Эдиком, представив его как старого-старого друга.
– Что будет-то, Эдичка? – задала Марго вопрос, который не отпускал их с Лури последние дни.
– А что будет? – студент пожал плечами. – Будете в безопасности, будете сыты…
– Это точно? – усомнился Лури.
– А почему нет? Вернемся – сами увидите. Там люди живут, все довольны… А что вас смущает-то?
– Да друзья твои… – Марго кисло усмехнулась. – Не особо приветливые, понимаешь? Не поймешь, что на уме…
– Так они всегда такие. Я уже привык. Ты к ним, главное, не лезь, под ногами не вертись. Вы оба им до лампочки.
– Как там городок наш? – Марго печально улыбнулась.
– Не узнаешь городок. Да и не наш он теперь. Увидишь – сама поймешь. Но ничего, жить можно. Слушай! Самое главное-то… В общем, сержантик твой, Лисин…
Марго незаметно вцепилась студенту в руку.
– Потом, – еле слышно проговорила она.
– А-а… – Эдик покосился на Лури и понимающе кивнул.
– У нас деньги есть, – сказал Лури. – Они там еще нужны кому-то?
– В смысле? – удивился Эдик.
– Я говорю, на свои деньги я смогу там что-то купить? Или темные завели свою монету?
– Да сможете, конечно, нет проблем! А что покупать-то собрались?
– Ну, как… – Лури развел руками. – Надо же будет как-то обустраиваться.
– Да не забивайте себе голову, умоляю! Что я, не устрою вас, что ли?
Марго заметила, что Лури искоса разглядывает студента, словно до сих пор в чем-то сомневается.
– А можно узнать, как ты стал темным мастером? – наконец не выдержал он.
– Да просто, – пожал плечами Эдик. Потом постучал пальцем себя по лбу. – Кое-что знаю, вот и стал.
– Кое-что? Ты учился Темному Знанию?
– Учился он, учился, не сомневайся, – вмешалась Марго. – Не приставай к мальчику, у него и так тяжелый день. Да, Эдичка?
– Ну да… день необычный, – он привстал, посмотрел назад. – Аэробот возвращается. Сейчас помчим. Пойду поговорю с чернотой, сидите тут…
Студент ушел. Лури испытующе посмотрел на Марго.
– Что это за место, куда мы направляемся?
– Мой город. Я там жила. Сто раз тебе говорила.
– Ты жила в городе темных?
– Не было там никаких темных. Кроме армян с азерами. И хватит меня дергать. Приплывем – сам все увидишь. Тебе ж сказали – безопасно. Что еще надо.
– Ничего… – Лури задумался и уставил взор в море. – Пока ничего.
Корпус корабля вздрогнул, заскрежетал и начал быстро набирать ход.
– Оружие! – напомнил Хенд на следующее же утро, посмотрев в упор на Петровича.
– Да помню я, помню, – небрежно кивнул Петрович. – Вот сейчас позавтракаем и пойдем.
Завтракали тем, что осталось от вчерашнего обеда. Все молчали. Оба сторожевика поглядывали на Петровича с недоверчивым беспокойством. Оба не понимали, почему он так просто и легкомысленно относится к главной цели их непростого путешествия.
– Ну, все, теперь пошли, – Петрович встал, вытирая руки о край куртки.
Туф и Хенд переглянулись.
– Вот что – так прямо встали и пошли? – медленно проговорил Хенд.
– А чего?
– Ну… может, взять чего-то надо?
– Фонари какие-нибудь возьмите пока. А там видно будет.
И снова сторожевики переглянулись. Их что-то беспокоило – старый муммо держался как-то странно.
Они вышли из своей импровизированной гостиницы. Петрович долго вел обоих через жилые кварталы. Он шел впереди, а оба сторожевика мрачно глядели ему в спину, не спуская глаз. Хенд держал правую руку на рукоятке тесака, он всякую минуту был готов к тому, что события могут пойти неожиданным образом.
Туф, глядя на настроение товарища, откровенно волновался. Оба уже убедились, что муммо вовсе не так прост, как кажется. А что, если сейчас заведет в глухомань, применит какой-нибудь фокус, угробит обоих и – свободен? Ведь если оружия никакого нет, за обман придется отвечать.
Петрович остановился в глухом, густо заросшем травой проходе между стеной многоэтажки и забором бывшего детского садика. Здесь и в прежние времена мало кто ходил, а теперь и вовсе стояла гробовая тишина.
Сторожевики опасливо озирались.
– Вроде всё на месте, – проговорил Петрович.
– Что на месте? – не выдержал Хенд. – Показывай!
– Да вот же! – Петрович ткнул пальцем в кирпичную трансформаторную будку, едва заметную из-за вала растительности.
– И что? – у Хенда начали наливаться кровью глаза. – Хочешь нам сказать, что в этом сарае лежит твое чудо-оружие?! За дураков нас держишь?!
– Да ты не ерепенься, – добродушно усмехнулся Петрович. – Сарай не сарай, а все не так просто. Я ж знаю, что говорю.
Сторожевиков удивил его спокойный насмешливый тон. Он и впрямь что-то знал. Что-то особенное.
Петрович подошел к двери будки, раздвигая заросли и подминая их подошвами. Дверь была вся кривая, обитая ветхим железом, но все же крепкая. На петлях покоился заросший ржавчиной навесной замок.
– Ломать надо, – сказал Петрович. – Ключа, сами понимаете, у меня нету. Да и не поможет он.
– Чем ломать? – звенящим от напряжения голосом спросил Хенд.
– Да сейчас найдем что-нибудь. Вон там поищем, – Петрович кивнул на забор детского садика и уже было повернулся к нему.
– Вместе пойдем! – Хенд схватил его за руку.
– Вместе – так вместе…
Петрович подгадал верно – в садике нашелся нетронутый пожарный щит, а на нем – лом.
– И лопату прихватим, – сказал Петрович. – Мало ли что…
Петли вылетели из двери вместе с гвоздями, даже особо наваливаться не пришлось. Внутри Петрович протиснулся в щель между корпусом трансформатора и стеной и с минуту гремел там каким-то железом.
– Ну, что? – нетерпеливо воскликнул Хенд.
– Лучше посвети, – отозвался Петрович.
Наконец он вытащил из полутьмы и бросил за дверь довольно тяжелый железный лист, испещренный сеточкой рифления.
– Готово дело, – спокойно сообщил он. – Почти.
Хенд заглянул в щель. Между полом и трансформатором чернела дыра. Она была достаточной величины, чтобы туда пролез человек. Но вид ее не вызывал доверия – нора какая-то. Того и гляди какой- нибудь зверь из темноты рыкнет.
– И что же? – Хенд уперся в Петровича тяжелым взглядом. – Там твое оружие?
– Там, там… Можно прямо вниз идти.
Хенд глянул еще раз, теперь вытянув руку с фонарем. На этот раз он разглядел в темноте скобы – вниз уходила лестница.
– Я первый пойду, – неожиданно решил Хенд. – А то сейчас юркнешь в нору – и ищи тебя. Туф, ты за
