времена все ловились на их фразы. Они советовали ей освободить крестьян без наделов; это – безумие.»[316]
Его взгляды на царствование заметно отличались и от западных абсолютистских представлений, в которых король считал, что он и есть государство («государство – это я»). То есть, мое королевские мысли, эмоции, чувства автоматически становятся государственными. Николай говорил: «Я смотрю на человеческую жизнь как на службу», имея в виду первую очередь свою жизнь.
Николай был противником тайных союзов, типа масонских, которые часто стояли за внедрением представительской системы и ее манипулированием – в континентальной Европе, в Латинской Америке и т. д. «Если их (масонов) цель действительно благо Родины и ее людей, то они могли преследовать эту цель совершенно открыто. Я не люблю секретных союзов: они всегда начинают как будто бы невинно, преданные в мечтах идеальной цели, за которой вскоре следует желание осуществления и деятельности, и они по большей части оказываются политическими организациями тайного порядка.»[317]
Действия Николая I как монарха ограниченны нравственным законом. Мы не раз видим в период его правления, что он отметает некоторые действия, вполне рациональные, но противоречащие нравственности. Там, где английская «представительская система» захватывает и грабит, он отказывается от захвата и грабежа. Его политика смотрит в будущее, когда «народы распри позабыв в единую семью объединятся», английская выражает жадность, азарт, эгоизм «денежных мешков».
Власть в представительской системе носит механически-рациональный характер, в монархической – человеческий, личный. Совершенно неслучайно формирование развитой представительской системы относится ко времени начала массового фабричного производства.
Совокупность партий и «представителей», формально посланных народом, а на деле отрабатывающих задания олигархических группировок, – является, по сути, механизмом политической фабрики.
В отличие от личности, политическая фабрика не может быть нравственной. Как не может быть нравственным сталелитейный завод. Их задача превратить вложенные в них деньги в еще большие деньги.
Период формирование представительской системы сопровождалось преступлениями против человечности в огромных масштабах. Достаточно вспомнить истребление коренных жителей обоих Америк и Австралии; наркотики для Китая; голод для «неэффективных собственников» в Ирландии и Индии, пули для городского и сельского пролетариата в самой Европе; концлагеря, картечь, пулеметы и убивающий принудительный труд для народов Африки. В одном только Конго за первые тридцать лет колониального правления население сократилось вдвое. 19 век был веком, когда представительская система убила по всему миру многие миллионы людей. А в 20 веке она убьет еще больше, через две развязанные ей мировые войны.
В истории не было случая, чтобы абсолютная монархия превратилась в фашистское государство, с представительскими системами это происходило сплошь и рядом. И предтечей тому была вторая республика президента Шарля Луи Наполеона, превратившаяся в империю Наполеона III. В 20 в. это станет стандартным ходом в условиях ресурсного кризиса. Достаточно некоторого упрощения политической фабрики, усиления информационных манипуляций, раскручивания социально-психологической истерики, и вот уже перед нами муссолиниевская Италия, режимы Пилсудского, Антонеску и Хорти, милитаристская Япония, нацистская Германия.
На сегодняшний момент представительская система выглядит более успешной, чем монархическая, однако это успех всего одного столетия, столетия беспощадной эксплуатации мировой периферии. Там где олигархические группы, всегда являющиеся инстанциями крупного капитала, имеют достаточные ресурсы для того, чтобы удовлетворять материальные потребности масс и содержать мощные масс-медиа, там будет существовать имитация выбора – как правило двухпартийные качели. А где ресурсов будет нехватать, там все альтернативы власти крупного капитала будут удушаться в темном углу.
Любопытно, что будучи противником представительской системы, император Николай I скурпулёзно исполнял обязанности конституционного правителя Польши, пока сами поляки не уничтожили эту форму правления. Он указывал и королю Карлу французскому на отклонения от конституционных правил. Тут мы видим другую характерную особенность политической философии Николая – преданность закону, правилу, одинаковому для всех. Этот долг он ставил выше своих эмоций и предпочтений.
Образ Николая I, наверное, не годится для прославления и любования. Его нельзя назвать героической личностью, подобной Святославу Храброму и Дмитрию Донскому. Его эпоха была временем без великих побед и свершений, с непреодоленным национальным и социальным расколом, с техническим отставанием от наиболее развитых и агрессивных «морских наций». Но, в то же время, то была эпоха громадной внутренней работы, эпоха развития и роста – культурного, хозяйственного, территориального, демографического. Причем исключительно важная часть этой работы пришлась на долю императора- труженика Николая Первого. И если и эпоху, и личность императора очистить от той грязи, которую на них вылили недобросовестные обличители, то мы увидим их большое значение и правильное место в нашей истории.
«Будь милостив и доступен ко всем несчастным, но не расточая казны, свыше ее способов. Пренебрегай ругательствами и пасквилями, но бойся своей совести», – пишет император в завещании своему сыну. В этих словах суть взглядов и дел государя Николая Павловича.
Библиография
Биографические материалы
Император Николай Первый. Сост. Филин М. Д., М., 2002.
Николай Первый. Рыцарь самодержавия. Сост. Тарасов Б. Н., М., 2007.
Российская и всемирная история
Всемирная история. М.: Изд-во АН СССР, 1958.
Второе издание крепостного права // Большая советская энциклопедия. М. 1969–1978.
Польша //Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб, 1890–1907, Т.24, 1898.
