через минуту с оглушительным карканьем она продолжила травлю. Последним в гончей команде оказался тот самый, виденный в заснеженном саду, белый комочек. Он с улюлюканьем прыгал по ступеням и вращал над собой малую пику. Чем он её держал, для императора осталось вселенской тайной.
— Пойдёмте, ваше величество.
Жесть покинул Чёрный замок вместе с императором — Белобрыська не обрадовалась ухажёру. Природа взяла верх над приобретёнными магическими способностями: память предков утверждала, что красавец-самец, пришедшийся по нраву самочке, сейчас опасен для потомства. Когда детёныши вырастут, тогда можно и обдумать — продолжать ли знакомство с самцом или другого поискать. Правда, к Белобрыське закрадывались определённые сомнения в том, что она найдёт другого, а такого — и подавно, но это потом.
Сейчас надо проверить детей — опять не вылизанные и подрались, — проследить за хозяйкой, чтобы отдыхала чаще, и при случае помощь ей оказать. Своего самца она почему-то при себе оставила, а он приставучий! А хозяйка его поощряет почём зря — вон, как мордочкой о лапу его трётся.
— Романд, ты уже минут десять стоишь, — Лита ласково, но настойчиво потянула мужа прочь от ворот. — Замёрзнешь. Что ты интересного увидел?
Ничего. Император проделал шагов двадцать от силы и активировал амулет перемещений, многоразовый, дорогой. Кажется, Романд разобрался, как тот работает и какими силами сделан: стихии Воздуха, Огня и Духа постарались. Ещё чуть-чуть и юноша сам такой сотворит! А, может быть, наконец-то научится перемещаться при помощи своего дара… Почему-то пространственные скачки с места на место Романду не давались со дня неожиданной помолвки.
— Литочка, скажи, а Зо политикой когда-нибудь занимался?
Юноша даже не обернулся. Он всё смотрел и смотрел на постепенно исчезающую под позёмкой цепочку следов — отпечатки сапог и лап. Император тяжело шагает, печатает пятку, каблук глубоко уходит в снег — неэльфийская походочка. Жесть же будто скользил над землёй, чуть задевая ту и смазывая след.
— Да ты что, Романд! У Хронов множество недостатков, но страсти к политическим играм да интригам не наблюдалось!.. По крайней мере, после того, как мы начали читать Книгу. Хотя скажу тебе по секрету: были у нас в роду принцессы и короли, были, но с твоим императорским происхождением моя родословная не сравнится.
— Что?! — юноша, наконец, соизволил обратить внимание на жену. — Что?! Какое императорское происхождение?!
— Как какое? — Лита испуганно отпрянула от мужа. Нервный он какой-то, бросается. — Ты же сам рассказывал про свою маму! Она из рода Лиххиль, восходящего к первой династии империи Гулум. Папа у тебя Зелеш. Среди Зелешей императоры вряд ли мелькали, но уж королей Офидии, Змеиного королевства, предтечи Гулума, всяко встретишь не в единственном экземпляре. Если тебе интересно, я твоё генеалогическое древо на десять сотен лет назад проследить могу!
— Как? — Романд подозрительно прищурил глаза.
— Просто. Я пока ещё не читающая, но кое-что уже умею. И малая копия Книги у меня тоже имеется.
— Ты мне не говорила.
— А ты не спрашивал, — резонно возразила Лита.
— Тьфу! Чёрная магиня!
— Чёрная, — согласилась жёнушка. — Магиня. А скажи мне, свет мой, что это ты вдруг так возгорелся пристрастиями папочки?
— Интересно мне, — вздохнул Романд. — Ты говоришь, что Зо политикой не занимается, а к нам неожиданно император собственной персоной да без охраны притащился. Отобедал, с Зо побеседовал и ушёл. И, между прочим, без охоты ушёл — Зо его выгнал. Мол, погостили, пора и честь знать!
— Папа не имперский подданный, чтобы книксены перед каким-то коронованным снобом выделывать! И вообще, раз ты такой любопытный, у папы и спрашивай!
— Ой, делать мне нечего! — тут же отозвался муж.
