Том 10. Повести и рассказы 1881-1883

заменил нейтральное слово «Так», зачеркнув его, фразой «С таким же увлеченьем» (с. 77). В другом месте — там, где рассказывается, как Аратов прочитал известие о смерти Клары («И вот однажды, пробегая „Московские ведомости“»), Тургенев после слова «пробегая» вставил над строкой: «уже не совсем свежие» (с. 86), чтобы подчеркнуть, что герой с некоторым опозданием узнал о данном событии. Это нужно было для всего дальнейшего хода повествования о разговоре Аратова с Купфером, от которого он слышит подробности смерти Клары, о поездке героя в Казань для свидания с матерью и сестрой Клары и пр. Еще ниже, где речь идет о том, как Аратов, уже охваченный чувством «посмертной влюбленности», внимал рассказу Купфера о Кларе и «требовал всё больших да больших подробностей», Тургенев перед приведенными словами вставил слова, усиливающие их смысл, а именно: «слушавший его с пожирающим вниманием» (с. 89). В рассказ о свидании Аратова с сестрой Клары в Казани, во фразу «горькое горе сказывалось в этой улыбке» Тургенев после слова «горькое» вставил слова «не переболевшее», усиливающие изображение скорби Анны, утратившей горячо любимую сестру (см. с. 97). Перед текстом «Голос перервался у Анны — в эту клевету» (с. 100) вписано несколько фраз, принадлежащих Анне, в которых подчеркивались положительные черты Клары («И кого бы она здесь полюбила — Ее отвергнуть… ее…»), в особенности ее чистота. Это было нужно особо отметить ввиду того, что и у Аратова одним из характерных качеств была именно его чистота.

29 сентября (11 октября) 1882 г. писатель сообщал Стасюлевичу: «На днях пошлю я Вам <…> рукопись моей повести „После смерти“». А 7 (19) октября Тургенев писал ему же, что наборная рукопись была вручена в Петербурге лично жене Стасюлевича, о чем известил писателя возвратившийся в Париж его посланный. Редактор «Вестника Европы» на л. 1 наборной рукописи зачеркнул заглавие «После смерти» и сверху синим карандашом написал: «Клара Милич», пометив тут же: «Заглавие изменено автором во время печатан<ия>». 4 (16) ноября 1882 г. Стасюлевич послал Тургеневу корректурные гранки «Вестника Европы», полный текст.

9 (21) ноября 1882 г. писатель сообщал Стасюлевичу, что посылает ему обратно «тщательно выправленную корректуру повести», что «опечаток оказалось очень мало…» Сохранились 25 гранок этой первой корректуры (весь набранный текст), которые Стасюлевич послал Тургеневу. В левом углу 1-й гранки рукою автора написано: «Исправив опечатки, печатать. — Ив. Тургенев». Ниже он же обозначил: «1883 г.»

Посылая Тургеневу корректуру (полосы 9 и 12), Стасюлевич сделал два замечания. Он отчеркнул на полях полосы 9 слова Клары, обращенные к Аратову при их свидании (см. с. 83 и с. 84), и написал: «Вот подлинные слова Клары!!» Против слов Аратова: «догадался — как вы выразились…» (с. 83) — Стасюлевич написал: «NB. Этого слова догадался она не выражала; всё сказанное ею подчеркнуто вы<ше>»[145]. Тургенев согласился с редактором и сделал вставку: «в вашем письме» (с. 83).

На полосе 12, в абзаце «Нет, не с актером, а с актрисой — Москвы никогда не покинет!» (с. 88–89), Стасюлевич подчеркнул в трех местах слово «что» и на полях написал: «NB. Что ничем не управляется; тут пропущена фраза вроде следующей: „Далее Купфер сообщил Аратову, что и т. д.“». Тургенев принял предложение Стасюлевича и буквально повторил его фразу, т. е. написал на полях: «Далее Купфер сообщил Аратову» (с. 89) (см. также письмо Тургенева к Стасюлевичу от 11 (23) ноября 1882 г., которое начинается словами: «…возвращаю Вам <…> присланные отрывки корректур»).

31 декабря 1882 г. (12 января 1883 г.) Тургенев записал в своем дневнике: «Повесть моя должна завтра появиться в „Ве<стнике> Е<вропы>“ — а 15-го в „Nouvelle Revue“ под заглавием: „Après la mort“…» (Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 394). Действительно, во французском переводе повесть была напечатана под заглавием «После смерти», которое писатель дал ей первоначально в русском оригинале. О том, что заглавие «Клара Милич» было предложено Стасюлевичем, свидетельствуют как письма самого Тургенева, так и его современников. В частности, Анненков с возмущением писал Тургеневу 7 (19) декабря 1882 г., узнав, очевидно, из его же письма, неизвестного, о намерениях редактора «Вестника Европы»: «Негодую на Стасюлевича за перемену заглавия Вашей повести. Глупее этого ничего сделать нельзя. Не подумал, осел, что именные заглавия выражают намерение автора представить тот или другой тип, а тут не в типе дело, а в редком и замечательном психическом явлении» (ИРЛИ, ф. 7, № 13, л. 89 об.).

