неопрятной кучей; снова воссоздалась — уже в виде бешено несущегося табуна, и рванула в сторону, указанную магом — на плоскогорье между Старым и Новым руслами.
— Далхаддин, — требовательно позвал Кадик.
— О учитель! — смог прошептать пораженный до глубины души молодой человек. — О учитель, какой демон заставил вас создать подобный ужас?!
Старый эльджаладец засмеялся, задрожав куцей бороденкой:
— Ты совершенно не разбираешься в демонах, недоучка! Но ничего — я обязательно исправлю сей пробел твоего образования. А теперь мне нужна энергия! Подойди!
Зажмурившись от страха, Далхаддин не осмелился возражать. Он подошел ближе, протянул наставнику руки — и через секунду почувствовал, как собранная за день мана перетекает в тело Кадика.
— Теперь посмотрим, как справляются големы с ллойярдским мокрецом, — довольно, как сытый сфинкс, заурчал маг. — Неси хрустальную сферу.
Впрочем, отзвуки событий, которые происходили в окрестностях Диль-Румайи именно в этот момент времени, Кадик ибн-Самум и Далхаддин-Улитка почувствовали и без дополнительных приборов.
Хрустальная сфера могла лишь сообщить подробности — например, показать, как мэтр Мориарти одним заклинанием превратил четверть своих защитников в прах, и как он закричал от удара бронзового меча. Увидели наблюдатели и как, пропустив второй удар, Мориарти рухнул на песок. Вокруг некроманта толкались, гремя о товарищей, как керамические горшки, четверо големов, скорее мешая, чем помогая друг другу; остальные големы успешно отбивали атаки наседающих энбу. На какую-то секунду мир замер — Мориарти стоял на коленях, плотно зажмурившись, целиком растворившись в ощущении жуткой боли, а искусственные и неживые воины рубились над его головой. Потом чей-то меч на излете зацепил наплечное ожерелье из черепов, сорвал его с волшебника… От рывка, хлестнувшего по шее, Мориарти повалился навзничь, совершенно скрывшись за глиняными телами нападающих, а потом…
Это почувствовали все волшебники, собравшиеся между Ильсияром и Хетмирошем. Волна выпущенной мэтром Мориарти дикой магии прокатилась по всему Эль-Джаладу, добралась до Иберры, Шан-Тяйских пиков, Талерина и даже до самой восточной крепости Ллойярда — Литтл-Джока. От хаоса, порожденного энергетическим выбросом, лопнули и «перегорели» маломощные артефакты на десятки лиг в округе, сильные артефакты ощутимо нагрелись, решая, срабатывать им или подождать; полдюжины из посланных Кадиком ибн-Самумом глиняных воинов рассыпались в прах, а остальные покрылись сеткой трещин. Скелеты и энбу прекратили существовать; несколько десятков мелких пустынных тварей — змейки, тушканчики, лисы, ночные птицы, — мгновенно умерли; даже Матушка Ш-ш впервые в жизни почувствовала сильнейшую мигрень в правой и центральной головах. А сам мэтр Мориарти…
— Он сдох, — торжествующе провозгласил Кадик ибн-Самум, глядя на осколки и лужицу расплавленной бронзы, в которую превратился их следящий артефакт. — Наконец-то!
— О господин, — прошептал Далхаддин. — Надеюсь, на этом всё? Вы так давно мечтали отомстить господину Мориарти, — не знаю, правда, за что, да это и не важно, — теперь, когда он погиб, вы отзовете обратно Духов Пустыни?
— Зачем? — удивился старый маг.
— Ну… их миссия ведь потеряла смысл, не так ли?
— Духи Пустыни, — наставительно погрозил пальцем Кадик, — не какие-нибудь однозначные гномьи механизмы, чтоб 'иметь смысл' или какую-то «миссию». Они — трансцендентальное воплощение мощи Великой Пустыни, ее аватары и воплощения! Дерзкие нечестивцы сами пожелали узнать, на что она способна, пусть теперь наслаждаются встречей! А мы пока еще немного поколдуем… Где наемники?
Далхаддин огляделся по сторонам. Увидел наемников, шустро удаляющихся по направлению к Новому руслу Дхайят.
