Том 3. Записки охотника

Соболевский — Великорусские народные песни. СПб., 1896, т. II; СПб., 1897, т. III.

Т сб (Кони) — Тургеневский сборник Под ред. А. Ф. Кони. Пб.: Коопер. изд-во литераторов и ученых. 1921. (Тургеневское общество).

Т, СС, 1975 — Тургенев И. С. Собр. соч.: В 12-ти т. М.: Художественная литература, 1975 (падание продолжается).

Delaveau — Récits d’un chasseur par Ivan Tourguénef. Traduits par H. Delaveau. Seule édition autorisée par l’auteur. Paris, 1858.

Список иллюстраций

1. И.С. Тургенев. С дагерротипа конца 1840-х годов. Государственный литературный музей, Москва (фронтиспис) Первое отдельное издание «Записок охотника», 1852 г. Титульный лист

2. «Конец Чертопханова». Черновой автограф, заглавный лист. Bibliothèque Nationale, Париж

3. «Стучит!» Черновой автограф, заглавный лист. Bibliothèque Nationale, Париж

4. Программа продолжения и проект отдельного издания «Записок охотника». Запись на полях чернового автографа рассказа «Обед» («Гамлет Щигровского уезда»). Фрагмент листа 5. Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ленинград

5. Первое французское издание «Записок охотника», 1855 г. Титульный лист

6. Первое английское издание «Записок охотника»,1855 г. Титульный лист

7. Первое японское издание «Записок охотника», 1909 г. Предисловие к переводу Сюкоцу Тогава. Первая страница

Хорь и Калиныч

Впервые опубликовано: Совр, 1847, № 1, отд. «Смесь», с. 55–64 (ценз. разр. 30 дек. 1846), с подзаголовком — «Из записок охотника». Подпись: И. Тургенев.

Автографы неизвестны.

О возникновении замысла рассказа и начале работы над ним точных сведений нет. Окончательная же отделка его, по-видимому, завершена в ноябре 1846 г. В это время вырабатывался план первого номера обновленного «Современника». Вероятно, именно тогда Панаев, как свидетельствовал Тургенев в «Воспоминаниях о Белинском», не имевший «чем наполнить отдел смеси в 1-м нумере», и обратился к Тургеневу за материалом (см.: наст. изд., Сочинения, т. 11). Первое печатное упоминание о рассказе появилось в 12-м номере «Современника» за 1846 год в объявлении об издании журнала в 1847 году (ценз. разр. 8 декабря 1846 г.). См.: Заборова Р. Б. Неизвестное объявление «Об издании „Современника“». — Изв. АН СССР. ОЛЯ. М., 1968, т. XXVII, вып. 2, с. 153. 14 (26) декабря 1846 г. Некрасов писал Никитенко: «Препровождаю небольшой рассказ Тургенева для „Смеси“ 1-го №» (Некрасов, т. X, с. 57).

Текст первопечатной публикации «Современника» несколько отличается от текста ЗО 1852. При подготовке отдельного издания «Записок охотника» Тургенев снял сравнение Хоря с Гёте и Калиныча с Шиллером, риторическое утверждение о непосредственности Калиныча и сатирическое описание славянофильствующего помещика (см.: Т, ПСС и П, Сочинения, т. IV, с. 394–395). П. В. Анненков свидетельствует, что сравнение героев рассказа с Гёте и Шиллером было выброшено после замечания кого-то из литературных друзей Тургенева (возможно, самого Анненкова) о «неуместности» такого сопоставления (Анненков, с. 390). «Намек на <…> славянофильство» Тургенев, по собственному его признанию, убрал вследствие своего сближения в начале 50-х годов с семьей Аксаковых: см. его письмо к И. С. Аксакову от 28 декабря 1852 (9 января 1853). Однако А. Е. Грузинский пропуск этого места объясняет «художественными соображениями». «В очерке „Однодворец Овсяников“, — пишет он, — имелась та же сатирическая вылазка в более развитом виде, и автор выкинул ее первоначальный беглый набросок, удержав законченную картинку, хотя как раз в это время он всё ближе сходился с семьей Аксаковых и питал искреннее уважение к благородной личности К. С.» (Грузинский А. Е. К истории «Записок охотника» Тургенева. — Научное слово, 1903, кн. VII, с. 93–94).

