Сатра оглянулся на Влада, посмотрел внимательно, словно пытался понять, насколько искренне тот говорит.
– В дурку не нужно, – пояснил Влад.
– Это понятно, – кивнул сатра, и Владу в голову пришел вдруг нелепый вопрос: а этот жест – человеческий, подхваченный козлоногим среди людей, или это люди научились ему у сатра? – Что ты будешь делать, если я тебя отпущу?
«Прямой вопрос, – оценил Влад. – И требует прямого ответа».
– Буду искать убийцу, – ответил Влад. – Человека, который убивает нелюдей. Правда, звучит, как заискивание?
Действительно, было похоже, будто напуганный до полусмерти человек, получив небольшой шанс уцелеть, торопливо пытается набрать очки в глазах сатра, сообщить о своей лояльности и толерантности.
Сатра прошел по комнате, от окна к двери. Копыта ступали по ковру бесшумно.
– А вы подковываетесь? – спросил Влад.
– Что?
– Я говорю – копыта свои подковываете? – А теперь было похоже, что человек нарывается на неприятность, что тяга к смерти возобладала над инстинктом самосохранения.
Сатра подошел к кровати, рывком перевернул Влада на живот. Раздался треск рвущейся веревки, и руки Влада обрели свободу.
– Теперь мне будет очень больно, – пробормотал Влад.
– Еще не поздно подохнуть, – напомнил сатра.
– Я потерплю.
– Разотри запястья. – Сатра отошел от кровати и сел в кресло.
Влад начал попеременно тереть запястья, не обращая внимания на боль. Ему нужно вернуть подвижность рукам. Пусть через боль. Он потерпит.
Этому сатра кажется, что разговор закончен, а капитан Гетьман в этом не уверен. Совсем не уверен.
Тонкие огненные иголки вонзились в пальцы Влада – это хорошо. Еще пару минут...
– Я не должен тебя отпускать, – сказал сатра.
– Накажут?
– Можно и так сказать.
– Твое племя, род, триба? Как там у вас? Никак не запомню толком.
– Не племя, не род и не клан.
– Подельники? Члены тесного коллектива злоумышленников?
Сатра не ответил.
– Кто знает, что я вижу сквозь Пелену? – спросил Влад.
– Моя женщина.
– Она будет молчать, полагаю?
– Она – будет. Но ты...
– Что я?
– Ты болен. Ты действительно болен. Нервы – ни к черту. Ты на самой грани срыва. Чуть-чуть, самая малость, и ты сорвешься. – Сатра скрестил руки на груди. – Что будешь делать тогда? Тихо умирать? Убивать?
Влад продолжал растирать руки. Молча.
– Тебе нужно лечиться, – сказал сатра.
– Что возвращает нас к Соборке. – Пальцы начали сгибаться и разгибаться. – А я не хочу туда.
Правым бедром Влад ощущал под покрывалом свой пистолет. Его доктор и помощница не нашли. Это радовало.
– Я могу тебя лечить, – сказал сатра.
Влад усмехнулся.
– Я ведь мог тебя и убить. – Сатра кивнул на цветок, все еще светившийся на столике возле кресла.
– У нас может быть разное толкование слова «лечить». Мне не очень нравится то, что я увидел сквозь Пелену, но я не хочу снова ослепнуть...
– У тебя и не получится. Тот, кто прозрел и не ослеп снова... Это навсегда.
– До самой смерти, – поправил Влад и положил правую руку на покрывало. – До скорой. Так ведь?
Теперь усмехнулся сатра. Вполне по-человечески. Даже ирония ясно прочиталась в этой усмешке. Кто кого научил этому – люди сатра или наоборот?
– Почему же? Я обнаружил пять человек. Трое из них до сих пор живы.
– А двое?
– Двое покончили с собой. Не нужно иронии, правда, покончили, я проверял. У меня есть не только обязательства, но и права. Я могу, например, в любое время посетить моих бывших пациентов.
Пальцы Влада нащупали оружие. Еще чуть-чуть...
– Отчего люди начинают видеть сквозь Пелену? – спросил Влад.
– После травмы, после стресса, после клинической смерти... – начал перечислять сатра, но Влад его оборвал.
– Я не спросил: после чего? Я спросил: отчего? Что происходит? Что именно?
– Не знаю, – развел руками сатра. – Не знаю... Особенности строения мозга, наследственность, химический состав... Не знаю. Частота прозрений не зависит ни от группы крови, ни от характера воздействия. Мы обмениваемся информацией...
– Сатра?
– Почему только сатра? Ты не понял, что я не общаюсь со своими соплеменниками? И ты не понимаешь, что не только сатра волнует все происходящее? Пелена есть и должна быть, она непреодолима для людей. Мы должны понять, как это происходит, чтобы выявлять... Чтобы...
– Чтобы преодолеть Пелену? – Палец лег на спусковой крючок. – Или чтобы предотвратить прозрение?
– Чтобы понять. Чтобы... – Сатра оборвал фразу, увидев, что дуло пистолета смотрит ему в лицо.
– Продолжай, – сказал Влад. – Мне интересно. И мне очень интересны фамилии тех, кого ты отправил в дурку. Имена, явки, пароли. Кто координирует ваши замечательные разработки. Не дергайся!
Пистолет выстрелил, пуля ударила в стену возле головы сатра.
– У вас тут хорошая звукоизоляция, я обратил внимание. Двойная дверь, внешняя с уплотнителями. Я смогу прострелить тебе брюхо и уйти...
– Прострели.
Пистолет снова выстрелил. Пуля на этот раз отколола щепку от спинки кресла.
– У меня плохо с нервами, ты сам сказал, – напомнил Влад. – У меня совсем плохо с нервами. Ты откажешься отвечать на мои вопросы, я чуть напрягусь и бац... начнется геноцид в отдельно взятой палате. Ногу положи на ногу, руки за голову. Считаю до трех. Два.
Сатра выполнил приказ.
– Уже хорошо. Межрасовый диалог продвигается семимильными шагами.
«Слишком много болтаешь, – напомнил себе Влад. – Спокойнее».
Рука с пистолетом начала дрожать, ее нужно обо что-то опереть. Влад прислонился спиной к спинке кровати, упер пистолет рукоятью в бедро.
– Мне выстрелить из этого положения, чтобы у тебя не возникало иллюзий? – поинтересовался он.
– Я тебе верю.
– Хорошо. Ты думаешь, один такой умный? Засек меня на приеме? Такого заботливого врача разыграл – думаешь, я поверил? Дано: человек – обычный человек, не маг – человек, который видит сквозь Пелену, и врач-сатра, который после десяти минут общения с этим человеком проникся к нему небывалым расположением. Ты совсем расслабился, доктор. Если я только что прозрел, после сотрясения, то должен был бросаться на тебя с криками ярости или бежать с воплями ужаса. А я общался. Если же человек давно
