Шерил Истон вышла, и Шон оглядел комнату, пытаясь успокоить свои нервы. Кого он обманывал? Курт Истон всегда был уверен, что любой Хантер в Хейвене должен знать свое место. Хантеры – рабочие, Истоны – фермеры. И Курт не даст им с Марией своего благословения.
– Если пришел позлорадствовать, можешь уходить, – обычно властный голос Истона, казалось, слегка дрожал.
Шон обернулся. Хотя Истон всегда появлялся прекрасно одетым и выглядел намного моложе своих пятидесяти с небольшим, за последние сутки он явно сдал.
– Я пришел потому, что проект «Парадайз» нужно закончить вовремя и при этом не выйти за рамки бюджета.
– Мне плевать на этот чертов проект. Сейчас у меня есть проблемы и поважнее.
– Ну, а меня беспокоит эта чертова стройка, потому что если я ее не закончу, то потеряю свою компанию. Поэтому нам придется работать вместе. Но самое главное: я не буду выдвигать обвинение против Рича.
Курт впился в Шона глазами.
– Что ты имеешь в виду?
– Против вашего сына, возможно, будут выдвинуты другие обвинения, но так как он несовершеннолетний, судья, скорее всего, сжалится над ним. А все, что я потребую от Рича, – это чтобы он возместил ущерб работой на стройке.
Истон гордо выпрямился.
– Я собираюсь лично возместить ущерб, причиненный моим сыном.
– Разумеется, но тогда я отклоню свое любезное предложение, – пригрозил Шон. – Рич должен сам отвечать за свои действия. И он должен знать, что Хантеры вовсе не плохие люди.
– Хочешь сказать, что это я плохой?
– Нет, в такие игры я не играю, Курт. Вы единственный, кто подогревает эту старую вражду.
– Потому что Истоны потеряли все.
– Боже мой, это было шестьдесят лет назад! – Шон повысил голос. – Все те люди уже мертвы. Потеряли все... – Шон огляделся. – Я бы сказал, что дела у Истонов идут даже лучше, чем у Хантеров. В материальном плане, разумеется. И вот мое предложение. Вы принимаете его? Если да, то я жду Рича в первый день летних каникул, – с этими словами Шон направился к двери.
– Если думаешь, что сможешь этим вернуть Марию, то ты ошибаешься, – окликнул его Истон. – Она не пойдет против меня.
Шон развернулся.
– Именно такое отношение и привело вашего сына к беде. Мария любит вас, Курт, но она также любит и меня. Вы собираетесь заставить ее сделать выбор? Если да, то она скоро вас возненавидит. Вы снова заставите ее уехать.
– Ты всего лишь мальчишка, в которого она была влюблена в школе. Она забудет тебя... Снова.
– Самую большую ошибку я совершил, позволив Марии уйти. Я знаю, что ранил ее, и вечно буду раскаиваться в этом. Но это был очень тяжелый период для меня и моей семьи. Я люблю вашу дочь и надеюсь сделать все возможное, чтобы она была счастлива.
– Ну, пока тебе это не очень удается.
– Что ж, может, вы мне поможете? Мое предложение все еще в силе. Теперь выбор за вами. Вы готовы положить конец этой безумной вражде?
Мария спустилась вниз, когда услышала голос своего отца из кабинета. Она подошла поближе и узнала голос Шона. Девушку затрясло. Он пришел за ней? Стало тяжело дышать.
– Если ты любишь Марию, Хантер, оставь ее в покое. Уходи!
– Значит, собираетесь продолжать давить на ее чувство ответственности перед семьей и еще шантажируете ее своей болезнью?
– Мария – покорная дочь. Она никогда не покинет меня, пока я болен.
Она знала, что отец ее использует, но это уже было слишком. Девушка зашла в комнату.
– Не такая покорная, как ты думал, папа.
– Мария? – Истон выглядел удивленным. – Ты должна отдыхать.
– Я проспала более чем достаточно, – девушка повернулась к Шону. Он тоже выглядел уставшим. – Пап, мне нужно поговорить с Шоном. – Она взяла своего мужа за руку и повела через коридор на веранду.
Только там она сказала:
– Ты уверен в том, что говорил мне вчера?
Шон улыбнулся.
– Абсолютно.
Мария упала в его объятия, обвила руками его шею и прижалась к его губам. Они были твердыми, родными и голодными. Инициативу перехватил Шон, углубляя поцелуй. Наконец он отстранился.
– О, моя дорогая, – он осыпал поцелуями ее щеки и закрытые глаза. – Как же я тебя люблю!
– Шон, я тоже тебя люблю, – Мария опустила голову ему на грудь. – Как бы я хотела уйти отсюда и никогда не оглядываться...
