— Это довольно хитрая и любопытная история, — согласился Смит, — но оставим ее на десерт. А сначала поговорим о тебе.
Рене поймал себя на мысли, что Майкл Смит и Батейн чем-то похожи. Высокие, костлявые, неторопливые и обстоятельные. Но было и ощутимое различие между ними, и суть его была вовсе не в возрасте. Батейн, несмотря на свой безусловно высокий интеллект, был раскрепощен, даже разболтан и внешне, и психологически. А у Смита за его обстоятельной неторопливостью угадывалась волевая собранность.
Неспешно управляясь с сыром и грейпфрутом и время от времени отпивая глоток содовой, Смит очень спокойно слушал рассказ Хойла, не выказывая никаких эмоций — ни одобрения, ни порицания, лишь время от времени задавая короткие уточняющие вопросы. Когда Рене передал свой разговор с Анной, детектив пробормотал что-то вроде: «Дамы не могут без фокусов, без того, чтобы не закинуть и личную наживку».
— Анна — ваш человек? — поинтересовался журналист.
— Нет, сынок. Просто Пьер оказал ей в свое время серьезную и деликатную услугу. Ну, и она согласилась нам помочь, не безвозмездно, конечно.
— Она и правда бакалавр искусств?
— Истинная правда. Красивая женщина, я тебя понимаю, но всему свое время. Поехали дальше.
— Один вопрос, дядя Майкл. За мной действительно организована крупная охота?
— Конечно. Иначе зачем бы я приехал сюда?
— Но с какой стати? — вырвалось у журналиста. — За мной?
— Ты бы сам мог догадаться, — усмехнулся детектив и, что было совсем не в его обычаях, подмигнул Рене. — Но не будем терять времени, продолжай.
К удивлению Хойла, Смит очень серьезно отнесся к тем телефонным угрозам, о которых с таким возмущением говорил Батейн. Жестом руки детектив остановил журналиста и, поглаживая рукой свой успевший к ночи обрасти подбородок, глубоко задумался. Подняв глаза и явно продолжая думать о чем-то своем, Смит переспросил:
— Ты хорошо, а лучше сказать, буквально запомнил? Красный ублюдок, продавшийся коммунистам, — так тебя обругали?
— Батейн сказал мне именно так.
— А может быть, он напутал, этот Батейн? Разъярился, рассердился и сгустил краски!
Рене покачал головой:
— Не думаю. Не такой человек Батейн, чтобы нафантазировать. Нет, это было сказано тем, кому такие слова привычны, как вам поридж на первый завтрак. Почему это вас волнует, дядя Майкл? Чушь — она и есть чушь.
— Меня не это беспокоит, сынок, — Смит опять погладил подбородок, впрочем, об этом потом. Продолжай!
Они подошли к финишу почти одновременно: Рене к концу повествования, а Смит к концу скромного ужина. Смит аккуратно вытер губы носовым платком, который заменял ему салфетку, спрятал в холодильник остатки сыра и закурил. Рене нацедил полный стакан содовой, но Смит дал ему сделать всего два глотка.
— Не сразу, Рене, не сразу.
— Почему? Я хочу пить! — удивился журналист.
— Понимаю. Когда целый день употребляешь алкоголь, к ночи обязательно хочется пить. Но вода ледяная, долго ли схватить ангину? А тебе нужно быть в форме: предстоят бои!
— Бои, схватки, сражения и битвы! — Хойл засмеялся. — Надеюсь, с применением лишь обычного оружия?
— Об этом следует спросить Вильяма Грейвса, — хладнокровно ответил детектив, а Рене невольно посерьезнел. — Но ведь до него сначала нужно добраться?!
Откуда-то из-под пижамы Смит извлек вороненый пистолет среднего размера и протянул журналисту.
— Держи, незаряженный. Обращаться с пистолетом умеешь?
Принимая пистолет, Рене с некоторым удивлением взглянул на Смита, но тот не обратил на этот взгляд никакого внимания и преспокойно курил.
— Я вырос в Штатах, — журналист передернул кожух, заглянул в канал ствола, спустил курок, — а кто же там не умеет обращаться с оружием? Обычный пистолет, без всяких новомодных фокусов.
— Специально такой и подбирали.
Взвесив пистолет на ладони, Рене перевел взгляд на детектива:
— Неужели дойдет и до этого, дядя Майкл?
— Почему дойдет? — сердито спросил Смит. — Разве уже не дошло? Разве тебе не тыкали стволом в брюхо?
— Так то мне. — Рене вытащил обойму, пересчитал, на сколько патронов она рассчитана, и снова загнал в рукоятку. — Скажу вам откровенно, дядя Майкл, не по душе мне это. Гангстер я, что ли?
— В нашем свободном мире каждый человек — немножко гангстер. — Смит некоторое время насмешливо разглядывал Хойла, а потом успокоил: — Это на крайний случай. Кроме того, есть один секрет, с которым я хочу сейчас тебя познакомить.
Смит докурил, размял сигарету в пепельнице, чтобы не дымила, и достал из кармана пластмассовую коробочку, на которой был изображен пистолетный патрон и можно было прочитать надпись «Спесиаль».
— А еще что у вас есть? Бомба замедленного действия?
— Нет, бомбы у меня нет, а вот гранатка есть, — сказал Смит, извлекая пластмассовый шарик с грецкий орех величиной, на нем угадывалась та же надпись — «Спесиаль». Взвешивая коробочку с патронами и гранатку на ладони, детектив любовно проговорил: — Наша фирменная продукция. Истинно гуманное оружие, не в пример ядерной бомбе. — Смит аккуратно, двумя пальцами взял шарик, полюбовался им и положил на стол. — Дает вспышку света силой больше миллиона свечей, которая длится всего четырнадцать тысячных секунды. Но этого вполне достаточно, чтобы твои враги на десяток-другой секунд ослепли. Бери их голыми руками или давай деру в зависимости от обстановки! — Детектив снова приподнял шарик. — Перед употреблением взбалтывать: сдвинуть вот эту шторку и нажать кнопочку.
— Прометеев огонь, — вздохнул Рене.
— Вот именно, — спокойно согласился Смит. — Прометеев огонь последней четверти двадцатого века.
Он снова положил шарик и открыл пластмассовую коробочку: в ней в два ряда стояли восемь штук патронов, гильзы у них были необычно длинными, головки пуль едва выглядывали из них.
— Это для твоей обоймы. Снаряжай.
Пока Рене занимался этим нехитрым делом, Смит пояснил, что патроны с секретом, и рассказал, в чем именно состоит этот секрет.
— У них единственный серьезный недостаток: дистанция действительного боя всего три метра. Но действие практически мгновенное, а через десяток минут, что, конечно, очень важно для нашей с тобой пуританской морали, все проходит без следа: хоть под венец, хоть за руль автомобиля. В туалете под полотенцем нательная сбруя с кобурой, в ней найдется место и для гранатки. И помни, с этой минуты снаряженная кобура — такая же необходимая принадлежность твоего туалета, как штаны или туфли. А пока спрячь это хозяйство в карман, привыкай.
Взвешивая пистолет на ладони, Рене философски промолвил:
— И это вместо рыцарского меча и доспехов! — Укладывая оружие в карман, он поднял глаза на Смита. — Как вы не побоялись везти такие штучки через границы и таможенные барьеры?
Детектив досадливо поморщился:
— Не говори глупостей! Я лишь два часа назад взял все это в вокзальной камере хранения.
— Неужели все так серьезно, дядя Майкл?
— Боишься?
Рене повел плечами, чувствуя непривычную тяжесть пистолета на груди.