О том же вспоминает в своих мемуарах, написанных в форме дневника, А. Н. Луканина. В записи от 23 декабря 1882 г. она приводит слова Тургенева о том, что М. М. Стасюлевич «нашел это заглавие <„После смерти“> слишком „lugubre“ <„мрачным“> и изменил — назвал рассказ именем этой женщины (Клара Милич)» (Сев Вестн, 1887, № 3, с. 80).

Однако из более ранних писем Тургенева к М. М. Стасюлевичу (от 11 (23), 12 (24) и 14 (26) ноября 1882 г.) явствует, что он сам дал согласие на изменение заглавия, т. е. пошел навстречу предложению редактора «Вестника Европы», хотя первоначальное заглавие («После смерти») более соответствовало основному замыслу писателя — показать «посмертную влюбленность».

В основе повести Тургенева лежит жизненная история. Это обстоятельство неоднократно подчеркивалось в его письмах. Так, например, Ж. А. Полонской он сообщал 17 (29) октября 1882 г.: «Мысль этой повести явилась мне после того, как Вы мне рассказали об Аленицыне (кстати, что он — жив? и посещает Вас?) и Кадминой». С Владимиром Дмитриевичем Аленицыным (1846–1910), магистром зоологии, Тургенев встречался у Я. П. и Ж. А. Полонских. Что же касается Кадминой, то по поводу нее Тургенев писал той же Полонской еще 20 декабря 1881 г. (1 января 1882 г.): «Я, помнится, видел раз эту Кадмину на сцене (когда она была еще оперной певицей; у ней было очень выразительное лицо)». Но лично с Кадминой Тургенев знаком не был, на что он указывал в письме к Л. Б. Бертенсону от 19 (31) января 1883 г.

Евлалия Павловна Кадмина (1853–1881), молодая талантливая певица (контральто), окончив Московскую консерваторию, в которой она была стипендиаткой Н. Г. Рубинштейна, сначала (с 1873 г.) с большим успехом пела на сцене Большого театра. Ее выступления (в частности, в «Иване Сусанине» и «Руслане и Людмиле» Глинки, «Русалке» Даргомыжского, «Опричнике» Чайковского, «Рогнеде» Серова) были тогда положительно оценены П. И. Чайковским[146]. В течение сезона 1875 / 76 года Кадмина была солисткой Мариинскога театра в Петербурге, а затем уехала на два года в Италию[147] для совершенствования вокального мастерства. По возвращении оттуда Кадмина выступала в Киеве, Харькове и Одессе сначала на сценах оперных театров, а затем перешла в драму. 4 ноября 1881 г. талантливая артистка покончила жизнь самоубийством, приняв яд при исполнении роли Василисы Мелентьевой в одноименной пьесе А. Н. Островского, во время спектакля на сцене драматического театра в Харькове[148].

В. Д. Аленицын, увидев однажды Кадмину, влюбился в нее. После смерти артистки любовь его приняла форму психоза[149]. По свидетельству других мемуаристов, Аленицын влюбился в Кадмину только после ее смерти[150]. Вся эта жизненная драма в то время имела шумный резонанс. Тургеневу рассказывали о самоубийстве Кадминой и посмертной влюбленности в нее Аленицына не только Полонская, но также М. Г. Савина и Л. Ф. Нелидова. Об этом свидетельствует, в частности, письмо Тургенева к Савиной от 17 (29) сентября 1882 г., в котором писатель благодарил ее за предложение «достать фотографию Кадминой» и прибавлял далее: «Теперь она <фотография> мне не нужна», так как повесть уже «окончена и переписана»[151]. Л. Ф. Нелидова в своих мемуарах «Памяти И. С. Тургенева» пишет: «Помню длинный разговор о том, в какой мере и каким путем художник может пользоваться действительностью как материалом для своего литературного творчества. Тургенев разрешил этот вопрос наглядным примером, написав „Клару Милич“. Я долго не знала, с какой целью он подробно и настойчиво расспрашивал меня о моем знакомстве с А<леницыным>, с певицей К<админой>. Те же вопросы предлагал он также Ж. А. Полонской. А затем мы обе прочли прекрасную повесть — и узнавали и не узнавали свои рассказы в художественном их претворении» (ВЕ, 1909, № 9, с. 225–226).

Наконец, можно предположить, что Тургеневу было известно (в пересказе кого-либо из знакомых) первое из художественных произведений, посвященных Е. П. Кадминой, — драматическая сцена с двумя действующими лицами (Она и Он), которая под заглавием «Я жду. Еще есть время (Дорогой памяти незабвенной артистки)» и за подписью *_** была напечатана в киевской газете «Заря» (1881,