– Но ведь полезли же первый раз, на гранату.
– Мало ли... Заглянули в дырку, посветили фонариком. Видят – пусто, ну и полезли. Да и откуда им знать, в какой тоннель мы ушли.
– Могут ведь и собак пустить, – сказал Антон.
– Могут, – согласился Самурай. – Правда, я у них ни одной не видел.
За дверью послышался шум. Хотя все знали, что это возвращаются Печеный с Леденцом, все равно напряглись и взялись за карабины.
Леденец и Печеный выглядели возбужденными. Сразу стало ясно, что они что-то нашли.
– Там лестница, – с ходу выпалил Печеный, – и люк! Но все закрыто. Мы пробовали поднять – не идет. Может, вдвоем попробуем, свежими силами?
Самурай моментально слетел со скамейки.
– Где? Пошли!
Метров за двадцать от двери было место пересечения двух тоннелей. На уровне глаз висела здоровенная труба, и Печеный сразу предупредил об этом, потому что сам едва не разбил о нее голову.
– Сквозняк какой, – отметил Самурай. – Надо будет пройтись, посмотреть.
– Потом посмотрим, – сказал Леденец. – Сначала здесь попробуем.
– У меня только четыре спички, – предупредил Печеный. – Идите на мой голос, вот лестница.
Самурай нащупал ступени и быстренько забрался наверх.
– Слушайте, и правда, люк, – удивленно и обрадованно проговорил он. Стало слышно, как он возится наверху, пытаясь отжать его плечом.
– Не идет, – с досадой сообщил он через некоторое время. – Давайте кто-нибудь ко мне, кто поздоровей.
– Я иду, – отозвался Обжора.
– У тебя ж спина!
– Ничего, она не болит.
Он поднялся к Самураю, и они вместе начали кряхтеть и тужиться под потолком.
– Заржавело все, – вздохнул Обжора. – Надо прикладами выбивать.
– Ты что?! На шум весь завод сбежится. Давай еще разок надавим.
– Ну что? – не выдержал Печеный. – Может, посветить?
Никто не ответил. Наверху продолжались возня и тихое перешептывание вперемежку с ругательствами.
И вдруг случилось нечто невообразимое. Неожиданно по ушам ударил истошный крик. Никто не успел ничего понять, и никто не заметил, как Обжора сорвался с лестницы. Услышали только, как его тело ударилось об пол.
Печеный немедленно чиркнул спичкой. Обжора, скорчившись, лежал у ног товарищей, и лицо его выражало такой ужас, такую звериную муку, что всем стало не по себе.
– Что?! Что такое?! – крикнул сверху Самурай. Он уже спускался, но очень спешил, поэтому никак не попадал ногами на ступени.
– Спина... Спина... – хрипел Обжора, и всем было видно, каких сил стоят ему эти слова. Лицо его было мокрым от пота.
Самурай наконец спрыгнул с лестницы.
– Что у него?
– Говорит, спина. Что вы там такое делали?
– Да ничего не делали, просто в люк упирались! Вдруг он заорал – и вниз.
– Хватит болтать, – оборвал разговор Печеный. – Понесли его на свет, я тут ничего не увижу.
Когда Самурай и Печеный подняли Обжору на руки, тот снова вскрикнул и, кажется, потерял на несколько секунд сознание.
В освещенном помещении его уложили на скамейку. Все столпились вокруг, но ничего не могли поделать, поэтому только беспомощно переглядывались. Суетился лишь Печеный – единственный из всех, кто имел какое-то представление о медицине. Впрочем, никто не знал, откуда это представление появилось и насколько можно ему доверять.
– Спина... – растерянно проговорил Обжора. – Что-то кольнуло – а потом как током прошило. Боль дикая.
– Сейчас болит?
– Не очень, если не шевелиться.
– Мне придется тебя перевернуть.
– Только осторожно, пожалуйста.
Когда Обжору переворачивали на живот, он лишь тихо простонал, но вытерпел. Печеный задрал куртку и наклонился, внимательно рассматривая спину. На первый взгляд все было в порядке. Однако, тщательно изучив все бугорки и впадины на спине Обжоры, Печеный посмотрел на товарищей так, что всем стало ясно – случилось что-то серьезное.
– Смотрите, – негромко проговорил он. – Вот сюда смотрите.
– Что там? – заволновался Обжора.
– Да подожди ты.
Лишь приблизив глаза, можно было заметить, в чем дело. На ребристом объемном позвоночнике, аккурат между лопаток, горела маленькая белая искорка. Ни крови, ни ссадин, а только крошечный огонек – отражение лампочки.
– У него стекло между позвонками, – сказал Печеный. – Тонюсенький такой осколочек, как иголка.
– Что там?! – не унимался Обжора. – Какое еще стекло?
– Молчи. Стекляшка у тебя в позвоночнике торчит.
– Да откуда она там взялась?! – Обжора едва не плакал.
– Не знаю... Наверно, когда окно в машине разлетелось, она и воткнулась. Она такая острая, что ты даже не почувствовал. А когда в люк уперся – она сдвинулась и попала в нерв.
– Черт! – простонал Обжора. – Я же ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу.
– Вот и не шевели. И прекращай ныть, ничего страшного пока нет.
– Да выдерните же эту хреновину из меня!
– С ума сошел? Хочешь полный паралич получить? Это должен врач делать, и не здесь, а в операционной.
– Ты мне в больницу сбегать предлагаешь?
– Не ной, тебе сказали. Дай подумать.
– Действительно ничего нельзя сделать? – осторожно спросил Самурай.
– Я не возьмусь, – решительно помотал головой Печеный.
– Может, попробуешь?
– Не уговаривай. Ты бы здесь взялся у меня аппендицит вырезать? То-то и оно. Заноза в позвонках – это еще хуже.
– Выдерни ее! – почти крикнул Обжора. – Выдерни, я разрешаю.
Но Печеный уже не обращал на его слова внимания.
– Та-ак... – процедил Самурай, сев на корточки и обхватив голову руками. – По-моему, наши приключения окончены. Надо сдаваться. Или кто-то не согласен?
– Я не согласен, – сказал Антон. – Если мы сдадимся, нас или сразу убьют, или потом в «циклопов» превратят. Я это точно знаю.
– А если не сдадимся, – продолжил Самурай, – то пропадет только Обжора, а мы, может быть, выкарабкаемся, так? Хорошая логика.
– Да какая там логика! – вмешался Леденец. – Самое время вызывать подмогу. Нужно как-то выбираться, прорываться к телефонам, компьютерам, радиосвязи – и вызывать оперотряд.
– Компьютеры не включены в глобальную сеть, – проговорил Антон. – И телефонов я здесь не видел.
– Послушайте, – подал голос Обжора. – Я прикинул на глаз, по-моему, тут недалеко пункт связи.
– Недалеко – это сколько?
