Алхимик в Пустыне

стоял за полуразрушенной беседкой, отгороженный от готовой к атаке армии полукольцом огненных столбов. 'Что за хрень,' — подумал Громдевур, вспоминая всё, что когда-либо слышал или видел относительно применения Первого Начала во время войн. На 'Огненную Стену' (58) не похоже, для обычного драконьего плевка… как-то уж слишком аккуратно. Внутри огненного «языка» крутилось какое-то существо — неужели саламандра? Каких же размеров должна быть магическая тварь, чтобы… чтобы…

Самый маленький огненный столб раскрылся, как цветок, и из его недр выскочило большое, величиной с крупного верблюда, создание. Оно было подобно волку, змее и ящерице одновременно, оно казалось увечным и неправильным, оно было угольно-черным и ярко-оранжевым, как сполох, — и оно с бешеной, неестественной для обычного животного скоростью бросилось на выходящих из телепорта гномов, рассыпая за собой огненные искры.

— Ложись! — вырвалось из груди Октавио. Он сжал поводья, будучи готов лично броситься и довести приказ до каждого из стоящих на левом фланге воинов, — однако, понимая, что никакое волшебство не позволит ему остановить мгновение, мог только в бессильной ярости следить за тем, как страшная огненная тварь раскидывает небрежными ударами его войско.

— Лот! Риэ!! — донесся до Громдевура крик эльфа.

Лотринаэн не услышал — он оказался ближе всех прочих магов к источнику опасности и не собирался упускать шанс. Лиловая мантия полуэльфа мелькнула на фоне огненно-угольного Зверя, потом…

Потом была ярчайшая, ослепительно-белая вспышка, от которой у всех людей, собравшихся вокруг Львиного Источника, на секунду на секунду пропало зрение, — и жуткий треск, похожий на близкий раскат грома.

Свинцовая изнанка небосвода полыхнула отсветом молнии; кто-то закричал, тощая фигура Лотринаэна куда-то исчезла; когда же к Октавио вернулось зрение, он увидел, как огненный монстр сцепился с другим — темно-бурым, изрядно увеличенным подобием горгульи. Чудовища сшиблись, оглашая окрестности Львиного Источника пронзительными воплями и рычанием, покатились по каменным обломкам, разрывая друг друга на части…

— Силён, скотина ллойярдская, — с грустной ноткой зависти и признания чужих заслуг, прошептал Виг.

— Дед, колдуй мне что-нибудь посмотреть, кто там жив остался, — потребовал Громдевур. Так как старый маг просьбу проигнорировал, Октавио перехватил за шиворот Фледеграна и повторил свой приказ.

— Я и не предполагал, что Мориарти сумеет вложить в него столько маны, — вместо того, чтобы послушаться, прошептал придворный маг. — Этот джорт настолько силён…

— Даже слишком, — положил конец дискуссии Пугтакль. Эльф повернулся в сторону темнеющего Обрыва, прищурился и спустя секунду указал на что-то, доступное лишь его совершенному зрению: — Он там!

— К Обрыву!

— К Абу-Кват!

— Отступай!

— Держись!..

— Стоять!

— В атаку!..

— Держи оборону!..

— А-аа…

— Дед! — Октавио поймал за шиворот мэтра Вига, — Немедленно объясняй, что происходит, или я задушу тебя к ядреным демонам!.. Долго ли нам ждать, когда вы расплющите Кадика в лепешку?

Виг посмотрел на него строго, как учитель на провинившегося ученика:

— Не погань язык, служба, а то они услышат — мало не покажется.

— Да кто — они? — взревел генерал.

В этот момент пять малых огненных столбов раскрылись и выпустили огненных…

— Демоны, — вдруг понял Октавио. — …..его… через… и…, этот псих призвал демонов! А вы говорили, что будет ледяная баба!

Вместо ответа Виг вытянул руку и показал генералу мелочь, которую тот, увлеченный созерцанием огромных уродливых монстров, покрытых коркой спекшейся лавы, скалящих огромные зубы и выплевывающих рёв неимоверной мощи, не заметил. Над руинами Львиного Источника и обломками пирамид кружился поток снежинок.

— Осталось только выяснить, на чьей стороне играет Кёр.

— Генерал, — подоспел мэтр Фледегран, — не в моих правилах вам советовать, но по-моему, сейчас самое время командовать отступление.

Ильсияр

Зачарованная волшебниками из Хетмироша стена во дворце судьи Раджа скрашивала унылые однообразные дни хозяина дома. Теперь, когда начались состязания существ-претендентов, Радж был готов сидеть около нее днями напролет, наблюдая за великолепными животными и удивительными растениями, силой колдовства способных передвигаться по камням и песчаным барханам. Заботливые маменьки никогда не отпускали Раджа больше, чем на дюжину лиг от дома, да и то — в сопровождении многочисленных слуг, дядюшек и себя лично; потому-то мальчишке и мечталось хотя бы одним глазком посмотреть на Великую Пустыню, узнать, какие секреты и тайны она хранит. Иногда он представлял себя верхом на великолепном скакуне, мчащимся сквозь пески и время, сражающимся с чудовищами и наказывающим какого-нибудь злодея…

Мириться с однообразным существованием, разделенным между уроками и попытками вникнуть в судебные разбирательства господина Иолинари, Раджу помогало весьма здравое для восьмилетнего мальчишки соображение, что злодеев не существует — они все благополучно побеждены великими героями древности.

Открытие, что его старый знакомый, и даже дальний родственник (кажется, со стороны четвертой маменьки), господин Кадик ибн-Самум, оказывается, и является таким злодеем, было для Раджа как дождь среди засухи.

Сжавшись в комок, обнимая невесть откуда взявшегося кота, Радж расширившимися глазами от страха следил за тем, что происходит сейчас в Пустыне.

Около шестидесяти существ-претендентов упрямо продолжали бежать по маршруту, который им объяснили их создатели. Они прошли середину пути — добрались до Абу-Кват, повернули к Старому Руслу Дхайят, и со всей скорость врезались в гущу невесть откуда взявшегося сражения.

В первый момент Раджу показалось, что воины в серых мундирах, с черно-золотистыми эмблемами на плащах, специально поджидали магических тварей — и он велел позвать господина Иолинари, чтоб тот разобрался, кто и ради чего осмеливается вмешиваться в ход состязаний, которым патронирует, как уверял дядя Кадик, сама Судьба. Но через несколько минут, хорошенько всмотревшись в хаос, царящий в ущелье, мальчик понял, что не всё так просто. Вид Кадика, читающего заклинание перед огненными столбами, точно соответствовал картинке, виденной Раджем в одном старом свитке; а стоило появиться уродливым монстрам, похожим на оживший огонь, свирепым и страшным…

— Это же демоны, — прошептал господин Иолинари, который, оказывается, пришел на зов своего начальника и стоял рядом, бледный и покрывшийся холодным потом.

— Мне кажется, мы должны кому-то сообщить. Вызвать войско из Омара. Или что полагается делать в подобных случаях? — попросил Радж совета.

— Мы должны известить эмира, но… Но, господин, как вы не понимаете? Ведь вы же судья Ильсияра!

— Мне об этом восемьдесят раз в день напоминают. И что?

— Получается, что виноваты в том, что старый Кадик сошел с ума и вызвал этих чудовищ — вы! Вас же накажут, господин!

Радж перепугался так, что даже нашел в себе силы оторваться от волшебного зрелища. Посмотрел на Иолинари, разом постаревшего на полсотни лет, на застывших в панике слуг, с открытыми ртами следящими