— Миллиарды граждан Цивилизации хотят есть, — пожала плечами дамочка. — И ни одному из них не приходит в голову вымогать еду у официальных организаций за просто так.
— Э-э, простите… — попытался вмешаться я. — Но нас обещали пожизненно кормить, как только мы прибыли…
— Да, я знаю. Вас должны кормить организации, взявшие вас на учет. Где вы состоите в данный момент?
— Не знаю, — растерялся я. — Кажется, все еще на пищевых разработках.
— Вот, — кивнула Кох-Иль. — А при чем тут военное ведомство?
— Я сейчас ее порву… — обреченно выдохнул Щербатин.
— Не советую, — хмыкнула Кох-Иль и хлопнула ладошкой по какой-то бляхе на груди. Вокруг ее тела в тот же миг пересеклись дрожащие светящиеся нити нежно-фиолетового цвета, запахло озоном. Наша новая знакомая проявила способности электрического ската.
— Нет, ты видел, а? — Щербатин задыхался от ненависти.
— Странно, что ты этому удивляешься, — безразлично ответил я. — Ты громче всех кричал, что мы тут никому не нужны, что мы ничтожества, разнорабочие, безвестные поэты и так далее.
— Но не в такой же степени! — рявкнул мой приятель.
Мне оставалось только пожать плечами. Кох-Иль тем временем выключила свою вольтову дугу, спокойно докушала, отряхнула ладошки и изучающе оглядела нас обоих.
— Вы успокоились? — сказала она. — Теперь выслушайте официальное предложение.
— Давай, только быстрее, — буркнул Щербатин. — Жрать охота.
Она села, выпрямив спину, одернула свою форму и наш халат. Придала лицу соответствующее выражение.
— Транспространственный сектор войскового кадрового управления оккупационного корпуса «Треугольник» уполномочил меня предложить вам деловое сотрудничество. Миротворческие силы, действующие в системе УС-2, нуждаются в пополнении. Вы, в свою очередь, нуждаетесь в благах Цивилизации и непрерывном наращивании своего социального статуса…
— Короче, — тихо буркнул Щербатин.
— Рамочный телепортатор позволяет мгновенно переправить вас обоих на Водавию — вторую планету системы УС-2, где вы автоматически зачисляетесь в штат оккупационного корпуса. Вам гарантируется бесплатная одежда, питание и медицинская помощь в течение всего срока службы. Минимальное вознаграждение военнослужащего составляет три тысячи уцим за полный период. Плюс дополнительные начисления за участие в особо сложных мероприятиях командования.
— То есть первое холо — за два периода? — недоверчиво проговорил Щербатин.
— Или даже быстрее, — официально улыбнулась женщина. — Однако пятьсот уцим с вас будет вычтено как компенсация расходов по переправке. Телепортация — дорогостоящая процедура.
— Да мы уж поняли… — пробормотал я.
— Эй, дамочка, — подал голос Щербатин. — А нельзя ли в другое место нас скинуть? Не на войну, а?
— Я работаю только от военного ведомства. — Она покачала головой. — Делайте выбор: остаться здесь или вернуться к благам Цивилизации.
— Замечательное благо — подохнуть на безвестной планете непонятно за что, — ответил на это мой приятель.
— И выбор прекрасный, — кивнул я. — Аж в глазах рябит от богатства выбора.
— Решайте.
Мы склонились друг к другу и стали решать. Хотя решать было, в общем, нечего. Не для того мы сбежали в другой конец Вселенной, чтобы до конца жизни ползать подо льдом и питаться светящимися кустами.
— Слушай меня, Беня, и не вздумай спорить, — предупредил Щербатин. — В любом случае нам придется лезть в эту рамку. На месте осмотримся. Может, сбежим. Может, найдем работенку получше.
— А может, повоюем? — предположил я. — Вроде условия неплохие.
— Запомни, Беня, на войне воюют только идиоты. Умные используют войну исключительно для личного обогащения.
— Готов поспорить…
— Позже поспорим. Надо убираться отсюда. Ты согласен?
— Ну, наверно, надо…
— «Наверно»! Есть другие предложения?
— Нет, конечно.
— Все, соглашаемся! Ты молчи, я буду говорить.
Мы распрямились и посмотрели на Кох-Иль. Она ответила формально-дежурной улыбкой. Пальчики — на пультике. Словно у преданной секретарши, готовой запечатлеть для вечности любое слово любимого шефа.
— Отправляй нас на войну, — сказал Щербатин. — Мы готовы.
Я подумал, что зря он мне рот затыкал. Такую речь я мог бы сочинить и сам.
— Вам как первым клиентам нашего пункта, — неторопливо и многообещающе проговорила дамочка, — предусмотрена скидка за пересылку — пятьдесят уцим. Поздравляю.
— Ай спасибо! — расхохотался Щербатин. — Ваша щедрость не знает границ! Уже можно отправляться?
— Да, пожалуйста, подойдите к рамке.
Мы подошли. Кох-Иль начала заниматься с кнопками на пульте. От рамки пошло едва слышимое низкое гудение.
— Это не больно? — вдруг испугался я.
— Если боишься — оставайся, — презрительно усмехнулся Щербатин.
— Можете входить, — сообщила женщина. — По одному. Если вас не встретят — найдете первую же желтую линию на полу и идите по ней.
— Обожди-ка! — всполошился Щербатин. — А ну, отдавай халат!
— Как? — оторопела Кох-Иль. — Я думала, это подарок…
— Щас! — злорадно рассмеялся Щербатин. — Раскатала губу, шалава… Давай халат, и быстро! Пусть тебя комиссионные уцимы за нас греют. Коз-за, блин…
Я тоже хотел сказать ей на прощание какую-нибудь обидную гадость, но не успел. Щербатин втолкнул меня в рамку телепортатора.
Зря я так боялся. Да и вообще, как показывает опыт, я боюсь слишком многого. Телепортация оказалась совершенно не страшной штукой. Ненадолго потемнело в глазах, подул сквозняк, закружилась голова.
Через секунду я ощутил совсем другие запахи и звуки. Стало теплей. Еще не успев открыть глаза, я услышал какой-то странный монотонный шум. Он немного давил на уши, внушая какую-то тревогу или печаль.
Это был дождь. Самый обыкновенный дождь, он молотил по крыше металлического ангара, в который я вывалился через рамку телепортатора.
И вдруг я услышал аплодисменты. Меня, похоже, встречали.
— Первенец! — крикнул кто-то. — Канал работает!
Я начал суматошно озираться и наконец увидел. На меня глазели человек восемь или десять, все в серо-зеленой военной форме. Они хлопали в ладоши, смеялись и наперебой что-то друг другу говорили.
— Чур, это мой! — весело крикнул кто-то. — Я занимал.
Чуть погодя вслед за мной из рамки появился Щербатин. Ему также достались аплодисменты, но не такие задорные.
— Та-ак, — деловито проговорил он. — Что у нас тут?
— С прибытием, — сказал я.
Невзначай я поглядел вниз и вдруг увидел такую родную и знакомую желтую линию. Она стелилась