Очерк «Хорь и Калиныч», как и большая часть других рассказов и очерков цикла, впитал в себя впечатления Тургенева от событий и людей, которых он встречал во время своих охотничьих странствий. Известно, что Хорь — реально существовавшее лицо, крепостной крестьянин. И. А. Баталии, редактор- издатель газеты «Утро», лично знал Хоря. В корреспонденции «50-летие „Хоря и Калиныча“» И. А. Баталии сообщал, что Хорь, «крепостной крестьянин, выселившийся из общины», был хорошо известен в Жиздринском и Волховском уездах. «Лично я, — говорит Баталин, — познакомился с Хорем гораздо позже, чем описал его Тургенев. На вид он был уже старик, но мощный, умный, высокого роста и необыкновенно радушный. Так как он был грамотный, то Тургенев прислал ему свой рассказ; старик с гордостью перечитывал его каждому гостю» (Утро, 1897, № 16, 18 января).

В начале 60-х годов с этим крестьянином встречался А. А. Фет. В «Заметке о вольнонаемном труде» Фет описывает знакомство с Хорем: «В запрошлом году, в сезон тетеревиной охоты, мне привелось побывать у одного из героев тургеневского рассказа „Хорь и Калиныч“. Я ночевал у самого Хоря. Заинтересованный мастерским очерком поэта, я с большим вниманием всматривался в личность и домашний быт моего хозяина. Хорю теперь за восемьдесят лет, но его колоссальной фигуре и геркулесовскому сложению лета нипочем» (РВ, 1862, кн. V, с. 246). В 1903 г. один из биографов Тургенева, много ездивший по тургеневским местам, сообщил, что «поселение Хоря разрослось в порядочное селение» (Рында, с. 47).

В Ульяновском районе Калужской области в настоящее время находится деревня Хоревка. По преданию, эта деревня выросла из хутора Хоря (Богдановы, с. 16).

В. Колонтаева, дочь соседа по имению В. П. Тургеневой, многие годы прожившая в Спасском, пишет в «Воспоминаниях о селе Спасском», что прототипом господина Полутыкина был помещик Калужской губернии Н. А. Голофеев. «Как-то раз я рассказывала в присутствии Ивана Сергеевича, что некто Ник. Алек. Голофеев сделал предложение одной моей знакомой девице и, получив от нее отказ, на другой день прислал ей огромный поднос с кислыми персиками <…> Случилось, как нарочно, что Иван Сергеевич охотился в лесах Калужской губернии, недалеко от поместья Голофеева, познакомился с ним и прогостил у него несколько дней <…> Впоследствии, когда появился в печати рассказ „Хорь и Калиныч“ и Голофеев прочел его, то, узнав в Полутыкине себя, страшно обиделся, говоря, что Иван Сергеевич крайне неделикатно с ним поступил» (ИВ, 1885, № 10, с. 64–65).

В рассказе «Хорь и Калиныч» отразились идеологические споры, которые велись в середине 40-х годов между «западниками» и славянофилами[111]. В трактовке двух основных образов рассказа, — в высокой оценке самобытной личности крестьян, подчеркивании в них чувства собственного достоинства, уважении, с которым автор относится к своим героям, — сказались разделявшиеся в то время Тургеневым взгляды на русский народ Белинского и Герцена.

Идеологи славянофильства заявляли о приверженности русского народа к старине, об активном неприятии им всего нового, особенно идущего с Запада. Тургенев же показал в образе Хоря, что простой русский человек относится ко всякого рода новшествам с позиции здравого смысла, с точки зрения практической полезности, пригодности этого нового в условиях той действительности, в которой он живет. Остро полемически звучало заключение, вынесенное «рассказчиком» в результате беседы с Хорем, —