есть собственный четырехместный самолёт «Игл», а я умею пилотировать машины такого класса. Самолёт стоит рядом с домом, в ангаре. Там же — взлётно-посадочная площадка.
— Твою руку, Рэй. Ты — молодчина! И вполне реабилитировал себя в моих глазах. Я прощаю, что ты заставил меня выпить эту навозную жижу под претенциозным названием кофе. — Хобо задумался, ловя ускользающую мысль, потом оживился, глаза его снова обрели хитроватое выражение. — А вы представляете, что вам придётся убраться за пределы континента? И чем дальше, тем лучше?
Харви и Клайнстон снова переглянулись, теперь уже с некоторым недоумением.
— Мы обговорили это по пути сюда, Хил, — вслух проговорил Клайнстон, — и остановились на Серебряном штате.
— Отвратительная идея! — Хобо даже передёрнулся. — Она бы ещё годилась, если бы вы могли пришить Кейсуэлла и спрятать концы в воду.
— Мы не собираемся убивать его, Хил, — вежливо возразил Клайнстон.
Будто и не слыша этой реплики, Хобо проникновенно продолжал:
— Кейсуэлна вы, конечно, пришить можете. Наверное, он этого и заслуживает, но вот спрятать концы в воду вам не удастся. Кейсуэлл — исполнитель, исполнитель высокого ранга, но все-таки исполнитель. Тот, кто стоит над ним, сразу поймёт, что это дело рук Харви. И тогда его, вместе с вами, Энди, найдут на дне морском, если это дно принадлежит Штатам. Невада, конечно, штат глухой, всего-то полмиллиона жителей, из которых четыре пятых живут в Лас-Вегасе, Рено и Керзон-Сити. А так — один человек на квадратный километр! Именно поэтому мы с Рэем всегда рекомендовали Серебряный штат тем, кому надо отлежаться на дне. Но Кейсуэлл — не тот случай. Не спорь, Рэй, не огорчай меня, а то я буду думать, что зря потратил столько времени. На вас набросят такую частую сеть, что не помогут ни леса, ни горы! Нет, ребята! Вам надо убираться за пределы континента. И чем дальше, тем лучше!
— Ты разве не с нами?
— Куда уж мне? Да и систему жалко — сколько трудов вложено! Конечно, эксплуатировать её как надо я не смогу, «Блади-мэри» помешает, — рассудительно добавил он, — но поддержать в работоспособности, пока вы не вернётесь, сумею.
Линклейтор заговорщицки подмигнул.
— Мы предложим Кейсуэллу одну наживку, если он её заглотит, тогда я останусь, а если нет… придётся лететь с вами. Хотя в Гаване я уже бывал, и неоднократно. Да и скучно там сейчас, как говорят: бордели ликвидированы, «Тропикана» закрыта, да и знаменитые кубинские ритмы переквалифицировались в революционные гимны.
Если Линклейтор ставил своей задачей удивить товарищей, то он добился этого в полной мере.
— Кто тебе сказал, что мы собираемся на Кубу? — выговорил наконец Харви.
Хобо хмыкнул, почти хрюкнул, снисходительно разглядывая своих собеседников.
— А куда вы денетесь, мои милые, на своём «Игле»? К тому же на черта вам долгие маршруты за территориальными и морскими границами? За ними смотрят! Засекут радарами, вышлют истребителей и собьют как неопознанный самолёт. Сыграете ньютона — только и всего! А от Майами до Гаваны — всего двести морских миль. Да и смотрят у нас за этой линией одним глазом: туда — пожалуйста! А обратно вам и не нужно.
— Не пойму, вы что же — серьёзно предлагаете лететь на Кубу? — Харви вздохнул.
Хобо недовольно хрюкнул.
— А почему ты, собственно, так боишься коммунистов? Ты не бездельник, не болтун, не пьяница, как твой старый приятель Хобо. Ты — честный труженик, детектив высокого класса. А детективы нужны и коммунистам! Частная собственность или общенародная — какая разница? Охранять-то её все равно надо! Свободных денег у тебя — кот наплакал, потому что все доходы съедает наша с тобой краса и гордость — система. А там ты будешь работать в государственной системе на пользу всем людям. Платить из своего кармана сотрудникам тебе не Придётся, будешь только получать да наращивать счёт в банке. Куба — рай для таких, как ты!
Харви размышлял. Собственно, в плане бегства все было готово и продумано, он размышлял лишь о том, стоит ли посвящать во все тонкости своих товарищей по делу. Не то чтобы он не доверял им. Он был практиком и хорошо знал, что если что-то можно скрыть даже от самого близкого и верного друга, то в серьёзном деле, не колеблясь, следует скрыть. На всякий случай. Риск состоял в том, что можно было нечаянно, по неведению зацепить нечто запретное и тем самым навлечь на себя громы и молнии с самых
