возмущал, а других пугал. Люди поспешно отворачивались, показывая, что ввязываться в ссору не намерены. Анатолий не отвел глаз, и парень увидел в них нечто такое, что привело его в замешательство. Но уже в следующее мгновение он зло спросил:

— Ну, чего уставился? Карточка моя знакома, что ли?

Анатолий не ответил. Дуэль глазами — «кто кого пересмотрит»— продолжалась с возрастающим напряжением. Взгляды быстро выразили и взаимное подозрение, и раздражение, и антипатию, и злость, перерастающую в ярость. Казалось, взрыв неминуем.

Анатолий сразу заметил то, что ускользнуло от внимания других. Возле парня, как его тень, стоял рыжеватый подросток в «лондонке» — маленькой кепчонке с блестящим твердым черным козырьком. Он стоял вполоборота и, прищурившись, смотрел в сторону. Анатолий уже все понял: мальчишка, конечно, напарник, видимо из начинающих. А этот горластый чернявый парень в тельняшке, с руками, покрытыми татуировкой, обучал подростка воровству. Он кривлялся, чтобы отвлечь внимание на себя и запугать пассажиров. Прежде всего запугать самого смелого.

Анатолий колебался. Как он ненавидел этого парня с зубами из «нержавейки»! Он один в очереди понимал; зачем этот верзила с татуировкой торчит здесь. Но ведь дано слово самому себе: никогда, нигде и ни по какому случаю не ввязываться в стычку с ворами. Слишком дорого однажды это обошлось… Однако сейчас Анатолий не мог заставить себя отвести взгляд.

«Я знаю, кто ты», — говорили его глаза.

«Не лезь на рожон», — отвечал ему взглядом вор.

— «Отпускник»! — вдруг громко и язвительно прозвучало из толпы.

Пассажиры переглянулись. В тот 1953 год из тюрем и лагерей по амнистии было досрочно освобождено немало преступников. Многие из них вернулись к честной жизни. Но нашлось немало и таких «отпетых», что продолжали преступную жизнь. Пребывание на воле они считали временным. Они знали наперед — как ни ловчи, как ни заметай следы, но, если пошел по старой дорожке, все равно поймают. Их- то и прозвали «отпускниками».

— Ну и «отпускник»! Ну и что? — вызывающе бросил парень и вынул руки из карманов.

Никто не отозвался. Стоящие впереди него старались незаметно смешаться с толпой. Вдруг раздался вопль:

— Бумажник вытащили!

И снова все обернулись.

— Деньги и документы! — бормотал толстый коротышка, лихорадочно шаря в карманах. — Как сейчас помню, переложил из грудного в наружный карман пиджака, чтобы были под рукой, а когда меня толкнули, я невольно вынул руку… потом заспорил… потом начал искать. Нету… украли!

Коротышка недобро уставился на толкнувшего.

— Может, скажете, что я вор, что я украл? — вызывающе спросил «отпускник».

Тон, каким это было сказано, предостерегал, даже запугивал и в то же время как будто наводил на мысль: если украл «отпускник», то почему же он не убегает, а держится так нахально?

Анатолию было все ясно: этот верзила толкнул, он же вытащил бумажник и уже успел передать его своему подручному в «лондонке».

— Так я, что ли, украл? — с угрозой в голосе повторил парень и добавил: — Кричит: «украли, украли», а спроси, и сказать не сможет, сколько у него пропало монет.

— Ну, нет! Я своим деньгам счет знаю! Семь сотенных и одна двадцатипятирублевка! И еще была облигация золотого займа — тысячу рублей выиграла! — с обидой в голосе отозвался пострадавший.

Анатолий даже поморщился от досады. «Ну и дурак! — подумал он. — Если бы у вора перед обыском спросили, сколько у него денег, он бы не смог точно ответить и на этом попался, а теперь…»

— На! Обыскивай! Найдешь — твои! — насмешливо крикнул парень, демонстративно поднимая руки.

Пострадавший неумело водил дрожащими пальцами по тельняшке, плотно облегавшей тело парня.

