рассказывать о суровых буднях человека, представлявшего в этих краях закон. Будучи неплохим рассказчиком, он настолько привлек мое внимание, что я с некоторым неудовольствием воспринял возвращение солдат. Сначала прискакали два стражника бейлифа и Хью. Все трое азартно ругались, правда, без злобы, из-за какой-то монеты. Нетрудно было догадаться, что разговор идет о деньгах, выуженных из кошелька одного из убитых разбойников. Следом явился Джеффри, усердно вытирающий свой меч о гриву лошади. Приблизившись, с коротким стуком вложив меч в ножны, он коротко доложил:
- Труп разбойника лежит чуть выше по оврагу.
Затем подскакали оставшиеся лучники. Один из них волок на веревке, захлебывающегося истошным криком, главаря банды. Остановив лошадь, старший стражник тут же отрапортовал:
- Одного разбойника убили, а главаря, привезли с собой.
- Видел я, как вы его везли, - усмехнулся в усы бейлиф. - Теперь поднимите его на ноги!
Двое стражников тут же соскочили с лошадей и отвязали веревку, после чего попробовали поставить разбойника на ноги, но те его, похоже, не держали, так как он снова повалился лицом в траву. Руки, лицо, одежда - все было покрыто порезами, глубокими царапинами и залито кровью, а на его лохмотья, бывшие еще недавно хорошей одеждой, сейчас не позарился бы и последний нищий. Снова подняв и поставив главаря только теперь уже на колени, стражники резко задрали лицо главаря вверх.
- Так. Серьга в ухе есть. Шрам на щеке… есть. Чернявый. Он! Хм! Как мы теперь поведем это дьявольское отродье, Мэтью, если он на ногах не стоит?! - тут в голосе бейлифа появилась стальная нотка.
Стражник виновато опустил глаза:
- Так, ваша милость, вроде же по траве… Мы не думали, что его так посечет.
- Он не думал. Тебе думать не положено, а только точно выполнять приказы!! Понял меня, дубина стоеросовая?!!
Бейлиф не то что бы злился на стражника, просто, таким образом, он поддерживал дисциплину в своем отряде.
- Понял, ваша милость!
- Теперь об этом воре, - тут бейлиф посмотрел на разбойника, потом на лес, затем снова на разбойника. И только потом задумчиво сказал. - Вести с собой - себе дороже! Намучаемся больше. Повесить бы его, так нет ни времени, ни охоты волочь его до леса. Закончим все здесь. Вытащи-ка свой меч, Томас из Редбриджа, и снеси ему голову.
Тут разбойник, до этого безмолвно стоящий на коленях, словно очнулся. Вздернув вверх голову, он громко закричал:
- Сэр!! Милостивый сэр!! А суд?! Я хочу предстать перед судом!! И мне нужен священник! Я не могу умереть, не покаявшись в грехах!! Добрый сэр!! Явите Божью милость!!
- Что тебе даст священник, гнусный вор?!! Твою, запятнанную грехами, душу давным-давно заждались в аду!! Умри грязный пес, как и жил, весь погрязший в грехах!! Томас!
Раздался, царапнувший по душе, визг: один из лучников выдернул меч из ножен и шагнул к обреченному. Разбойник, крича во все горло, попытался вырваться, но тут один из державших его лучников заломил ему руки так, что тому поневоле пришлось согнуться. Другой стражник схватил главаря за длинные волосы и резко наклонил голову, подставляя шею разбойника под удар занесенного меча. В следующее мгновение из обрубка шеи ударила темной струей кровь, сопровождаемая свистом угасающего дыхания. Голова мертвеца покатилась по траве, а затем застыла, глядя на меня пустыми глазами. Я хотел отвести взгляд от этих мертвых глаз, но сразу не смог этого сделать.
Сцена казни прошла настолько быстро, что когда все закончилось, только тогда я понял, что у меня на глазах только что, без суда и следствия, убили человека. Пока я судорожно ловил обрывки мыслей, пытаясь понять, как такое могло случиться, бейлиф уже во всю командовал: - Мэтью! Ты, вместе с Уиллом, закапаешь эту падаль! Что ты на меня так смотришь?! Да ты, дубина! Следующий раз мои приказы будешь выполнять в точности! Остальные - по коням!
После чего он повернулся ко мне.
- Рад был с вами познакомиться, уважаемый сэр, но нам надо спешить. Всего вам хорошего, сэр!
