Ты уверен?
Абсолютно! И если я перестану общаться с тобой – замолчу навсегда, исчезну, то ты…
Сделай одолжение!
Тогда закончатся все твои
блядские козни. И я заживу
спокойно и свободно!
Нет, дорогой! Заблуждаешься! Ты какое-то время будешь метаться, как ошпаренный пес. А патом в большом волнении, как бы чего не забыть и не упустить, начнешь судорожно, возводя очи горе, путаясь и перевирая, записывать в тетрадочку историю общения со Мной. Впрочем, книгу Бытия не осилишь, у тебя ведь шило в заднице. Но Евангелие-то уж настрочишь. И там сам же установишь себе и себе подобным всякие разные препоны и запреты. На том твоя свобода и иссякнет.
Ложь! Чего лежишь? Я у тебя ни хрена не брал!
Не стану я ничего писать!
Если я тебя сейчас ненавижу,
то с какого хрена боготворить
начну?
Так одиноко тебе будет!
Без «начальника». А то место,
храм Крестовоздвиженья,
где ты неудачно пытался замочить
Чику – это людьми для себя придумано.
Точнее, там, у вас, – все это клон. А вам
нужна своя истина, программоидная.
Усек?
Но ты-то тут при чем, козел старый?
Ох, и дурен же ты! Какая разница,
из какого топора варится абсолют!
В основе любого мифа находится
подсознание мифотворца, и ничего более!
Да, я старый, я – козел. Но я все это
придумал, запустил и скрылся в неизвестном
направлении. Так будь добр, принимай Меня
таким, каким Я стану для тебя, когда Меня
для тебя уже нигде не будет.
Кстати, береги Деда. Это крохотный кусочек
ногтя с мизинца Моей левой ноги, который
я отстриг и бросил в ваш неустроенный мир.
Вот так вот, брат, это тебе не Стрелку трахать/
Сейчас ты тянешь
максимум на козлоногого
Сатира!
Погоди! То ли еще будет!
Кстати, очень многие, поставившие
в тотализаторе на тебя,
уже поимели большие бабки.
Так держать!
На этом месте сеанс связи прервался. Танцор предельно грязно выругался. Из кухонного репродуктора выполз новый старый михалковский гимн, который, извиваясь бескостным телом и ощупывая воздух раздвоенным языком, добрался до комнаты. Стрелка с омерзением опустила на его членообразную голову свой тяжеленный каблук.
В репродукторе что-то жалобно пискнуло. Комната наполнилась серным зловонием.
*** В Москве наступила первая весенняя жара. С лезущим в нос тополиным пухом. С продавливающимся под каблуками асфальтом. С завывающими по ночам поливальными машинами. Без дуновения свежего
