Удручало только, что идти далековато – километров пять. К самой границе Темного круга. Лавансаль вообще оказался сильно разбросанным городом.
…Когда мы выдвинулись, вокруг заметно прояснилось. Тумана почти не было, я даже разглядел, что город расположен у подножия красивейшего горного хребта.
Связь пока работала неплохо, связист даже утверждал, что теоретически каждый может связаться со штабом с помощью индивидуальных средств.
Я подозревал, что это просветление ненадолго. Темный круг – он пульсировал, словно мерцал. То его почти нет, то наваливается всей своей непостижимой дьявольской силой, заставляя целый квартал встать на дыбы. И мы явно застали его в хорошем настроении.
Сологуб шел рядом и, чувствовалось, хотел что-то сказать.
– Ты неплохо держишься для штатского, – услышал я наконец.
– Я не совсем штатский. Я государственный служащий. По рангу я где-то на уровне майора.
– И насчет газа ты здорово придумал. Так и будем объяснять.
– Это не я придумал. Это – официальная версия, которую озвучат по всем информационным каналам.
Полковник как-то злорадно усмехнулся. И после небольшой паузы спросил:
– А на самом деле? Ты сам-то что об этом думаешь?
– Ну, вам же все рассказали, – устало вздохнул я. – Я ничего добавить не смогу, вот хоть режьте вы меня.
– Нам рассказали, что ничего толком не известно. И посоветовали не озадачиваться, а сосредоточиться на выполнении задания.
– Ну, что ж… все правильно, так и есть.
– Но ты же варился в этом несколько месяцев! Ты больше нас знаешь и понимаешь. Почему же не хочешь рассказать? Это делу не помешало бы.
– Потому, что я сам ни в чем не уверен.
Сологуб некоторое время ждал, что меня все-таки пробьет на откровенности, но так и не дождался. Поэтому начал домысливать сам – вслух.
– Нам говорили, что здесь исследовали штуку, которая называется «управляемый психосинтез». Что на какой-то планете раскопали вещество, которое принимает форму того, о чем ты думаешь.
– В общем, верно, – кивнул я.
– Ну и какой же умник управляет этой мясорубкой? Кому в голову такое могло прийти? Мы ведь именно его ищем, да?
– Нет.
– А кого? Кто все это придумал?
– Кто угодно. Может, даже я, а может – и любой из твоих парней.
– Это в каком смысле? – Сологуб даже оторопел.
– Ты говоришь, кому такое в голову могло прийти… А сам-то знаешь, что у тебя в голове?
– Да уж худо-бедно догадываюсь, – проговорил он чуть обиженно.
– Ни черта ты не догадываешься. Тут жили тысячи людей, и у большинства в голове такая каша…
– Ты хочешь сказать, что все это – чьи-то мысли?
– Мысли? Да нет, на мысли это мало похоже. Это, скорее, хлам, который хранится в темных уголках сознания любого человека. В обычной обстановке он не опасен, разве что вызовет кошмарный сон. В другом случае он может довести человека до психушки. А в нашем варианте сошел с ума весь этот мир.
Полковник с минуту обдумывал.
– А если я сейчас загадаю, скажем, бутылку пива – она появится?
– Вряд ли. Разве что от пива будет зависеть твоя жизнь, да и то – никакой гарантии.
– А почему ты сказал про жизнь?
– Потому что мое желание исполнилось, когда оно было очень сильным. Я просто хотел жить. Всего- навсего.
– Я так думаю, тут все хотели жить. И сейчас хотят. А результат обратный. Почему?
– Не знаю. Скорей всего, желание жить оказывается слабее элементарного страха за жизнь. Страх это уже совсем другое. Страх непредсказуем и неуправляем.
– Значит, все, что вокруг нас, это страх…
– Может, и так. А может, и по-другому. Походим, посмотрим, тогда будет, о чем говорить. Давай-ка лучше не умничать, а, как нам велено, концентрироваться на задании. А потом, когда на базу вернемся, – вот там сядем, нальем и обсудим. Потом еще нальем и еще обсудим. И так, пока все по полочкам не разложим.
– О-о… это нам много раз наливать придется.
– Ну, уж это мы перенесем как-нибудь.
Дальше мы шли молча, я просто глазел по сторонам. Ничего интересного я не видел – обычный колониальный город, просто очень уж запущенный. Заросшие бугристые тротуары, ржавые машины, унылые ветхие дома, которые давно уже легче снести, чем отремонтировать.
Через какое-то время я почувствовал себя неуютно. Почему-то стали мерещиться какие-то шорохи в пустых проулках, вдруг стало казаться, что нас слишком мало. Появились тревога и ощущение, что зря мы идем, ничего там хорошего не будет.
Небо почернело, потихоньку начал выползать туман. И это был не просто каприз погоды. Происходило то, чего нам больше всего стоило бояться. Темный круг заметил нас и приготовился раздавить. Именно такое мистическое ощущение во мне поселилось.
Бойцы мало-помалу сбились в кучу и шли, настороженно озираясь. Никто не разговаривал, только связист изредка вызывал то базу, то резервную группу. Связи не было. Мы слышали только свист ветра в пустых окнах домов.
Идущий впереди боец остановился и пару раз взмахнул рукой, привлекая общее внимание. Мы тоже остановились – метрах в тридцати от нас дорога кончалась. Там был завал – два дома рухнули, полностью перекрыв улицу. Из утрамбованной временем кучи строительных блоков лезли какие-то фиолетовые заросли. Выглядели они как-то угрожающе, совершенно не напоминая здешнюю вялую и блеклую растительность.
– Вполне можно перебраться, – сказал я.
– Можно, – неохотно ответил полковник. – Только чует моя задница… – он с сильным сомнением покачал головой.
Я так и не узнал, о чем в тот момент думала его задница, и все же решил довериться.
В конце концов, это их дело – довести меня до точки. И пусть делают так, как считают нужным.
– Автоколонна правительства шла этим же маршрутом, – сообщил вдруг один из бойцов, не поленившийся взглянуть на карту.
– И что? – заинтересовался Сологуб.
– Они тоже уперлись в этот завал и затем свернули на другую улицу. Скорее всего, вон на том пересечении. А дальше – вы знаете, что было.
– Ты хочешь сказать, нам ждать того же?
Боец не ответил. Но все призадумались. Через минуту Сологуб принял решение.
– Давайте все-таки попробуем обойти. Вернуться никогда не поздно.
«Как раз в этом стоило бы сомневаться», – подумалось вдруг мне.
Мы перешли на параллельную улицу, и сразу стало ясно – здесь все не так. Здесь явно что-то происходило до нас.
Если прежде мы лицезрели просто обветшавшие и захламленные кварталы, то теперь перед нами лежала совсем иная картина. Из искореженного асфальта торчали скрученные в штопор трубы коммуникаций, стены домов покрывали огромные трещины, как будто по ним били исполинским молотом, с уцелевших деревьев свисали черные лохмотья.
Здесь словно прошел ураган, и не просто ураган, а натуральный гнев божий.
– Полковник, – неуверенно позвал я. – Давай-ка, от греха, вернемся на ту улицу. Переползем через развалины и пойдем тихонечко дальше. Не нравится мне здесь.
