комок.
Солдат, похоже, действительно ничего не чувствовал, он сидел, привалившись к стенке, и безучастно глядел в потолок.
До Павла вдруг дошло, что он взялся за непосильное дело. Но было уже поздно останавливаться, потому что кровь неумолимо уходила из этого худого измученного тела, а вместе с ней капля за каплей, секунда за секундой, вытекала и жизнь.
Очаявшийся Павел сунул пальцы в самый центр кровотечения, нащупал там твердую частицу и вырвал ее, отбросив в сторону.
Парень вздрогнул всем телом и что-то простонал. Кровь продолжала литься ручьем. Павел лихорадочно соображал, что ему делать. Кажется, в таких случаях нужно накладывать жгут, но где его взять?
Он подобрал с пола толстый провод в синей изоляции, обернул вокруг ноги солдата и попытался закрутить потуже. Кажется, кровь стала капать медленнее. Может, потому, что Павел пережал вены. А может, просто ее осталось совсем мало в этом измученном теле.
Нужно было срочно закрывать рану. Зашить, заклеить, залепить – все равно, лишь бы остановить кровь. Павел быстро огляделся и вдруг увидел неподалеку от себя перфоратор для сшивания листового железа.
Ботинки заскользили по окровавленному полу, когда Павел бросился к инструменту. Но он не заметил этого и, схватив широкую, шершавую рукоятку, быстро наложил на разрез три скобы – грубые, варварские, но надежные. Он осторожно ослабил провод на ноге солдата и убедился, что кровотечение почти остановилось. Только на самом краю раны набухали и быстро скатывались большие красные капли.
Павел отошел, вытер руки о пиджак. Солдат лежал с закрытыми глазами и не шевелился.
На висках выступил холодный пот – неужели он мертв?!
– Эй, – позвал Павел тихо, будто пугаясь своего голоса. – Эй, парень, что с тобой?
Он подошел, потряс солдата за плечо.
– Скажи что-нибудь!
Но Павел зря старался. Солдат спал. Спал так, что ему не нужны были ни морфин, ни водка – усталость подействовала лучше любого обезболивающего.
Павел осторожно натянул ему на ногу брючину, надел ботинок. Потом сгреб в кучу все, что валялось на полу – чтобы не так была заметна кровь. Рядом с солдатом он положил два съедобных брикета, чтобы тот догадался подкрепиться, когда проснется. Павел знал: человеку, потерявшему много крови, нужно лучше питаться.
Его все еще терзала совесть – рана могла загноиться, потеря крови также могла вызвать роковые последствия. Да и сам факт удаления приемника неизвестно как подействует на этого мальчишку. Павел уже жалел о том, что решился на это.
Оставалась лишь слабая надежда, что все обойдется. Только бы солдат пережил эти сутки, а там уже Белый подскажет, как с ним лучше поступить. И тогда у Павла появится, наконец, помощник.
Павел подставил под ноги какой-то корпус или кожух, дотянулся до люка и вернулся в кабину подъемника. Ему жутко хотелось поскорее уснуть.
– Где ты пропадал всю ночь? – хмуро спросил Белый, вернувшись после разноса обедов.
– Пытался отыскать шестьдесят второй уровень, – ответил Павел, отчаянно зевая и растирая лицо ладонями. – А потом искал свой. Объездил не меньше сотни этажей, пока случайно не наткнулся.
– Заблудился, что ли?
– А как не заблудиться? В этом чертовом лифте никаких опознавательных знаков.
– Что значит, «никаких знаков»? Все, что тебе нужно, есть на рукоятке ключа.
– Интересно... – Павел приподнялся и с негодованием посмотрел на Белого.
– Дай-ка его мне, – продолжал тот. – Вот, смотри: эти колечки подвижны, на них нанесены линии, точки, полукружности. Когда ты вставляешь ключ, кольца поворачиваются и образуют узор, по которому ты определяешь номер уровня или отдельного помещения. Точнее, не номер, а наименование. У ячеек нет системы нумерации, они всему и везде дают свое имя. Этим именем, кстати, можно и заблокировать вход...
– Почему ты сразу не сказал? – разозлился Павел.
– А почему ты не спросил?
– Но я не могу обо всем спрашивать...
– А я не могу читать твои мысли и угадывать, что тебе нужно, а что – нет. Когда тебе в голову придет очередная идея, обдумай все хорошенько и посоветуйся со мной.
– Хорошо, – буркнул Павел, понимая, впрочем, что Белый по-своему прав. – Тогда нарисуй мне узор шестьдесят второго уровня, чтобы сегодня я уже не тыкался вслепую.
– Ничего не нужно рисовать. Смотри, его можно набрать вручную. Теперь, если ты вставишь ключ в гнездо лифта, он доставит тебя точно по адресу.
Через полчаса инструктажа Павел мог уже довольно сносно ориентироваться, находясь в кабине подъемника, а также знал имена-узоры большинства уровней, которые могли ему пригодиться.
– Насколько я понял, ты сегодня так ничего и не нашел, – заключил Белый.
– Нашел, – нахмурился Павел, вспомнив ночное происшествие. – Но не совсем то.
– Рассказывай.
– Я обязан отчитываться?
– Думаю, да. Это в твоих интересах.
Павел неохотно поведал разносчику о своих приключениях, стараясь не вдаваться в подробности. Он по-прежнему опасался, что своим безрассудным поступком сделал тому несчастному солдату только хуже.
Но Белый воспринял его рассказ чуть ли не с восторгом.
– Удивительно! Просто феноменально. И что ты собираешься делать дальше?
– Хочу спросить у тебя, где здесь можно найти чистый бинт или вату, зеленку. Раз ты моя память, ответь, чем я могу обработать рану этому парню.
– Ты правильно сформулировал вопрос, – ответил Белый и загадочно улыбнулся. – Если бы не твоя последняя фраза, я послал бы тебя искать вату или зеленку. А так я могу предложить кое-что получше...
– Короче?
– Ты спросил: чем обработать рану? Отвечаю: ткань-регенератор. Это один из немногих препаратов, которым пользуются ячейки. Думаю, он подействует, несмотря на отличия в физиологии.
– Так подействует или нет?
– Думаю, да. Сегодня после ужина я принесу тебе кусочек и объясню, как пользоваться. Но учти, это первый и последний случай, когда я помогаю тебе чем-то, кроме информации. Мне просто жаль того парня.
– Жаль? Кто-то говорил, что вам наплевать на нас и на наши жизни.
– Значит, не совсем наплевать...
Павлу невыносимо хотелось поскорее смыть с себя засохшую кровь и поменять испачканную одежду. Накануне он так устал, что завалился спать даже не разуваясь.
Он поднялся на два уровня выше, где, как он знал, в крошечных узких помещениях стояли баки с каким-то водным раствором, вполне пригодным для обмывки. Ополоснувшись, он выбросил свою старую одежду и облачился в униформу из кладовки.
Разносчик сдержал слово. После ужина он принес упакованный рулончик полупрозрачного розового вещества, очень мягкого на ощупь.
– Снимешь защитную оболочку, – объяснил он, – развернешь ткань и отделишь липкую основу от активной поверхности. Потом плотно приложишь активный слой к ране и будешь держать, пока не прилипнет. После этого можешь со спокойной совестью возвращаться. Эта штука должна подействовать.
...На этот раз Павел добрался до коммуникационного уровня быстро. Здесь ничего не изменилось – даже ящик, который подставлял себе под ноги Павел, стоял на прежнем месте.
