Интересно, что за несколько лет до своей смерти Франциск оставил правление орденом и проводил время в основном в обществе небольшого круга собратьев в обителях Умбрии и Тосканы. Для него, человека прямых и непосредственных отношений, коммунитас всегда была конкретной и спонтанной. Он, должно быть, был даже напуган успехом своего движения, которое еще при его жизни обнаружило признаки структурирования и рутинизации, неизбежных в дальнейшем ввиду действий преемников Франциска на посту генерала ордена и внешней формирующей силы ряда папских булл. Первый же преемник Франциска, Илья, был тем, кого Лэмберт называет «главной организующей фигурой, которая во множестве религиозных обществ переводит высокие идеалы их основателей в формы, приемлемые для дальнейших последователей» [35, с. 74]. Знаменательно, что именно — Илья был инициатором сооружения в Ассизи большой базилики для захоронения останков св. Франциска, и за это доброе дело ассизский муниципалитет установил ему в 1937 г. памятник. Как говорит Лэмберт, «он внес в развитие города более долговременный вклад, чем в развитие францисканского идеала» [35, с. 74]. При Илье структура — как материальная, так и абстрактная — стала замещать коммунитас.
По мере количественного роста ордена и его распространения по Европе он разработал соответствующий технический аппарат от обетов до настоятелей вместе с квазиполитической структурой, свойственной религиозным орденам того времени — на деле же и более поздних времен. Так, во главе этого централизованного монашеского государства стоял министр-генерал; ему подчинялось определенное количество провинциалов, каждый из которых стоял во главе провинции, т. е. отделения ордена, которое объединяло всех членов ордена и все его дома в данном районе; территориальные границы этого «государства» очень часто, хотя и не обязательно, совпадали с границами светского государства. Провинциал отчитывался перед генералом за правление провинцией и за поддержание в ней религии, что достигалось им прежде всего путем визитов к своим подопечным. Он созывал провинциальный капитул и был членом генерального капитула ордена. Оба типа капитулов имели законодательные, дисциплинарные и выборные функции. Среди францисканских провинций были, например, такие: Прованс, Анконская марка, Генуя, Арагон, Тоскана и Англия. Антропологи, изучавшие централизованные политические системы как в дописьменных, так и в феодальных обществах, без труда поймут, какие возможности структурной оппозиции хранила такая иерархия. Кроме того, францисканцы в религиозном отношении подчинялись лишь своим настоятелям, а не местным ординариям (т. е. клирикам, осуществлявшим постоянный юридический контроль по всей вверенной им территории, как, например, епископы в своих епархиях). В действительности они прямо, без посредников, подчинялись папе. Структурный конфликт, стало быть, был возможен между орденом и секулярным духовенством.
Существовало также соперничество с другими орденами, и диспуты между францисканцами и доминиканцами по вопросам теологии
Когда-нибудь антропологи переключат все свое внимание на зачастую прекрасно документированную область средневековой религиозной политики, по которой можно с подробностями проследить политические процессы, длившиеся веками. Здесь я просто хочу указать, что первоначальный отряд свободных собратьев св. Франциска — группа, в которой нормативная коммунитас практически не отделена еще от экзистенциальной коммунитас, — не смог бы выстоять, если бы не сумел организоваться для жизни в сложной политической среде. Однако память о первоначальной коммунитас, освещенная примером жизни, видений и поучений св. Франциска, всегда оставалась живой в ордене, в особенности среди спиритуалов — таких, как Иоанн из Пармы, Анджело да Кларено, Оливи и Убертино. Однако впоследствии, когда ряд. папских булл и писания св. Бонавентуры юридически и теологически обработали доктрину абсолютной нищеты, спиритуалы были вынуждены принять «структурное» отношение к нищете.
