интересную игрушку, пощелкивал клювом, заставляя того огрызаться и сбиваться с дыхания.
Вокруг зеркала скакали белочки, смахивая пушистыми хвостами едва заметную пыль. Вообще, следует отметить, что после ремонта Напы и затянувшейся пирушки магов, помещение заметно улучшилось. Появились разноцветные стекла в окнах (рамы там тоже появились самым чудодейственных из гномьих ремонтных способов); стены покрылись живыми коврами, сплетенными из разноцветных растений; весь центр второго этажа заброшенного пустынного дома теперь занимал небольшой водоем сложной, почковидной с вывертами, формы. В воде плавали огромные лотосы, а по бережку, в камышовых зарослях десяти дюймов в высоту, бродило стадо карликового рогатого скота, время от времени издававшее негромкое приятное слуху мычание.
Мэтр Виг всего этого не замечал. Он даже на гостей — двух волшебников в лиловых мантиях и господина в сером мундире — едва отреагировал. Узнал, что они прибыли еще утром, по приглашению мэтра Пугтакля, что эльф предложил им, гостям, располагаться и чувствовать себя здесь, как дома; что юнцов- магов зовут Лео и Лотринаэн, с инспектором Клеорном он, Виг, оказывается уже виделся — во время визита ее высочества, помните?
Виг пожал плечами. Он не помнил, да и не собирался. Он погрузился в меланхолию и вежливо попросил молодежь не отвлекать его от столь важного занятия.
Старый волшебник сидел в магических покоях, за отремонтированным хозяйственной гномкой столом, рядом стоял хрустальный бокал с вином из личных запасников мэтра Пугтакля, и сосредоточенно, вдумчиво и основательно предавался черной грусти.
В памяти всплывали картины — год Спящего Дракона, и он, мэтр Виг, уже зарекомендовавший себя с наилучшей стороны как специалист в области криптобиологии и трансфизики, отправляется в Ллойярд, подтверждать свои прекрасные знания в области изящной словесности и современных искусств. Зачем он туда поехал? Да кто ж теперь знает… Кажется, в то столетие было модно получать почетные звания, а стать бакалавром словесности или искусств по версии Королевства Иберра или Королевства Кавладор Вигу не светило. В первом случае из-за высоких требований, устанавливаемых эльфами… А во втором случае — опять же из-за эльфов, да и конфликт, в результате которого Вига отлучили от права искать знания в магии Четвертого Шага, еще не забылся…
И он поехал в Ллойярд. Ну, туманы, дожди, очередное нашествие викингов — романтика! Как тут не влюбиться?
Ее звали Вероника. Как полевой цветок. У нее были нежно-фиалковые глаза, светлые гладкие волосы и командирские замашки, показавшиеся мэтру Вигу забавными до слез. Безмерно восторгаясь тем, как серьезно относилась Вероника к учебе — а она была ученицей одного из местных некромантов, как ловко помогает отцу управлять семейным торговым делом (что-то связанное со строительством кораблей, точно Виг и не старался узнать), Виг и сам не заметил, как сделал предложение руки и сердца.
В конце концов, почему бы и нет? Ведь не эльф какой-нибудь, крутить романы под ближайшей елкой, пора и остепениться, опять же — в Башне нужна постоянная хозяйка…
Виг нынешний — умудренный опытом и убеленный сединами — горько посетовал, каким глупцом был пятьсот лет назад, сделал глоток вина и продолжил вспоминать дальше.
Дальше появились детки. Сначала — Вайли, такая же золотоволосая, серьезная и ответственная, как и Вероника. Три года спустя — Ванесса, темноволосая и голубоглазая хохотушка, шаловливая и проказливая, как белочка. Наверное, где-то есть мужчины, радующиеся исключительно сыновьям, как будущим продолжателям традиций, хранителям семейного достояния или чего-то такого же абсурдно- возвышенного. Виг был рад дочкам, жертвовал бесценным временем, которое должно было расходоваться на магические эксперименты, никогда не ругался, если девочкам вдруг захочется разбить склянку с соком Альвинары, или выкопать посаженную в огороде мандрагору, поиграться с большими черными скорпионами, и даже когда Вероника жарила на обед стерлядь, которую Виг еще не до конца
Но в один прекрасный день Виг заметил, что в Башне развелись крысы. Нет, эта беда существовала и раньше. Но обычно крысы были живыми, по крайней мере, до определенного момента… Когда нахальный скелетик грызуна украл лакомый кусочек прямо из тарелки волшебника, мэтр решил, что с него хватит, крысы обнаглели и надо показать, кто в Башне хозяин…
Вероника же голосом будничным и обыкновенным попросила Вайли убрать костяных грызунов, они, дескать, портят вид сервировки.
