Когда Раддо вплотную приступил к жареному цыпленку, за дверью кабинета послышался подозрительный шум. Делец насторожился, потянулся к нижнему ящику письменного стола, где у него был спрятал пистолет, но потом успокоился: явившийся посетитель, громко протопавший по коридору, аккуратно постучал в дверь. Опыт подсказывал Раддо, что агрессивно настроенные посетители не стучат — они дверь выламывают, поэтому Бонифиус успокоился и недовольным голосом приказал входить.
— Хозяин! — с порога закричал Огги Рутфер. — Хозяин, всё пропало!
Огги был крепко сбитым малым, в котором интеллект скорее угадывался, чем присутствовал — правда, Бонифиус не первый год звался фрателлой и знал, что умный помощник не обязательно самый лучший. Взамен смышлености Рутфер был исполнителен, пронырлив, достаточно надежен, хорошо управлялся с кастетом и ножом, и редко поддавался панике.
Из-за спины Огги в кабинет просочился чрезмерно загорелый сухощавый господин среднего роста, с темными сальными волосами и настороженным взглядом. Впрочем, господин — крепко сказано; весь вид мужчины выдавал его плебейское, можно даже сказать — подзаборное происхождение. И потрепанная одежда, и стоптанные сапоги, и следы комариных укусов, обильно украшающие лоб, щеки и немытую шею незнакомца. Хотя… почему незнакомца?
— Хрумп! — не поверил своим глазам Раддо. — Тебя ж упекли на каторгу!
Хрумп недовольно дернул носом, то ли чихнул, то ли фыркнул, как-то очень хищно выделил из обитателей кабинета недоеденного цыпленка и проворчал:
— А я сбежал по дороге. Вон, он, — кивок в сторону Огги, — меня спёр.
— Зачем ты это сделал? И вообще, Огги, что происходит?
— Хозяин, всё пропало! — закричал Рутфер. Как правило, чтоб среагировать на заданные вопросы, помощнику фрателлы требовалось некоторое время, в течение которого его мозг продолжал функционировать в заданном режиме.
— Нет, ты мне объясни, — строго потребовал Раддо, — зачем ты притащил в мой дом этого неудачника?
— Вы ж сами велели, хозяин… — растерялся Огги. — Доставить вам головы Хрумпа и Фила Пункера… Я и подумал, что живая голова — оно как-то надежнее.
Раддо придирчиво посмотрел на Хрумпа. Тот громко почесал затылок.
— А головы Фила, — между тем продолжал Рутфер. — Мне не досталось. Ее какая-то сволочь украла раньше, чем я добрался до кладбища. Так что вот, — он потряс мешком, — я привез вам его руку.
— Ну, ладно, — с сомнением протянул Раддо. — Чтоб некромант вызвал дух умершего, сгодится.
— Вы собираетесь разговаривать с духом Фила? — неразборчиво спросил Хрумп, и Бонифиус с неудовольствием заметил, что ворюга воспользовался его невниманием, украл остатки цыпленка и теперь самозабвенно раздирает на части жареную курятину. — Жачем? Я и так вше рашшкажу… Штарший Пункер окажался заразой (куриная нога кончилась), расписал в дневнике дорогу к кладу, но Фил, собака этакая, залил всё чернилами, чтоб я не прочитал… Копец нам, хожяин (Хрумп принялся за крылышко), нужную книжку шперли братки из Миништерштва Шпокойствия, оттуда мы ничего не прочитаем…
— Нам и не надо читать, — глубокомысленно высказался Бонифиус, с легким оттенком отвращения посматривая на грязный мешок в руках Рутфера. — Фил уже прочитал, он нам всё расскажет. Так-с, похоже, надо пересмотреть планы на вечер… Что сделать легче — отправиться в Ллойярд самому или вызвать нужного специалиста сюда? — задумался Раддо. Посчитав на счётах возможные расходы, он скривился, поднял голову и недовольно бросил: — А ты — пошел вон.
— Жа что? — возмутился Хрумп, отвлекаясь от раздирания на части несчастной птички. — Что я не так шделал?
— Много чего, но главное — явился в мой дом… фу, — зажал нос Раддо, наконец-то почуяв исходящий от бывшего каторжанина дух, — в антисанитарном состоянии. Убирайся с глаз моих, вот тебе на расходы, — Бонифиус кинул на стол три серебряные монетки, — вечером явишься в пристойном виде. И не вздумай купаться в городском фонтане! — спохватившись, предупредил Раддо. — Здесь тебе не твой родной Луаз, здесь за подобные финтили прирезать могут!
