захватить там старшего из своих двух братьев и привести оттуда свежие войска.
Годвин и Эдмунд, плывя вместе и огибая длинный нос, вошли на этот раз в устье реки Тэви, к югу от провинции Девен. Они безрассудно углубились в местность, где нормандцы сосредоточили все свои силы, чтобы положить конец восстанию на западе.
Два полководца, из которых один был сын Одо – Бриэн, граф или герцог Бретанский, неожиданно напали на них и избили более 2000 человек англичан и ирландцев.
Сыновья последнего короля-саксонца сели на свои суда и пустились в путь, потеряв уже всякую надежду.
Чтобы прекратить мятежи в Дерсете и Сомерсете, епископ Жоффруа явился с лондонскими, винчестерскими и сольсберийскими войсками. Он обрыскал обе эти провинции, преследуя как вооруженных, так и тех, которые подозревались в том, что они брались за оружие; всех, кто оказывал малейшее сопротивление, постигала смерть, и пленники, если не все, то, по крайней мере, часть из них, были для примера другим замучены.
Это поражение и отступление явившихся из Ирландии союзников нисколько не уменьшило возбуждения населения запада.
Два военачальника – Бриэн и Вильгельм, разбившие сыновей Гарольда и покорившие жителей Девене и Корнуэлл, двинулись тогда с юга, а сам король с отборными войсками – с востока. У подножия горного хребта он встретил самый сильный отряд восставших и в одной только битве разбил их наголову.
Другие нормандские военачальники пошли на Шросбери, и этот город с окрестными деревнями снова подпал под власть чужеземца; жители сложили оружие; только незначительное число храбрецов, желавших сохранить его, бежали в горы. Они продолжали трудную и безуспешную борьбу с маленькими отдельными отрядами, устраивали по опушкам лесов и узким долинам ловушки заблудившимся воинам, отважным наездникам и гонцам; но большие дороги, города и села были открыты для неприятельских войск. Ужас сменил надежду в сердцах побежденных, и вместо того, чтобы соединяться вместе, они стали избегать друг друга, и снова весь юго-западный край был усмирен.
На севере, упрочив власть в Йорке, завоеватель попытался было расширить пределы покоренной страны; это рискованное предприятие было поручено верному Роберту. Войско его было незначительно, но зато самоуверенность очень велика и превзошла всякую меру, когда он увидел себя почти у цели.
Он уже находился в виду стен Деррема, когда епископ города Эгельвин явился ему навстречу и предупредил, чтобы он остерегался, так как жители решили умереть, но не сдаваться.
«Что мне за дело до того, что они говорят, – возразил Роберт Комин, – они во всяком случае на меня не нападут – никто из них не решится на это».
Нормандцы вошли в Деррем и убили несколько беззащитных человек, как бы вызывая англичан на бой; затем солдаты расположились лагерем по площадям, а их вождь занял дом епископа.
Наступила ночь, и жители берегов Тэна зажгли на всех возвышенностях костры – это послужило им сигналом; они собрались в огромном количестве и поспешили к Деррему. На рассвете они достигли городских ворот, разломали их и напали со всех сторон на нормандцев.
Саксы положили конец битве, поджегши дом епископа, который и сгорел дотла вместе с запершимися там нормандцами. В числе последних находился Роберт Комин.
Это ужасное поражение произвело такое впечатление на всех нормандцев, что многочисленные отряды, посланные для того, чтобы отомстить за убийство, двинулись было вперед до Эльфертума, но дойдя до этого места, пустились обратно, охваченные паническим ужасом.
Разнесся слух, что их охватил полнейший мрак, и они вынуждены были поворотить обратно по воле одного святого, по имени Куберт.
Нортумберийцы, одержавшие такую блистательную победу, были потомками датчан и ни на минуту не прекращали дружеские отношения с Данией.
С той минуты, когда им стали угрожать нормандские нашествия, они обратились к датчанам с просьбой о помощи во имя старинного родства; с подобными же просьбами явились к датскому королю англодатчане – жители Йорка и Линкольна.
