Маша Плотникова, журналист канала «НТВ», проезжала на своем «Фольксвагене» мимо указателя «Зеленоград». Город в отличие от расположенных неподалеку Химок и Солнечногорска находился в стороне от Ленинградского шоссе.
– Вот и Макдоналдс, – заметила она знакомую «М» популярного ресторана. – А за ним промзона. Едем правильно.
– Угу, – поддакнул неразговорчивый обычно оператор Никита. – Как деревня называется?
Промелькнули верхние этажи зданий заводов, а потом потянулся лес.
– Чашниково, – ответила Маша. – Но нам не надо туда. Нам нужна поляна с танком, это не доезжая…
Стаффордширский бульдог завозился на заднем сиденье – устал от долгой дороги.
– Погоди, собака. Еще минут десять, и погуляешь, – пообещала хозяйка.
– Что с репортажем про митинг, Марусь? – хмуро спросил Никита.
– Да, я же не сказала. Представляешь: все-таки поставили в завтрашний эфир. Как только шеф узнал, что заместителя префекта сняли, тут же сунул передачу назад в сетку. Так что не зря мы с тобой парились.
– Ну и то хорошо, – сказал Никита. – А то обидно как-то. Сначала срывают: «Езжайте срочно, делайте», потом один звонок и – бац! «Идите на фиг, ребята, мы ссориться с администрацией не хотим». Стараешься, катаешься по всей стране, а тебе кислород перекрывают.
– Да ладно, не ворчи, – миролюбиво отозвалась Маша. – Такая у нас работа. Теперь вот вандалов этих снимем – и премия наша…
Вчера вечером Плотниковой позвонил все тот же Рас-Сел и сообщил о планирующемся в окрестностях города акте вандализма. Поскольку речь шла о предполагаемом осквернении боевой машины – танка, участвовавшего в битве за Москву, а через несколько дней наступал День Победы, материал сочли «жареным», и Маша ринулась в Зеленоград.
Бульдог-терьер копошился на заднем сиденье, оператор Никита изредка оглядывался, опасаясь за целостность камеры, Маша сосредоточенно следила за дорогой, посматривала в зеркало заднего вида.
Все было как обычно.
Скромная «Ауди» двигалась по Панфиловскому проспекту, за рулем сидел Андрей Тудаковский.
– Алло, командор, – докладывал он в сотовый. – Следую за зеленой «десяткой». В ней полукровка и двое дейвона, едут по направлению к эм-десять[11]. Какие будут инструкции?
– Действуйте по обстоятельствам.
Искать Часовщика оказалось делом достаточно утомительным и даже кровопролитным. Гораздо проще было сесть на хвост молодому энтузиасту Сатину, который в конце концов должен был привести «бесцветных» к заветной цели.
Так и произошло.
Пока Карим общался по «Скайпу» с Рас-Селом, Наблюдатели попытались запеленговать вторую точку связи. К сожалению, район, который удалось высветить, оказался немаленьким: северная и западная промзоны, Чашниково, пара поселков вдоль Ленинградского шоссе и все, что между ними.
Поскольку на предприятиях уже искали раньше, силы в первую очередь были брошены на поиски в деревне и придорожных поселках. И только Тудаковский следовал за дейвона – на всякий случай. Он был уверен, что они не знают о местонахождении дневников.
– Командор, «десятка» прибавила скорость, идет на отрыв, – доложил Тудаковский.
– Они заметили тебя?
– Не думаю. Скорее – они поняли, где искать.
– Не дай им уйти!
Тудаковский и так был намерен «довести» объект.
Ему начали звонить подчиненные, и доклады их звучали как под копирку – ничего не найдено. Наблюдатель обогнал зеленые «Жигули». Выруливая в левый поворот на Ленинградское шоссе, он увидел знакомый автомобиль, пронесшийся в сторону Чашниково.
– Командор, мной замечен «Фольксваген Пассат»… – он назвал номер. – Принадлежит журналистке канала «НТВ» Плотниковой, фигурировавшей в недавних событиях.
– Не упускай фигуранта. Он может понадобиться.
Наблюдатель увязался за «Фольксвагеном», и скоро оба автомобиля одновременно поравнялись со стоявшим на опушке танком.
– Командор, вижу танк!
Тудаковский разом все понял: ему тоже не давала покоя мысль, в каком таком тесном колодце сидит Часовщик.
Учительница третьего класса одной из школ первого микрорайона Анна Волкова, как всегда в преддверии очередной годовщины Победы, собиралась вести детей к танку, возлагать цветы. Обычно этот ритуал проходил несколько позже – шестого-седьмого мая, но выяснилось, что, начиная с завтрашнего дня и до самого праздника Победы, танку предстоит проходить косметический ремонт, поэтому любые визиты к нему будут отменены.
Девятого мая собрать класс уже нереально – выходной день, многих не будет в городе. Существовал еще вариант заменить ежегодное паломничество к боевой машине походом в парк Победы, к памятнику Рокоссовскому; к штыкам, на сорок первый километр или в Крюково, к монументу воина-освободителя. Но дети хотели к танку, и только к нему.
Руководство школы расценило это как проявление патриотизма, и акция была назначена на тридцатое апреля – на сегодня.
Все началось по плану: дети подходили к школьному крыльцу, одетые в парадную форму. Точнее, к форме относилась лишь белая рубашка или блузка, сочеталась она с совершенно разными по цвету штанами, юбками и жилетками, что в результате давало полную пестроту.
Учительница выстраивала класс в колонну по два.
В это время в кабинете директора прозвенел телефон.
Директор Оксана Александровна, до сей минуты с удовольствием взиравшая из окна на учеников, подняла трубку.
– Я вас слушаю!
– Госпожа директор? – раздался скрипучий голос.
– Да.
– Детей к танку не водите. Там сегодня будет взрыв.
– Теракт? – с ужасом переспросила директор.
– Именно. Теракт. Идите в другое место, если не хотите жертв.
– А кто… – начала было директор, но связь уже прервалась.
Оксана Александровна кинулась к двери.
Через пятнадцать минут двадцать пять человек с учительницей во главе в приказном порядке были отправлены к памятнику маршалу Рокоссовскому в парк Победы – подальше от опасного места.
А Оксана Александровна позвонила куда следует.
ОМОН и МЧС прибыли без задержки.
Когда Карим подъехал к танку, на поляне уже находились: телевидение, Наблюдатели из ордена Изумрудных Крыльев, отряд милиции особого назначения и подразделение Министерства по чрезвычайным ситуациям. Омоновцы огородили территорию, телевизионщики пытались снимать, пока их не отогнали.
Матвеев остановил машину чуть в стороне от поляны, маги вышли.
– Оцепили, надо же, – пробормотал Дориченко. – Кто-то предупредил.
Сатин сотворил щит – самый мощный, какой смог. Оставшуюся энергию он потратил на отвод глаз и пустился бежать к танку прежде, чем дейвона сообразили, что он задумал. Никто из людей его не заметил. Карим влез на постамент, открыл люк и заглянул в танк.
Трупа Часовщика он не увидел – либо тот лежал в глубине, либо кто-то, возможно, сами «желтые», уже позаботился о нем. Зато Карим почти сразу высмотрел небольшую металлическую конструкцию в виде