— А тебе есть что делать? — Лита попятилась, заметив в глазах Романда ехидный огонёк, а на устах — коварную, соблазняющую улыбку.
Былобрыська раздражённо хлестала себя по бокам хвостом. Что и требовалось доказать! Настырный! Приставучий! Эк, как мордой своей о мордочку хозяйки трётся! Цепляется, будто съесть собирается. Разок-другой хозяйку за загривок укусил и думает, что вот так пастью можно?! Повезло ему, что хозяйка глупая попалась — нравится ей. Ага, отцепился! Так нет же! Теперь хозяйка мордочкой своей о него трётся, сама цепляется, кусается…
Не выдержав отвратительного зрелища, пантера пнула двуногого самца по месту, где хвосту торчать положено, и самец догадался продолжить приставание к хозяйке внутри тёплого замка, а не на холодном дворе.
— Марго, вылезай.
Нарисованная на стене дверь подёрнулась дымкой, потекла, и из замковой сокровищницы выбрался капитан стражи. Марго погрозил на прощание джинну кулаком, вернул ему печатку с изображением кусающей хвост змеи — символ вечности — и в кабинете Керлика восстановился прежний вид.
— Что это было?
— Проверял твою сокровищницу на качество охранения, господин. На джиннов надейся, но сам не плошай!
— Ох, Марго-Марго, — вздохнул чародей.
— А что Марго? Старые привычки изжить трудно — был я вором, был я наёмником. Помнится, с голодухи парочку могил разорил и один фамильный склеп…
— Клептоман! — рассмеялся Керлик. — Ты, главное, постарайся, чтобы дети ни свои, когда заведёшь, ни мои не приметили, как ты по чужим сокровищницам лазишь. Да не пусти меня по Миру!
— С твоим джинном разве с сумой побродишь, господин…
— Ну, если только Романда подключить… — маг при упоминании зятя мгновенно погрустнел и напрягся. — Всё слышал?
— Да-а, — протянул стражник. — Дела-а. В политику высокую вляпались, хоть и зарекались. Но, с другой стороны, радуйся, господин! Пророчество-то твоё развалилось.
— Как же так?! Мы только что подтверждение получили, что Романд трижды змеёныш!
— Э-нет, господин, — Марго с ногами плюхнулся на диванчик, сонно потянулся. — «Трижды змеёныш» — выражение драконье, а у них с родственными связями ох как сложно и запутанно. У наших высокородных почти так же. — Стражник напрягся, и столик с вином медленно, но верно пополз к капитану. Хорошо быть волшебником… что Керлик наглядно продемонстрировал, одним движением останавливая гулящую мебель и возвращая её на прежнее место. — Помнишь, я сначала оговорился и перевёл ругательство, как бастард.
— Какая разница-то? — подивился чародей. — Что ублюдок, что бастард — всё одно, незаконнорождённый.
— Не одно, — возразил стражник. — Сказывается твоё имя простецкое!
— Что?! Моя мать принцессой была… Хоть и заморской, а самой настоящей! — обиделся Керлик.
— А имя у тебя крестьянское — ничем от того же Ратика не отличишь.
— Меня кормилица нарекала, потому что мать родами померла…
— Хорошее у тебя имя, не горячись, господин. Обидеть тоже не хотел! — Марго вздохнул.
— Не обидел — ты прав. К тому же, я и сам ублюдок, — чародей кисло улыбнулся. — Продолжай уж.
— С удовольствием, — вскочивший было капитан снова развалился бесформенным тюком на диване и опять предпринял попытку умыкнуть вино. — Ублюдок — это незаконный сын матери, кем, как мы думали, и является Романд. Если бы он родился у Имлунда, то есть оказался внебрачным сыном отца, то его можно было назвать бастардом. Впрочем, ты прав — в целом это одно и то же, в пророчество вполне впишется. Но наш мальчик сын правящей особы, причём он единственный ребёнок — с таких клеймо родительского прелюбодеяния смывается. Таких, между прочим, побочными сыновьями зовут, младшими принцами нарекают… А по законам Гулума он и вовсе принц крови без всяких оговорок.