Водоснабжение в герцогстве Пелаверино было очень больным вопросом: на все герцогство приходилась лишь пара природных источников, да сработанные четыре столетия назад кудесниками- эльфами семь искусственных колодцев. Магическое обслуживание сотворенных источников стоило дорого, поэтому городской фонтан в Бёфери был один, крайне символический — огромный каменный лев изрыгал тоненькую, в пальчик толщиной, струйку воды, которой едва хватало, чтоб не умереть от жажды десятку воронов и стайке воробьев.
Дождавшись, когда Хрумп удалится, Раддо обратил суровый взор на Огги Рутфера.
— Ну, чего там случилось?
— Где? — не понял Огги.
— В Талерине, — напоминал Бонифиус. — Ты еще сказал, что 'всё пропало'. Что, спокушники добрались до моих вкладов в тривернских банках? Или кому-то стало известно о том, что мы с Тирандье договорились о… — Раддо спохватился и благоразумно замолчал.
Помощник нахмурился, вспоминая, какими новостями хотел огорчить хозяина. Просветлел ликом.
— Хозяин! Все пропало! — закричал Огги.
— Отлично, — порадовался за память помощника Раддо. — Излагай дальше.
— Громдевур вернулся!
Бонифиус поморщился. Прошлый раз «возвращение» пропавшего тринадцать лет назад генерала Октавио Громдевура, с которым у фрателлы Раддо были личные счеты, обошлось дельцу в три тысячи убытков. И это Бонифиус еще вовремя спохватился — в первый раз, когда о внезапном обнаружении генерала ему по большому секрету поведал фрателла Зунорайе, Раддо пустил на ветер восемь тысяч, спешно перевооружая личную армию, укрепляя дом на случай возможной осады, устраивая подземный ход (долбить скалистое плато, на котором располагался Бёфери, даже упертые гномы соглашались лишь после долгих уговоров).
— Нет, хозяин, Октавио на самом деле вернулся! Сначала я услышал сплетни, что, дескать, Громдевур заявился в замок Фюрдаст и устроил там охоту на медведей. Тогда я встал на площади перед Королевским Дворцом, чтоб, значит, узнать достоверно, — Огги на всякий случай принял позу, которой пугал городских воробьев в Талерине, — стою, жду — и вдруг вижу! Громдевур! Живой! Вернулся! Об этом даже в городской газете написали! — помощник с почтительным поклоном положил перед потерявшим дар речи Раддо помятый новостной листок. — Видите, тут сказано, что свадьба Громдевура и принцессы Ангелики состоится через шесть дней. Вот… А вот в этой заметке, — поискал Огги нужное сообщение, — рассказывается об одной ненормальной алхимичке, которая собралась исследовать…
— ЧТО?!!! — заорал Раддо. — Что ты сказал?!!
— Э-э… Алхимик собрался исследовать… — послушно повторил Рутфер.
— К демонам алхимиков! Громдевур!!! Где он был?! Он же умер! Почему он вернулся?! Как?! Зачем он женится на этой коронованной дуре?!!!
— Не, Ангелика вряд ли дура. То есть, конечно, она баба, и этим все сказано, но вряд ли она действительно такая дура, как вы говорите, иначе бы кто-нибудь это заметил и продал нам соответствующую информацию, — возразил Рутфер, — и не такая уж она коронованная, правит-то ее старший брат…
— Ты представляешь, что это значит? — прохрипел Бонифиус, хватая помощника за ворот камзола и буквально поднимая оторопевшего Огги над полом. — Ты представляешь, что будет, когда Громдевур войдет в королевскую семью? Через неделю герцогству объявят войну! Через десять дней Октавио и его головорезы будут осаждать Бёфери, и нам придется питаться крысами, кореньями и подметками собственных башмаков! — в отчаянии Раддо отшвырнул Огги в сторону и заметался по кабинету, потрясая кулаками и бормоча проклятия.
— Это вряд ли, — упрямо возразил Рутфер. — Через десять дней — не факт. Он же женится, дайте человеку хоть месяц, чтоб семейная жизнь надоела. Вот недельки через четыре, на пятую, Октавио действительно соберется в поход. Уж я-то его знаю, — и помощник фрателлы Раддо потер небольшой шрам, пересекавший его левую бровь.
Шрам этот он заработал пятнадцать лет назад, пытаясь остановить генерала Громдевура,