По формальному определению, понятие собственности делилось на два аспекта: dominium (или proprietas) и usus. Dominium означает, в основном права на имущество, usus — реальное управление имуществом и пользование им. И вот папа. Григорий IX объявил, что францисканцам следует сохранять за собой usus, но отказываться от любого рода dominium. Поначалу францисканцы попросили своих благодетелей оставить у себя права на первоначально принадлежавшее им имущество, на вскоре они обнаружили, что гораздо удобнее иметь единого распорядителя, и передали dominium на все свое имущество в руки папства. Практически последствия usus впервые обозначили идеологический компонент раскола между конвентуалами и спиритуалами, который в конце концов стал диакритическим знаком их противостояния. Конвентуалы, более ориентированные на структуру, взяли на себя все дела, связанные с нуждами ордена, в условиях сложной политической среды. А для трго чтобы действенным образом выполнять свою милосердную и благотворительную работу, они сочли необходимым сооружать прочные здания — как церкви, так и жилища. Для защиты же учения св. Франциска они вынуждены были обучать своих наиболее интеллектуальных собратьев философии и теологии, потому что надо было защищать свое учение на изощренных диспутах в Париже и Флоренции против коварных доминиканцев и перед лицом возрастающей угрозы инквизиции. Поэтому они нуждались в ресурсах, включая финансовые, причем даже в мелкой монете, для расходов на кирпичи и книги,
Конвентуалы все более предоставляли вопрос о том, насколько далеко могут зайти монахи в употреблении usus, на усмотрение местного настоятеля. С точки зрения спиритуалов — а все это всплывало во время знаменитого папского расследования дел ордена в 1309 г., через восемьдесят три года после смерти его основателя, — «употребление» у конвентуалов превратилось в «злоупотребление». Убертино, представлявший спиритуалов, привел много документированных доказательств того, что земли возделывались в целях получения дохода, амбары и подвалы использовались для хранения вина, а в наследство принимались лошади и оружие. Он даже обвинил их в том, что они осуществляли dominium.
«И опять-таки те, кто может, берут с собою bursarii, которые являются их слугами и которые тратят деньги по распоряжению братьев, так что, как ни взгляни, братья оказываются во владении не только деньгами, но и слугами, тратящими их. А иногда братья носят ларцы с деньгами; в случаях, когда их носят мальчики, они часто не знают об их содержимом, ключи же находятся у братьев. И хотя слуги иногда могут быть названы nuntii (nuntius, по первоначальному папскому определению, был официальным лицом — агентом подателя милостыни) тех, кто дал братьям деньги, однако ни слуги, ни те, кто передает с ними даяние, не знают, что деньги должны принадлежать кому угодно, но только не братьям…» (цит. по [35, с. 190]).
Однако лучше всего отношение спиритуалов к usus было выражено в доктрине usus pauper, в соответствии с которой пользование вещами у монахов должно было реально ограничиваться только тем минимумом, каковой достаточен для поддержания жизни; и в самом деле многие спиритуалы погибли от своего аскетизма. В этом, по их утверждению, они оставались верными духу взглядов их великого основателя на собственность. Однако один аспект этой весьма достойной позиции сделал ее совершенно неприемлемой для структурной церкви. Речь идет о значении, которое спиритуалы придавали совести индивидуума как высшему судье того, что считать нищетой, хотя совесть эта и ориентировалась на строгие нормы usus pauper. Некоторые спиритуалы заходили так далеко, что утверждали, будто любое ослабление этой строгости вступает в противоречие с их обетом нищеты и является, стало быть, смертным грехом. Если бы эта позиция возымела силу закона, многих конвентуалов можно было бы рассматривать как пребывающих в перманентном состоянии смертного греха. Таковы ловушки чрезмерного законничества!
С другой стороны, доктрина usus pauper явно оспаривала взгляды церкви о законодательной власти, которой обладает высший деятель в религиозной общине. Если глава францисканской обители или даже провинции оказался бы вынужден применить свои полномочия и разрешить из прагматических или структурных соображений воспользоваться определенным количеством вещей, то монахи-спиритуалы могли