Сервировки! Нет, вы слышали, ей скелеты крыс портят сервировку! А то, что любимый муж не может обедать в подобных условиях, ей наплевать! Нет, вы слышали?! Поморщившись от громких воплей, Вайли попросила отца не кричать в ее присутствии, а то она не может сосредоточиться на управлении скелетами… Виг покричал на дочь, что вызвало спонтанный
Ванесса, если Вигу не изменяла его избирательная память, одно время пыталась помирить родителей. А потом… А потом в один самый обыкновенный день Вероника вдруг пожаловалась на боль в сердце, прилегла отдохнуть и не проснулась.
Вайли уже училась в Уинс-тауне (терпеть ее некромантские опыты в собственной лаборатории мэтр Виг не собирался ни при каких обстоятельствах); вернувшись на похороны матери, она сначала вежливо спрашивала отца, как он намерен жить дальше, потом читала нудные лекции о морали, об уважении между супругами, о чем-то подобном, скучном и непрактическом… А потом взяла и
Эмоции, которые испытали Ванесса и Виг, когда гордая Вайли и чуть зеленоватая Вероника вернулись с флосвилльского кладбища, трудно описать словами. Ванесса хлопнулась в обморок — сестра подумала, что от восторга. А вот Виг, которому было предложено продолжать семейную жизнь и дальше, как будто ничего не случилось…
Он и так не стеснялся в выражениях, а тут развернулся по полной программе. Он магистр Магии Крыла и Когтя, а вовсе не сушеных костей! Он человек порядочный — да, завел любовницу через четыре недели после смерти супруги. Так ведь после, а не до! И вообще! Здесь не Ллойярд, не приют некромантов, и Виг не позволит, чтобы всякие личи хозяйничали у него в Башне! Умерла, так умерла, не фиг возвращаться!
Дополнительные трудности создавал тот факт, что Башня мэтра Вига находилась на землях королевства Кавладор: в Дождливом Королевстве, уже привычном к подобным случаям, сложились юридические традиции, регламентировавшие права покойников на принадлежащее им при жизни имущество. Вероника совершенно искренне считала, что, прожив двадцать пять лет в Башне, может и дальше в ней распоряжаться. Виг столь же уверенно возражал и на всякий случай опутал четыре этажа своего жилища антинекромантскими чарами. Чары были хорошие, реагировали даже на вполне живую Вайли, которая с мрачным видом спрашивала, как может спокойно спать Виг, слушая, как его покойная супруга жалуется на жизнь под окнами Башни…
Где-то спустя месяц непрерывных разборок, кто прав — Виг, Вайли или Вероника, зазвавшая в гости вампиров и совершенно случайно скормившая им результаты опытов мужа, Ванесса закатила скандал и заявила, что уйдет из дома куда глаза глядят, если маги не прекратят действовать ей на нервы. Ни Виг, ни Вайли, разумеется, не прекратили, Вероника вообще потребовала от дочери не вмешиваться — и готово. Через Чудурский Лес путешествовал… как его… ну, в общем, какой-то важный господин в сопровождении свиты. Один из сопровождающих — кажется, шут, в пестрой курточке, разноцветных чулках, в колпаке с бубенчиками, заблудился, вышел к Башне, разумеется, увидел вампиров Вероники, саму Веронику… Обмороки-вопли-спасите-помогите, Ванесса, добрая душа, вмешалась…
Однажды утром Виг спустился из лаборатории в столовую и обнаружил записку от младшей дочери — уезжаю навсегда, не ждите к ужину; — и полностью собравшуюся для возвращения в Уинс-таун старшую. Расставание вышло холодным и кратким; с Вероникой Виг попрощался из окна в Башне, еще раз напомнив, что все приличествующие случаю сожаления были выражены в день похорон. Расправившись таким образом с семейством, мэтр Виг погрузился — он нырнул! Плюхнулся! Утопился! — в исследованиях.
Когда друзья вдруг вспоминали о его родне и искренне удивлялись, как можно жить, годами не
