– Понимаю. А, вот нашел. Записывай: Коваль Максим Леонидович, семьдесят третьего года рождения.
– Ты о нем что-нибудь знаешь?
– Мало. Почти ничего. Мы туда редко ходим, там с новым хозяином порядка побольше стало. Знаю только, что купил он эту забегаловку по смешной цене. И еще одна интересная деталь: прибыль у него хорошая, а вот живет он скромненько. Ездит на подержанной «Тойоте», снимает хреновенькую квартирку где-то на окраине. Видимо, часть прибыли кому-то отстегивает.
– Конечно. «Крыше» и отстегивает.
– Не-ет. «Крыша» много брать не будет, иначе ее просто снесут. Видать, это не простая «крыша».
– Значит, на дядю работает.
– Может, и так. Только вот кто этот дядя? Больше ничего добавить не могу. Рад, если сумел тебе помочь.
Васин отодвинул телефон и возбужденно потер ладони. История с АОЗТ «Максимум» повторялась в точности.
Через пять минут он уже сидел в кабинете Михалыча и докладывал последние новости.
– И что ты ожидал от меня услышать? – спросил начальник.
– Я ожидал услышать: «Молодец, Васин, получай медаль «За сообразительность»!
– Не угадал, Васин. Какая, к черту, сообразительность? Что нам это дает, кроме новых неприятностей? Так, информация для размышления, не более того.
– Как это «не более того»! – возмутился Васин. – Завтра вечером я узнаю имя человека, который заказал убийство. Мы сразу можем брать его в оборот: наставим «жучков» в квартире, «семерку» подключим...
– Какие «жучки»! – устало вздохнул Михалыч. – Никто не даст санкцию на «жучки». Ну а «семерка»... Не знаю, что это может дать.
– Хорошо, – сказал Васин. – Договоримся так: завтра я узнаю имя и передаю его дежурному. И пусть сразу ночные службы начинают его крутить. Время дорого.
– Давай... – неохотно согласился Михалыч. – Не знаю, что у тебя выйдет, но... Пробуй. Одно условие. Пока не разберешься с Малютиным – никаких шагов в сторону. Никаких Рафиков Мамедовых.
Утро следующего дня началось с беготни по лестницам. Сначала Васину позвонили из дежурной части и напомнили, что он, выйдя из отпуска, не получил табельное оружие. Пришлось бежать, получать.
Потом позвонили из финансового отдела и сообщили, что он не отчитался за двухдневную командировку, в которую ездил еще до отпуска. Потом позвонили из отдела кадров – потребовали сдать отпускное удостоверение и проездные документы.
Когда телефон зазвонил в четвертый раз, Васину захотелось расстрелять его из табельного оружия или обложить отпускными удостоверениями, проездными документами и поджечь.
Но это был всего лишь Гирин. Он спросил, нет ли срочных дел. Потом сказал, что должен решить у себя парочку вопросов и поэтому придет после обеда.
– Только не забудь, что сегодня на вечер у нас назначено свидание, – напомнил Васин.
– С женщинами? – живо поинтересовался Гирин.
– С мужчинами, – буркнул Васин и бросил трубку.
Интересно, подумал он, какие вопросы собирается там решать Иван. Не иначе, женские.
Итак, сегодня вечером Васин пойдет к Степанову и узнает имя заказчика убийства Эдуарда Малютина. На сегодня это главное. Есть и другие дела – например, восстановить обстоятельства смерти Рафика Мамедова. И убедиться, что место происшествия даже толком не осматривали. Как участковый записал, что несчастный случай, – так и решили.
Но эти дела были менее важными и заниматься ими не хотелось.
Васин решил, что в ближайший часок он может расслабиться и потешить себя бездельем. Например, послушать рассуждения Сливко о боевых характеристиках разного типа оружия.
– Да я же сам из него стрелял! – надрывался Сливко. – Глушитель идеальный. Слышно только, как затвор лязгает и пуля уходит!
– Не понимаю я, – упрямился его вечный собеседник Никита. – Как можно выстрел сделать бесшумным? Ну, заглушить – это ладно. Но совсем убрать звук... Это же страшный грохот, его не спрячешь.
– Да я тебе точно говорю! Представь: девять-а-девяносто один – короткоствольный автомат с глушителем. Калибр – девять миллиметров. Одна пуля шестнадцать грамм весит. И ничего – ни звука, ни отдачи. Просто – щелк, фьють – и все!
Никита недоверчиво покачал головой.
– А про стреляющий нож ты слыхал? – не унимался Сливко. – «НРС» – нож разведчика стреляющий. У него один патрон в рукоятку вставляется – так пуля вылетает вообще без звука.
– Нож тоже с глушителем? – лениво поинтересовался Васин.
– Нет, просто патрон специальный. Там химическая реакция происходит с газовыделением. Никакого огня, дыма...
– Ну, это ты точно сбрехал, – обрадовался Никита. – Если б такие патроны были, под них бы все оружие делали. Чтобы с глушителем не мучиться.
– А его и делают. Ты пистолет «ПСС» видал? Такой, плоский и широкий. Он как раз под химические патроны. Причем у него пули со срезанной макушкой – как у «нагана». Из него даже если в руку попадешь – человек умирает от болевого шока...
– Смотрю я на тебя, Сливко, – сказал Васин, – и думаю: если ты такой специалист, почему на последних стрельбах только пять из тридцати выбил?
Сливко как-то сразу утих и обмяк.
– Палец болел, – сухо пояснил он. – И вообще, я из пистолета не очень... Мне бы автомат. Или лучше карабин...
– И штык примкнуть, – добавил Васин. – И врукопашную – на мишень. Вот тогда бы ты всем доказал.
– Ну тебя к черту, Васин, – обиделся Сливко.
Дверь приоткрылась, и в кабинет робко заглянул пожилой майор с мучительно знакомым лицом.
– Вам кого?! – рявкнул Сливко.
– Мне Васина.
Васин наконец вспомнил. Это был тот самый участковый, с которым они осматривали труп Малютина.
– Можно вас на минутку? – нерешительно спросил майор.
Они вышли в коридор, уединились возле засыпанного табачным пеплом подоконника.
– Свидетеля я еще одного нашел, – сказал участковый.
– Так. И что он сказал?
– Он видел покойника в тот самый вечер. С женщиной.
– Это все?
– Вообще-то не все. Я подумал, что вы сами с ним поговорить захотите.
– Вы правильно подумали. Очень хотим.
– Он сейчас дома. Если есть возможность, поедемте со мной. Я на мотоцикле.
Васин заскочил в кабинет, взял бланки протоколов, и они вышли на улицу. На другой стороне площади Васин сразу заметил Ивана, который ждал надлежащего сигнала светофора.
«Обломался, – ехидно подумал Васин. – Видать, девка оказалась не любительницей утренних разминок».
– Ну, что? – спросил он, когда Иван приблизился. – Мадам сегодня не принимает?
– Не... – беззаботно ответил Гирин. – К ней чего-то мать приперлась.
И вдруг он сделал круглые глаза.
– А ты откуда знаешь?
К счастью, мотоцикл был с коляской и места хватило всем. Доехали с ветерком. Двор того самого дома на Вологодской стал светлее – последняя листва слетела с веток и открыла путь солнечным лучам.
