меня!», и Зорька сунула слюнявую морду между нашими телами. Алексей приподнялся, чтобы снять с меня джинсы, но собака зарычала хозяину в лицо.
Я заползла в угол кухни, протянув несгибающуюся ногу вдоль стены. Алексей встал, застегнул джинсы и включил свет.
– Извини.
На меня он не смотрел, помешивал на плите капусту с мясом. Я неуклюже поднялась, держась за стену, застегнула джинсы, подняла с пола лифчик. Дорогой, между прочим, по тогдашним моим меркам – шестьсот рубликов. Были. Швырнув бюстгальтер в раковину, я подобрала свитер, отряхнула и попыталась надеть. Руки дрожали. Алексей наблюдал за мной, дуя на ложку с капустой.
– Классно выглядишь.
От злости свитер вывернулся наизнанку, я так его и надела. Алексей моей злости «не замечал».
– Есть будешь?
Я пошла к выходу, сдерживаясь, чтобы не расплакаться в квартире. Было тяжело дышать.
Алексей догнал меня у двери.
– Прости, я перепил! – с мольбой, честное слово, с мольбой воскликнул он. – И потом, ты себя ведешь как принцесса, а я выгляжу мальчиком для постельных утех.
Я не могла говорить, стараясь просто вздохнуть, но у меня не получалось, в груди окаменело, и стало невозможно дышать. Руки сами, на ощупь, отпирали дверь. Замки латунные, блестящие. Их блеск стал ярче, потом цвет и свет посерели, звуки ушли… Я больно ударилась головой об пол.
Алексей сел рядом, положил мне под спину руку, приподнял голову. Я наконец-то вздохнула. После этого по телу прошла судорога, дыхание начало восстанавливаться, и стало легче.
Алексей отнес меня на свой матрас. Было все равно. Я лежала посреди пустой комнаты, от голого окна шел полосами ночной свет, в дверях караулила собака. Не хотелось шевелиться. Алексей лег рядом и обнял меня. Я закрыла глаза. Хотелось покоя.
…Проснулась я от запаха горелого. Алексей спал рядом, раскинув руки, Зорька недовольно ворчала, стоя надо мной.
– Леша, Леша! – Я растормошила его. – Быстро вставай, капуста горит.
Алексей вскочил и, чертыхаясь, убежал на кухню. Я сквозь дрему слушала его тихую ругань и громыхание посуды.
Вернувшись, Алексей лег рядом, подтянул меня к себе и быстро уснул, сопя в мой затылок.
Утром под моими веками воевала огненная и алая рябь – это солнце било в глаза. Я лежала на матрасе, практически на полу, а солнце, не сдерживаемое занавесками, грело комнату. Алексей спал, накрывшись пледом. Собака у дверей подняла голову, интересуясь, когда же мы примем человеческий вид. Я посмотрела на свои руки. Ногти обломаны, свитер наизнанку. Повеселились.
Я встала, затратив на это в три раза больше обычного времени. Алексей приоткрыл глаза.
– Ты куда?
– В ванную, – ответила я. – Не могу в одежде спать. У тебя есть маникюрные ножницы?
– Конечно, есть. Только не знаю, где. Я же тебе говорил, я сюда месяц назад въехал.
– Не говорил.
Месяц назад. Интересно…
В ванной стены были в побитом кафеле, треснутая раковина, типовая чугунная ванна с пожелтевшей шероховатой эмалью. Я обдала ванну кипятком, добавила пены и включила воду. Черт с ними, с этими приличиями, приму ванну здесь. Взбодрюсь и пойду домой. Вернее, поплетусь.
От теплой воды и свежего запаха хвойной пены стало лучше. Очень захотелось есть. В дверь ванной заскреблось, я крикнула: «Зорька, фу», – но ко мне, поддев дверь ногой, вошел Алексей. В руках он держал две кружки. Густой запах кофе бодрил на расстоянии.
Леша сел на крышку бельевой корзины, протянул мне чашку.
– Осторожно, он горячий.
В молчании выпили кофе. Леша, протягивая руку за пустой чашкой, поинтересовался: «Яичницу будешь?» Мне было неудобно лежать перед ним в воде голой, розовой от горячей воды, но я отдала кружку и сделала гордое лицо.
– Кушать буду на кухне.
– Хорошо. – Алексей перешагнул порог ванной и оглянулся: – Только вылезай быстрее, мне тоже надо душ принять.
В тот момент, когда я начала одеваться, опять вошел Алексей и начал раздеваться. Я оглянулась… Красивое тело, рельефное, поразительно стройное, практически без волос. От него так пахло мужчиной, что у меня подкосилось единственное гнущееся колено, и я села на край ванны. Рукава свитера запутались. Алексей забрал его у меня, вывернул и подал мне.
– Опять в обморок падать будешь?
– Выйди. – Слово у меня получилось хриплое и грубое.
– Не понял?
– Выйди, я на тебя спокойно смотреть не могу.
– В каком смысле?
– Ни в каком не могу.
Пот выступил у меня на лбу, и ладони стали горячими. Я взяла свой свитер и по стеночке, по стеночке стала выбираться из ванной. Алексей с интересом смотрел за моими манипуляциями.
– Ты меня хочешь, что ли?
– Идиот.
Я вытащила в коридор свое тело, которое активно протестовало по поводу совершаемого побега и требовало любви с телом вышеозначенного мужчины, находящемся сейчас в душной ванной.
С огромными усилиями мне удалось дотащиться до лифта и оказаться на первом этаже перед квартирой номер два. Рука поискала ключи в кармане джинсов… в другом кармане… ключей не было. Ой-ей. Он подумает, что я специально! Черт!
Досчитав про себя до ста, я развернулась и пошла к лифту.
Алексей открыл дверь после первого звонка. Почти голый, только бедра обмотаны полотенцем.
– Что так долго?
– Извини, ключи у тебя забыла.
– Не забыла. Я их еще вчера спрятал. Заходи, холодно.
Я сделала шаг вперед, закрыла за собой дверь.
– Алексей, я ничего не понимаю. Кто из нас ненормальный? Отдай, пожалуйста, ключи.
– Иди в спальню.
И я похромала в спальню. Алексей вошел следом, закрыл дверь, развернул меня к себе лицом и начал целовать. Не знаю, какие психологические опыты он ставил надо мной до этой минуты, но сейчас было так хорошо, что ему приходилось сдерживать меня. Я обцеловывала бархатную гладкую кожу его плеч и груди, его мягкие губы и длинные пальцы. Он осторожно уложил меня в кровать, постепенно раздел… И время исчезло.
– Леша, сколько сейчас времени?
– Два часа.
– О господи! Бедные собаки, они же негуляные… И у меня нет сил.
– У меня тоже.
Сил хватило повернуться на живот. Раздетый Алексей производил впечатление языческого бога. Да, иметь такого мужчину в любовниках – это или большое счастье, или большое несчастье. Как же я смогу теперь без него обходиться?
За дверью заскулила Зорька, жалуясь на негуманное обращение с лучшим другом человека. А как там моя бедная аристократка Стерва? Война войной, а обед по расписанию.
Быстро одевшись, я спустилась к себе. Стерва не привыкла отказывать себе в насущных потребностях и выдала весь ассортимент утренних выступлений в углу прихожей. Пять минут пришлось корячиться с половой тряпкой.
Алексей зашел через полчаса. Зорька привычно потрусила на кухню.