Толпа саксов просила за свою страну у северных народов, неотступно убеждая их принять участие в борьбе против нормандцев, которые угнетали Англию, убив ее короля – близкого родственника многих северных конунгов.
Вильгельм, во всю свою жизнь не произнесший слова на языке северян, на котором некогда изъяснялись его предки, предвидел с самого начала этот союз англичан с датчанами и поэтому велел построить много крепостей на восточной окраине Англии.
Много раз посылал он к датскому королю Свейну посланников и опытных переговорщиков – красноречивых епископов с богатыми дарами, стараясь убедить его жить в мире.
Но жители Севера, говорят датские хроники, не дали себя обольстить и не согласились оставить английский народ в рабстве. Свейн собрал свой флот и войска. 240 кораблей отправилось в Англию, под предводительством брата короля – Осборна и двух сыновей его – Гарольда и Кнута.
При известии об их отправлении, англичане с нетерпением стали высчитывать, сколько дней должно было пройти до прибытия детей Балтики, некогда столь страшных для них, и с любовью произносили имена, которые отцы их проклинали. Ободренные своей победой жители Нортумбрии стали совершать частые вылазки на юг против укреплений чужеземцев.
Во время одной из таких стычек был убит главный тан Йорка.
Сыновья Свейна, брат его Осборн и пять других знатных датских воинов пристали к берегу Англии. Они сделали смелую попытку высадиться на юго-востоке. Затем они поднялись к северу и вошли в залив Эмбера. Как только разнесся по окрестностям слух об их прибытии, все англичане устремились из сел и деревень, чтобы вступить с датчанами в дружеский союз и присоединиться к ним.
Юный король Эдгар поспешно явился из Шотландии.
Саксонцы поместились впереди войска, датчане образовали главную армию, и в таком порядке они направились к Йорку – одни верхом, другие пешком, но все, говорит современная хроника, сияя от радости.
Вперед были отправлены гонцы предуведомить граждан, что час их освобождения близок, и вскоре город Йорк был осажден со всех сторон.
На восьмой день осады нормандцы, защищавшие оба замка, опасаясь, как бы соседние дома не послужили для осаждающих материалом для заполнения рвов, подожгли их. Пожар быстро распространился, и при свете пламени датчане с помощью жителей ворвались в город и заставили чужеземцев укрыться внутри их цитаделей; в тот же день обе крепости были взяты штурмом.
В этой решительной битве погибло, как выражается саксонская хроника, много сотен французов.
Юный Эдгар, снова ставший королем, заключил, следуя древнему саксонскому обычаю, союзный договор с гражданами; таким образом, в несколько мгновений было восстановлено королевство англосаксов.
Владения и власть Эдгара простирались от Твида и до Эмбера; но на всем юге царствовал еще Вильгельм, а вместе с ним и рабство.
Наступала зима. Датские суда были поставлены в заливе Эмбер, в устьях Узы и Трента.
Даны и отряды свободных англичан стали выжидать наступления лучшего времени года, чтобы двинуться к югу, заставить отступить Вильгельма.
Вильгельм был не совсем спокоен; известие о взятии Йорка и полном поражении своих войск повергло его в гнев; он поклялся, что не выпустит из рук копья, пока не перебьет всех нортумбрийцев; но, умерив свой порыв, он пожелал испытать сначала хитрость и отправил к брату короля Свейна Осборну послов. Он обещал тайно переслать ему огромную сумму денег и позволить пользоваться со всей восточной окраины съестными припасами, если только он согласится к концу зимы поднять паруса и удалиться без всякой битвы.
Датчанин, к великому позору своей страны, обещал все, чего просил король Вильгельм.
Вильгельм между тем не ограничился этим; тайно лишив свободных саксов их главных сил, он обратился к саксам подчиненного края, оказал правосудие по некоторым их жалобам, смягчил мнение значительной части их, произнес несколько хороших речей и взамен потребовал новых клятв и заложников. Затем он скорым маршем двинулся с отборными войсками на Йорк. Защитники города в одно время узнали о приближении неприятеля и об уходе датских судов.
