Имея этот блок, не нужно корпеть над проходными задачками, сочинять вспомогательные программки, «ломалки» и «искалки». Достаточно просто дать процессору задание, даже расплывчатый намек. Антон помнил, как на первой пресс-конференции конструктор Мельников предложил задавать вопросы не ему, а процессору. И тот отвечал! Отвечал почти как человек, а не как запрограммированный железный ящик.
Он понимал живой человеческий язык. «Эй, дружок, поищи-ка в сети «Евро-Глобал» что-нибудь прикольное про файлы-шпионы».
И «Хризолит», без сомнения, поищет. Сделает все, о чем требует оператор. Он не просто выведет список заголовков про файлы-шпионы, а подберет именно «что-нибудь прикольное». Ну разве что задаст перед этим пару невинных уточняющих вопросов.
Вот за такое чудо Леденец просил всего восемьсот рублей.
Это и настораживало.
Процессоры Мельникова вышли в продажу меньше чем полгода назад. Стоили они сначала, как нормальная квартира в пеноблочном доме. Потом, правда, сильно подешевели, но не настолько. Все эти полгода «Мосэлектронику» закидывали предложениями иностранные фирмы, набиваясь на сотрудничество, совместное производство и продажу, сулили безумные суммы за лицензию на право воспроизводства.
Но менеджеры «Мосэлектроники» и сам Мельников были непреклонны. Производством «Хризолитов» занимается только государственное предприятие «Мосэлектроника», продажей – только его представительства.
– Ну что? – нетерпеливо напомнил Леденец. – Будешь брать?
– Не знаю, – пробормотал Антон. – Вообще, денег сейчас нет.
– Ха! Денег нет. На твоем месте я бы в момент сумму собрал за такую-то штуку. У тебя этот процессор за неделю окупится.
Это Антон и сам понимал. Леденец был прав: ради такого приобретения не грех в долги залезть. Но Антона терзали сомнения. Слишком дешево. Даже если блок ворованный, ни один дурак не станет просить за него такую смехотворную сумму. А уж Леденец не дурак, он вещам цену знает.
– Э, а почему клеймо наклеено?! – всполошился Антон. – Оно должно быть в корпус вплавлено, я читал!
– А может, тебе еще сертификат на пожизненную гарантию? – вскинулся Леденец. – За такую-то цену!
Однако было видно, что он смутился. Явно здесь дело было нечисто.
– Ну, если не веришь, давай зайдем куда-нибудь, подключим и проверим, – добавил Леденец.
– Да нет, верю, – пробормотал Антон. – Но только... Не до этого мне сейчас, понял? Ладно, спасибо, что показал. Пойду я...
Антон возвращался домой в полном смятении. То, что он увидел, не укладывалось ни в какие рамки. Процессор Мельникова не мог стоить так дешево, ни при каком условии. Может, это обман? Но Леденец не станет мошенничать со своим приятелем и коллегой, он знает, что Антон не лох, и относится к нему с достаточным уважением. Может, тогда самого Леденца обманули? Тоже маловероятно...
Подделывать «Хризолиты» еще, кажется, никто не научился. Да и вряд ли научатся. Антон кое-что знал об этом. Он собирал любую информацию о конструкторе Мельникове и его детище, как и многие тысячи других людей, имеющих отношение к информационным технологиям.
Он знал, что при производстве «Хризолитов» треть средств уходит на обеспечение безопасности и охрану технологии. Людям, подписавшим контракт с «Мосэлектроникой», платят целые состояния, но эти денежки достаются им ох как непросто.
Во-первых, до окончания контракта они не имеют права покидать изолированный сектор предприятия, где изготавливаются блоки. Они живут как добровольные заключенные, и никакие обстоятельства не могут этого изменить. Им запрещаются свидания и даже телефонные разговоры с родственниками. В закрытом секторе вообще нет телефонов. Туда не проведен ни один кабель – даже электроэнергия берется от независимых источников питания. Компьютеры, установленные в лабораториях, не имеют дисководов и лишних разъемов, а встроенные серверы установлены на неизвлекаемость. Ликвидированы даже сетевые шнуры – вся аппаратура работает от батарей.
