жалеешь?
– Об этом – нет.
– Уверен, что нет. Ты даже в какой-то степени этим гордишься.
Антон пожал плечами. Почему-то не хотелось сознаваться, что он действительно гордится. В какой-то степени.
– Тебе единственному из команды этот вопрос не безразличен. Ты один знаешь, какое значение для страны имеет эта разработка. И кому, как не тебе, я могу верить?..
– Веришь – не веришь, – невольно усмехнулся Антон.
– Что?
– Есть такая детская игра «Веришь – не веришь».
– Думаешь, я с тобой играю, – удрученно произнес Сергеев. – Ладно, все равно словами я тебя убедить не смогу. Ты прав, насильно мил не будешь. Ну а насчет вчерашнего вечера... Анна сказала: ты обиделся, что мы тебя... э-э-э... попросили удалиться.
– Э-э-э, выгнали, – вежливо уточнил Антон.
– Ну, пусть так. Но ведь было время, когда и меня выгоняли. А может, будет время, когда ты будешь меня также выгонять.
– Да уж конечно! – фыркнул Антон.
– Я серьезно. Все зависит от тебя. Ну, и от меня тоже... Я не преувеличиваю. Мы очень благодарны тебе за эту шифровку. Честно сказать, никакого фурора она не произвела, но подтвердила одно очень серьезное подозрение. Я хочу тебя отблагодарить.
«Как трогательно!» – мысленно посмеялся Антон.
– Я догадываюсь, чего тебе хочется больше всего.
– Очень интересно. Еще никто не угадывал моих мыслей.
– Тут и угадывать нечего. Вот мое предложение – даю тебе билет на самолет, деньги, и ты на пару дней летишь отдохнуть, скажем, в Анапу. Хочешь?
– Хочу, – ответил Антон, недоверчиво покосившись на Сергеева. – Вы серьезно?
– А как я еще докажу все, что я тебе сейчас наговорил?
– Я полечу один? Без конвоя?
– Ты полетишь один, у тебя будет достаточно денег, чтоб пожить в хорошей гостинице, посидеть в ресторане, взять водный мотоцикл напрокат и так далее. Но только два... ну, пусть три дня. Потом ты должен вернуться. Сам, без напоминания.
У Антона бешено застучало сердце. Он и не мечтал о такой возможности – два дня делать все что угодно, тратить деньги на что угодно и быть совершенно свободным.
– Но давай договоримся – ты полетишь после того, как окажешь нам одну услугу, – добавил Сергеев и выжидательно посмотрел на Антона.
– Я так и знал, – вздохнул Антон. – С этого бы и начинали.
– Можешь отказаться, – сразу пояснил Сергеев. – Можешь отправляться без всяких задержек. Но мое предложение тоже касается продажи поддельных «Хризолитов». Если ты не против, завтра мы проведем одно мероприятие, а после обеда ты уже будешь в самолете.
– Ладно, давайте, – махнул рукой Антон. – Какое мероприятие?
– Ничего сложного. Ты говорил Анне, что тебе предлагали дешевый процессор Мельникова. Завтра ты с двумя нашими людьми покрутишься по городу на машине и покажешь им этого человечка, договорились?
Антон почувствовал холодок в груди. Сергеев предлагал ему обыкновенное предательство – сдать своего же брата торговца. Это еще почище, чем громить ряды на рынке. Первым желанием было отказаться наотрез, встать и уйти, но... Он вдруг представил себе, как лежит на пляже – совершенно свободный и никому ничем не обязанный, как бродит по набережной среди яркой южной зелени, сидит в кафе и никуда не торопится...
Да черт с ним, с этим Леденцом! В конце концов, сам виноват – нечего связываться с «левым» товаром. Да и не будет с ним ничего страшного – уж Леденец-то всегда отмажется.
– Согласен, – тихо ответил Антон. В этот момент он почувствовал, как из души уходит что-то очень важное. – Только...
– Что?
– Не говорите ребятам, куда я поехал. Скажите, на учебу или... Ну, я не знаю.
– Конечно, – сказал Сергеев, вставая. В его голосе отчетливо слышалось облегчение. – Спокойной ночи.
Оба офицера были молодыми, веселыми и очень энергичными. Чисто выбритые, аккуратно подстриженные, в черных красивых костюмах, они внушали симпатию. Антон сидел на заднем сиденье машины и настороженно слушал, как они разговаривали между собой.
Они болтали о всяких пустяках и о вещах, совершенно непонятных Антону. В основном о внутрислужебных отношениях в их ведомстве. К Антону они отнеслись доброжелательно и даже несколько раз пошутили с ним. Тем не менее он чувствовал себя скверно.
– Значит, на центральный рынок? – в очередной раз спросил сероглазый блондин, сидящий за рулем.
– Да. Лучше заезжать со стороны западного входа – там меньше идти.
Чем ближе был рынок, тем мрачнее становился Антон. Такое же настроение бывает в быстродвижущейся очереди к стоматологу. Но когда машина наконец остановилась и блондин объявил «приехали», все печали отступили перед необходимостью выполнять обещание.
– Ну, пошли, – сказал второй оперативник – невысокий крепыш с тонкими усиками.
– Я не пойду, – помотал головой Антон. – Меня там каждая собака знает. Я вам этого парня опишу. А вы его сами найдете.
– Поступим проще, – сказал блондин и полез в свой «дипломат». Через минуту на лацкане его пиджака заблестел значок какого-то спортивного общества с крошечным замаскированным телеобъективом.
– Изображение будешь видеть вот на этом экране, – сказал блондин, показывая Антону приборную панель машины. – Я сейчас суну в ухо микродинамик, и ты будешь мне подсказывать, как и что. Говори прямо в рацию, канал включен.
Они собрались вылезать из машины, но Антон остановил их:
– Подождите! Вы бы хоть пиджаки сняли. Вам так никто ничего не покажет – от вас за километр казенщиной несет.
Полицейские переглянулись, послушно сняли пиджаки и галстуки и стали похожи на молодых веселых инженеров.
Вскоре они смешались с рыночной толпой. Антон перелез на переднее сиденье к экрану и взял в руки радиостанцию.
Вначале он плохо узнавал знакомые места – на экране все выглядело по-другому. Но потом глаза нашли несколько хорошо знакомых деталей, и он начал полноценно ориентироваться в пространстве, по которому передвигались полицейские.
– Переходите на параллельную линию вправо... Сейчас пройдете два ряда, а в третий сверните, – говорил он в микрофон радиостанции. – Теперь идите прямо, держитесь левой стороны. Уже близко. Притормаживайте... Вон тот парень, в джинсовой безрукавке...
Антон смотрел на знакомые, почти родные места, и сердце его немного ныло. Казалось, что он не был здесь уже много лет, но ничего так и не изменилось. Ему захотелось выбраться из кабины этой проклятой полицейской машины, шагнуть в ворота рынка, пройтись по рядам, встретить знакомых, поболтать с каждым, узнать последние новости.
...На экране показалось улыбающееся навстречу «покупателям» лицо Леденца. Вслед за этим экран погас. Полицейские решили, что Антону незачем смотреть дальше.
Он положил рацию на сиденье и глянул через стекло машины на улицу. Мимо сновали люди, что-то говорили друг другу, носили коробки, копались в кошельках, стояли в очередях к банкоматам. Обычная городская суета казалась Антону увлекательной, как самый захватывающий фильм. Он так давно не видел всего этого, что сейчас ощущал себя чуть ли не пришельцем из каменного века.
