Опыт возрождения русских деревень

большая белая красивая русская печь. Угол за ней по-местному называется «задоски». Само название этой части избы показывает, что она отделена, как бы спрятана от глаз. Это традиционный уголок хозяйки, где хранится хозяйственная утварь. И в Марфином доме ее немало: висит наблюдник — несколько полок, что-то вроде небольшого стеллажа, на который ставили посуду. Здесь «живут» горшки, ладки, тарелки, туески, ковши из капа…

В кухне вообще немало удивительных вещиц, артефактов старины. Вот старинный медный фонарь, а вот изумительные медные стаканчики и братыни, тоже медные, в которых подавали пиво. Здесь нет ничего особенно дорогого, но вещи притягивают взгляд, хочется их потрогать, повертеть в руках. Вдоль стен — лавки. В Красном углу — под божницей — стол с самоваром. За ним пьют чай.

Во второй комнате стоят аж три ткацких станка и несколько лавок. Здесь работают. Здесь же — результаты труда: как пестрая радуга, рукавички с традиционными узорами, половики, разноцветные пинежские пояса. И пузатые сундуки друг на друге. Все как полагается в хорошем пинежском доме.

И все же, думается, главное в этом доме сегодня — это люди и та атмосфера, которую они сумели создать. Клуб этот большей частью женский. Существенной частью клуба является работа мастерских. Люди приходят сюда работать: они ткут, шьют, вяжут, занимаются различным рукодельем. Но кроме этого, здесь общаются, поддерживают друг друга, отдыхают душой. Такой своего рода Центр психологической поддержки. Здесь возникла группа, коллектив, в котором люди хорошо себя чувствуют и им приятно видеть друг друга, собираться вместе.

Из разговоров:

— Вот прошел вечер, и как будто чего-то не хватает, надо туда идти. Надо бежать в наш дам, там отдыхаешь душой.

— То, что люди общаются, что-то могут вспомнить, посмеяться, попеть — это очень важно. Это помогает преодолевать жизненные трудности.

— Тут так уютно, тепло, такая располагающая атмосфера. И мы это очень ценим. Мы это стараемся поддерживать, сохранять. К нам ходят люди самого разного возраста, и нам всем здесь хорошо.

У группы стали складываться свои традиции. Главная — обязательное чаепитие за общим столом с самоваром. Не выпив чаю, не уходят, потому что «это для души». Это святое. Чтобы это происходило как-то по особенному задушевно, в Каргополе заказали глиняную посуду, кружки и прочее с надписью «Ёркино», чтобы чай пить из своих фирменных кружек. И готовить кашу в своих фирменных горшочках.

Но, кроме того, Дом ремесел стал центром развития, центром, где происходит обсуждение планов на будущее. Основой группы людей, регулярно собирающихся в Марфином доме, является ТОС. Сегодня он в Ёркино и численно вырос, и изменился, и стал гораздо более сплоченным. Это уже совсем не та группа, что была год назад.

Глава четвертая Обретение опыта

Картошка. Неудачи как фактор роста

Но чтобы прийти к сегодняшним успехам, ТОСу пришлось пройти через испытания и пережить не самые приятные дни. Неудача была связана еще с одним самостоятельным мероприятием (проектом) ТОСа. Хотя, казалось бы, уж тут-то что могло случиться, дело простое и привычное — выращивание картофеля.

Уже второй год ТОС засаживал и выращивал небольшое поле картошки. Правда, делалось это не очень организованно и не очень осмысленно. В первый год, коллективно сажая картошку, тосовцы не знали, куда ее денут и на что потратят вырученные средства. И зачем они вообще это делают, они не очень понимали. Основной мотив был: «Ну надо же что-то делать!» Некоторые махали рукой: «А может, ничего и не вырастет. Ну, а если вырастет, там посмотрим. Слава богу, не пришлось тратить на поле никаких средств, денег платить не пришлось». Словом, работали на авось.