По слухам, каждый второй сотрудник там завербован службой безопасности, а в самой службе безопасности полно нелегальных агентов ЭКОПОЛа. Что и говорить, государство умеет хранить свои тайны.
Ходили и другие слухи. Поговаривали, что сам Мельников то ли умер, то ли стал инвалидом и больше ничего не может. Но Антон был уверен – эту информацию разбрасывают конкуренты, чтобы пошатнуть позиции «Мосэлектроники» на рынке. Очень многим процессор встал поперек горла. Писали, что после его выхода в продажу в Европе закрылось сто пятьдесят лабораторий схожего профиля.
Антон все же не выдержал и прямо из Переулка поехал в Манеж – единственное в городе место, где частным лицам продавались процессоры Мельникова. Никаких революционных изменений он не заметил – «Хризолит» по-прежнему стоил три с половиной тысячи.
Когда Антон добрался до дома, начинало темнеть. Он был так поглощен своими размышлениями, что не заметил двоих незнакомых мужиков, скучающих у подъезда. И лишь поднявшись по ступеням, услышал, как его окликнули.
– Молодой человек!
– Что? – Антон растерянно обернулся.
– Если не ошибаемся, вы – Антон Кораблев?
– Да.
Они сразу встали и полезли за удостоверениями.
– Мы из ЭКОПОЛа. Вам нужно поехать с нами. Квартира уже опечатана.
Антон с недоумением оглядел полицейских. Он ожидал, что за ним вышлют бойцов оперативного отряда, а эти явно были офицерами – оба далеко уже не юнцы, да еще и в штатском.
Один стоял напротив, второй зашел чуть сбоку. Похоже, они готовились, что Антон опять начнет показывать норов.
– Что, прямо сейчас? – удрученно спросил он. – А утром нельзя?
– Утром нельзя, – ответил один из полицейских. Он говорил без всякого нахальства и высокомерия, совсем не так, как ведут себя инспектора на рынке. Потом даже добавил: – У нас есть санкция. Показать?
– Не надо, – буркнул Антон. – Пойдемте...
Его вдруг охватила тоска по своей маленькой квартирке. Ему показалось сейчас верхом счастья поставить кофе, завалиться на диван и включить телевизор. И от того, что это стало уже невозможно, было горько до слез. Поставив на двери казенную печать, эти люди как будто надругались над его жилищем...
«Стоп! – встрепенулся Антон. – А собственно, почему печать? Почему санкция? И почему прислали офицеров? Меня арестовать решили, что ли, за эту ерунду? Неужели нашли что-то серьезное на дисках?..»
Но ничего спрашивать он не стал. Эти ребята – просто «грузчики», наверняка и сами не знают, что он натворил. Их дело – доставить.
Его усадили на заднее сиденье трехскоростной «Лады-Колибри» и даже не заблокировали дверь. Антон заметил, что, кроме стандартного оборудования, в кабине установлены несколько плоских коробок и панелей оперативного назначения.
– Можно позвонить? – спросил он.
Он еще не знал, кому хочет звонить. Просто была потребность сообщить кому-то о себе, оставить весточку, прежде чем уйти в неизвестность.
– Нет, – спокойно ответил один из полицейских. – Ничего нельзя делать до особого распоряжения.
Машина неторопливо поплыла по погружающимся в сумрак улицам. Антону было невыносимо тоскливо от того, что он не может сию же минуту выйти и просто пройтись по городу, присоединиться к беззаботно гуляющему люду. Если уж опечатали квартиру, то наверняка сегодня гулять не придется.
Они пересекли ярко освещенный проспект Победы. Здесь машина должна была свернуть, чтобы проехать к площади Курчатова, где располагалась штаб-квартира ЭКОПОЛа. Однако почему-то они