- Я также…рад, - при этом я постарался сглотнуть комок, подкативший к горлу. - Весьма.
Отряд стражников уже мчался по дороге, поднимая клубы пыли, как мы начали движение. Только отъехав от места казни с полсотни метров, я смог осознать виденную мною картину.
'Ну и…порядки! Как они скоры на расправу! Раз и нет головы! И это называется правосудие! Ни следствия, ни суда, ни адвоката! Экономия! С другой стороны посмотреть: чем эти слуги закона отличаются от разбойничьей банды?! По мне - так ничем!'.
В это время за моей спиной, Джеффри спорил с Хью, об ударе, которым стражник снес голову разбойнику.
- С оттягом надо бить! - горячился Хью. - Меч - он не топор. В нем веса такого нет.
- Много ты понимаешь, дурья башка! Он правильно ударил. Сильно и резко, - противостоял ему Джеффри.
Они, в отличие от своего господина, были людьми своего времени и вели себя естественно. Это было мне понятно, но все равно эта самая их естественность сейчас напрягала и раздражала меня.
'Мне муторно, а эти, сукины дети, словно на бесплатном шоу побывали. Чужую кровушку пролили, душу свою порадовали, сцену казни посмотрели, считай, как на спектакле побыли, а вдобавок и денежкой, похоже, разжились. И ведь не серийные маньяки и не наемные убийцы, а обычные солдаты'.
Неожиданно мне захотелось выпить водки. Накатить стакан, а за ним - другой. Для успокоения нервов и просветления мозгов.
Еще через полтора часа мы въехали в город. Первый средневековый город, виденный мною в этой жизни. Воспоминания от казни потускнели перед обилием новых впечатлений, но желание напиться, никуда не исчезло. Уже на подъезде к городу он показался мне более чем странным. Городские стены, местами обваливающиеся, были не только в трещинах, но и в изобилии покрыты мхом и плющом. Дерево ворот, потемневшее от времени, было прошито металлическими полосами, покрытыми ржавыми пятнами. Прямо от городских ворот дорога вела через весь город, и как мне потом пришлось убедиться, заканчивалась на его противоположной стороне другими такими же воротами. Судя по всему, город вырос на торговле, стоя на пересечении торговых путей. Дома, в основном, были деревянными и, на мой взгляд, донельзя уродливыми. Стены верхних этажей большинства домов были вынесены вперед и нависали над нижними, да так, что временами почти смыкались. Только когда мы приблизились к центру, его планировка и дома стали походить наподобие того города, к виду которого я привык в будущем. Каменные дома были украшены ажурными парапетами, зубцами, башенками и балкончиками, а над ними высились островерхие соборы из камня, вознеся в небо кресты. Дальше шла рыночная площадь. По причине позднего времени она была практически пустой, не считая нескольких группок оборванных людей обоего пола, копошившихся у куч с отбросами. Найдя нечто съедобное, тут же запихивали в рот, но иногда соседу казался лакомым кусок, который нашел другой, и тогда начиналась драка. Они катались по земле, царапаясь, кусаясь, выдирая клочья волос, друг у друга. В это время вкусный кусок подхватывал с земли другой нищий, торопливо запихивая его в рот.
- Городские нищие, - пояснил мне телохранитель, когда мы проезжали мимо одной такой группки. - Подбирают остатки еды. Все, что осталось от торговцев. Жрут как свиньи. И пахнут как свиньи.
Тут же в двадцати метрах, на перекрестке, стояло, опираясь на копья, несколько городских стражников, кто с любопытством, а кто со скукой, наблюдая за отвратительным пиршеством.
Найдя постоялый двор, мы решили вопрос с ночлегом, после чего Джеффри кинув пенни конюху, оставил на него лошадей. Мы вышли на улицу. Солнце уже садилось, но до ночи было еще далеко. Мне хотелось остаться одному. Посидеть за стаканом вина и хорошенько подумать над тем, что недавно произошло на моих глазах. Сейчас это время казалось мне более насыщенным, жестким и напряженным, чем в моем размеренном и достаточно предсказуемом двадцать первом веке. Увидев изнанку этой жизни, я понял: все, что теперь будет касаться меня, будет так же непосредственно касаться самого простого и важного для каждого человека - его собственной шкуры в первобытном смысле этого слова.
'Привыкну. Иначе никак. Да и некуда мне деться с подводной лодки, называемой Средневековьем. Так