Во всем этом уже была заложена проблема. И в том, что люди, не обладая реальным организационным опытом, взялись за несколько дел одновременно (хотя мы все время, как могли, старались отговорить их от этого). И в том, что люди делали что то, не имея четкого плана (частью которого в данном случае была наработка своего рынка сбыта). Когда мы потом обсуждали ситуацию с ТОСом, они согласились, что проблема заключалась в неумении ставить четкую цель, видеть перспективу, в неумении организовывать и прорабатывать дело. Ведь даже самое простое дело, чтобы стать успешным, должно быть хорошо организовано.

И еще. То, что не пришлось платить деньги, не означало, что работа была «бесплатной». На самом деле на этом поле был затрачен очень важный ресурс — человеческий труд. Непонимание этого подводило участников наших проектов и в других деревнях. Бесплатного ничего нет. Все должно чего-то стоить и должно чем-то возмещаться. Не обязательно деньгами. И то, что люди, которые «потратили» свой труд на картофельном поле, не очень понимали, зачем и на что, таило проблему. Поначалу кто-то помогал на поле, но потом энтузиазм стал гаснуть. Толком не пропололи, как-то домучили поле до осени. Урожай собрали, но продали его по самой низкой цене. Потратить деньги решили на разные общественные нужды, но в деревне это получилось как-то само собой, вроде ТОС «должен». Это тоже не очень здорово. Назвать все это успехом нельзя. Но и провала не было. Было скрытое неудовлетворение многих участвовавших.

Весной 2002 года, занимаясь проектом Дома ремесел, решили параллельно опять сажать картошку. В этот раз начали пораньше искать сбыт, но над ошибками прошлого года, по сути, не поработали, организация осталась примерно той же, что и прежде, как и мотивация участников. Как известно, где тонко, там и рвется. Да еще очень неблагоприятно сложились обстоятельства: осенью Марине Кликуновой пришлось уехать в Архангельск, а кроме того, в том году очень рано наступили холода. Коллективное поле ушло под снег. Практически ничего не выкопали. Катастрофа!

Провал с картошкой обострил те проблемы, которые существовали внутри группы. А они были, как и в любой молодой организации: все люди разные, надо научиться работать сообща, понимать друг друга. Так как это непросто, порой возникают разногласия и конфликты.

Тогда, осенью 2002 года, ТОС пережил очень тяжелое время. У кого-то стали опускаться руки. Часть людей вообще отошла, им все это стало неинтересно. И у самих тосовцев возник вопрос, нужен ли вообще ТОС. Если да, то каким он должен быть и что делать дальше. Решили этот вопрос вынести на обсуждение всей деревни. Раз создавался ТОС всей деревней, то и дальнейшую его судьбу пусть решает деревня. На собрание пришло около тридцати человек, что было очень неплохо. В какой-то степени это, наверное, было и ответом на то, что в течение почти года до этого ТОС пытался наладить новые отношения с деревней: пытался привлечь людей к обсуждению деревенских проблем. Приглашал на собрания, вывешивая объявления в магазине. Чтобы информировать тех, кто на собрания не ходил, в магазине же вывешивали «Ёркинский листок», свою небольшую стенгазету.

Позволю себе небольшое отступление. Мы на каждом своем семинаре, при каждой встрече пытались поддерживать эту линию на открытость. Подчеркивали, что ТОС не должен замкнуться в себе самом, превратиться в небольшой междусобойчик, он должен быть ориентирован на формирование сообщества. Задача ТОСа в том, чтобы создавать связи в деревне, способствовать вовлечению сельчан в дело, пробудить их. Для этого ТОС должен быть открытой системой, быть ориентированным не внутрь себя, а вовне (хотя и внутреннее развитие группы тоже забывать не надо, группу надо «выстраивать»). Эта направленность изнутри наружу, направленность на людей — одно из ключевых условий успешной деятельности группы.

И то, что тогда, в ноябре, для такого большого количества жителей Ёркино судьба ТОСа оказалась важной, в какой-то степени свидетельствовало, что эти новые отношения здесь начали выстраиваться. Люди стали понимать, что ТОС делает, начали верить ему, стали включаться.

Разговор тогда получился серьезный и доброжелательный. Из Кушкополы приехал сельский глава А. Г. Козьмин, который самым серьезным образом поддержал ТОС. Поддержали и пришедшие на собрание ёркинцы. Да, были какие-то ошибки. Но и Петр Первый сражения проигрывал, а потом собирался с силами и