Старый маг покачал головой, сетуя о трусости и недальновидности молодежи. Щелчок сухих пальцев, движение черного посоха — и тени, отбрасываемые разбросанными на отдалении от Львиного Источника глыбами и обломками пирамид сгустились, превращаясь в черных сфинксов.
Поджарые, опасные твари — с рубиновыми глазами, в нюртанговых ошейниках, блокирующих естественные способности крылатых львиц к внушению, — преградили путь беглецам и рычанием заставили повернуть обратно.
— У меня будет для тебя особое поручение, — проговорил Кадик ибн-Самум, — Сейчас ты возьмешь жезл Первого Голема и пойдешь встречать магических тварей, которых варвары заставили бежать на перегонки.
— Разве это было не вашей идеей? — осторожно напомнил Далхаддин. — разве не вы предложили..? Молчу, молчу!.. — вовремя спохватился он.
Кадик прожег юного нахала пылающим черным взглядом:
— Возьми големов, сфинксов и сделай так, чтоб претендентов на звание Покровителя Года не осталось.
— Но как же…
— Уверен, следующий год мы наречем годом Духов Пустыни! — захихикал Кадик ибн-Самум. — Хотя почему год? Мы отдадим им целую вечность! И будут они править миром отныне и вовеки веков!
— Пожирая всех несогласных, — шепотом закончил мысль наставника Далхаддин.
Мысль была… не самая приятная. А потому Далхаддин-Улитка поспешил выполнить распоряжение наставника — лично он хотел жить как можно дольше…
Над Пустыней — лигах в двадцати к востоку от старой чинары, где нашли приют Огги Рутфер и его компаньоны, — вспыхнуло зеленое пламя.
— Похоже на северное сияние, — задумчиво оценил Оск.
Огги Рутфер посмотрел сначала в Пустыню, ожидая, что вспышка повторится, потом на Оска. Где-то он этого парня видел, вот только никак не мог вспомнить, при каких обстоятельствах.
Провал в памяти нервировал Огги — он предпочитал точно знать, каких бед ожидать от подельников и соучастников, — поэтому бывший помощник господина Раддо посчитал нужным наябедничать донне Кассандре-Аурелии на Оска и всемерно приукрасить тупость и троллеподобность нового товарища. Донна Кассандра отмахнулась, пожала плечами и с чисто женской логикой объяснила выбор тем, что Оск-де ей нравится. 'Но ты, разумеется, нравишься мне больше,' — вовремя спохватилась красотка. Погладила Рутфера по щеке и велела не забивать голову глупостями.
Огги послушался. Теперь он просто игнорировал Оска, считая его чем-то таким же грубо неодушевленным, как пару прихваченных из Вертано арбалетов и небольшую пушчонку, около которой сейчас суетился Ньюфун Кордсдейл.
— Ты подумай круглой своей головой, — отозвался гном на реплику Оска. — Откуда здесь, в Пустыне, взяться северному сиянию?
— Не знаю, — пожал могучими плечами тот. — Просто похоже… Может быть, кто-то из волшебников балуется. А, как ты считаешь, Джоя?
— Она не Джоя, она Кайт Кристо, — сурово поправил Оска Огги.
— Вернее, донна де Неро, — вставил Ньюфун.
И все трое искателей приключений повернулись к нанявшей их девушке.
Кассандра стояла, судорожно схватившись за ствол старой чинары. Левой рукой девушка держалась за шею, будто неведомая сила душила ее, не позволяя сделать вдох. Лицо Кассандры на фоне ночного неба казалось мертвенно-бледным, как у покойницы.
— Вам чем-нибудь помочь, моя дорогая? — вежливо и заботливо спросил Оск.
— Нет, — хриплым, низким голосом отказалась Кассандра.
— Что это с тобой? — ворчливо поинтересовался Ньюфун.
'Что-что!' — едва удержалась 'донна де Неро' от язвительного комментария. 'Артефакт, удерживающий вас в повиновении, вот-вот лопнет от переизбытка маны!'
Паника прожгла воровку сильнее, чем жар разгулявшегося артефакта. Что делать? Кто творит заклинания столь ужасающей силы? Что случиться с древним ожерельем — оно просто расплавится,