— Разве так обыскивают? — сказал мужчина в галифе, выходя из толпы. Он быстро извлек из брючных карманов «отпускника» паспорт, начатую пачку папирос, спички и несколько пятирублевок. Бумажника не было.

Анатолий только взглянул на паренька в «лондонке», как «отпускник» мгновенно перехватил этот взгляд и весело крикнул:

— Давай жми! — При этом он подмигнул толпе и кивнул на обыскивающего, чтобы не было сомнений, к кому относятся эти слова.

Мальчишка в «лондонке» чуть попятился и со скучающим видом, волоча ноги, пошел в потоке пассажиров к выходу, никого не обгоняя, но и не отставая.

— Вам чего? — нетерпеливо спросила буфетчица. Анатолий не отвечал, провожая взглядом паренька.

«Сейчас, или будет поздно, — пронеслась мысль. — Паренек выйдет, деньги возьмет, а бумажник выбросит. Пока еще можно задержать… Но ведь дал себе твердый зарок — не вмешиваться…» И все же молодой человек еще раз взглянул на пострадавшего, чтобы окончательно решить, стоит ли за него вступаться. Жирный, круглый, в дорогом костюме, на руке блестят часы в толстой золотой браслетке и золотой перстень. Этот пассажир будто сошел со страниц «Крокодила» и вызывал чувство острой неприязни.

Прозвучал жестяной голос дикторши, объявившей об отходе поезда через две минуты. Отбежав от прилавка с бутылками в руках, Анатолий чуть не наскочил на милиционера. Перелистывая паспорт «отпускника», милиционер задавал ему вопрос, чтобы поймать на неточности: как фамилия, где паспорт выдан?

«Тебе бы газированной водой торговать, а не воров ловить», — подумал Анатолий. Сказалась былая неприязнь к милиции, воспитанная с детства, когда его пугали: «Вот придет милиционер и унесет тебя, баловника, в черном мешке».

Милиционер делал то, что положено, и если бы Анатолий сказал ему о мальчишке в «лондонке», то и разговор с «отпускником» был бы иным и в ином месте.

2

Ловко вскочив на подножку вагона уже двинувшегося поезда, Анатолий прошел в свое купе, испытывая почти спортивную радость оттого, что успел все-таки раздобыть воду. Он лихо, одним движением, поставил на стол четыре бутылки фруктовой:

— Прошу!

— Как… Это вы для нас? — с изумлением спросила соседка по купе, и довольная улыбка расплылась на ее полном, раскрасневшемся, потном лице.

— Вижу, мучаетесь, а дочь послать боитесь, как бы не отстала от поезда… Ну, и я… — Молодой человек не закончил и смутился под благодарными взглядами матери и ее семнадцатилетней дочери.

— Да вы просто прелесть! — восторженно воскликнула женщина. — Совершенно незнакомый человек — и так любезен! — Назидательно подняв пухлый палец, она продолжала:

— В чем, собственно, заключается основная черта воспитанности? В том, чтобы делать приятное каждому, кто заслуживает этого.

— Кто же заслуживает? — спросил насмешливый голос с верхней полки.

— Каждый, кто не доказал обратного, — бойко ответила она, и все засмеялись.

Засмеялся и спросивший, человек с проседью, лежавший наверху с книгой.

— Об этом мой муж читает лекции, — продолжала дама. — Публика его обожает… Налейте, пожалуйста, лимонной! Его лучшая лекция — «Об основах морали и этики советского человека». Тема, на первый взгляд, скучная, но он умеет так живо ее преподнести, так живо… Чудесная вода. Неужели в Орле такую делают?.. Поверите ли, на его лекции столько публики набивается, что даже в проходах стоят. Как он красиво говорит о рыцарском отношении к женщинам! Да… А этого, к сожалению, так не хватает нашей молодежи… Ах, наша молодежь! Горе! Налейте еще немного. Ох, африканская жара! Невозможно…

Пассажирка выпила два стакана воды и, откинувшись на подушки, принялась обмахиваться платочком.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×