вслед за ним. Мысль была проста: определиться на местности и найти место, где можно отдохнуть и перекусить. Только мы пустили коней вскачь, как всадник оглянулся на цокот копыт и… вдруг неожиданно дал шпоры своей лошади. Хотя ничего удивительного в этом не было - грабители были неотъемлемой частью образа жизни того времени, но что-то в этом бегстве было неправильное.
'Рванул так, словно нас узнал. Но как такое может быть?'.
Впрочем, погоня затянулась ненадолго, так как под всадником оказалась уставшая лошадь. Проскакав четверть мили, она резко сбавила скорость, несмотря на все старания наездника. Плащ, наброшенный на плечи, до самого последнего момента скрывал фигуру всадника, но стоило нам сократить расстояние до пары десятков футов, как я понял, что на коне скачет женщина. В этот самый момент она оглянулась, и при виде ее лица я с трудом подавил в себе радостный вопль. Мне бы удивиться подобной встрече, а я вместо этого испытал злобную радость, а вот на ее лице даже такого выражения не было, зато было нечто похожее на злобный оскал попавшей в капкан волчицы. Впрочем, эта особа привыкла действовать, а не выражать свои чувства. Подтверждением этому стал кинжал, мгновенно оказавшийся в ее руке, но не успела она им замахнуться, как в следующее мгновение ее рука замерла, так и не начав движения. Ее остановил раздавшийся знакомый звук - шелест моего меча, покидающего свои ножны. Секунду она колебалась, а потом резко бросила кинжал в ножны.
- Ты не меняешься подруга. Вместо чтобы сказать 'здравствуй' за кинжал хватаешься.
Она ничего не сказала мне в ответ, продолжая смотреть вперед. Зато Джеффри при этих словах бросил на меня взгляд, полный любопытства.
- Да, Джеффри, да. Это та ночная грабительница. Именно она этой ночью решила со своими подельниками избавить меня от забот о кошельке и жизни.
Лицо телохранителя осветила злорадная улыбка:
- Господин, а она ведь красивая? Грех такой не попользоваться, перед тем как перерезать ей горло.
- Хорошая мысль. А то, что мы все едем и едем, а развлечений никаких. Сейчас остановимся на привал, и… - я сделал паузу, наслаждаясь резко побледневшим лицом бандитки. - Хороша девочка, правда, Джеффри?
- Хороша, господин. Все при ней. Будешь ласкова с нами, девка, зарежу тебя быстро, если же нет, то умирать будешь очень долго. И очень мучительно.
Я знал, что она, как и мой телохранитель, приняли мои слова за 'чистую монету', хотя на самом деле я просто играл роль средневекового злодея. Своего рода 'благодарность' за покушение на меня ночью. Прощать подлое нападение я не собирался, требовалось наказать ее, но вот каким способом пока еще не знал. Изнасиловать, а затем убить… Нет - это не мое.
'Понервничай, понервничай, тварь. Так что мне с ней делать? Сдать властям? Хм!'.
- Джеффри, обыщи ее.
Тот тут же принялся за обыск, при этом как можно тщательнее шарил в районе бедер и грудей. Помимо кинжала на поясе у нее нашлось два коротких ножа, спрятанных в голенищах сапог. Затем телохранитель протянул мне кошелек.
- А девка-то богатая, господин.
Я взвесил его в руке, перед тем как убрать - он был битком набит серебряными и золотыми монетами. Вот же, сука! Скольких она людей на тот свет отправила?! Видимо подобным вопросом озадачился и мой телохранитель, что следовало из его слов:
- Сколько же ты людей невинных загубила, черная твоя душа?
- А ты что чистенький перед своей совестью?! Твои руки по локоть в крови, грязный ублюдок! Ты всю свою жизнь жег, насиловал и убивал! Такие же, как ты, грязные наемники, пришли в нашу деревню! Что потом осталось после вас?!! Что, я спрашиваю?!! Обгоревшие бревна домов, да трупы!! Свою мать я потом нашла убитой. Она лежала за домом голой, с раздвинутыми ногами!! Хоть бы просто надругались, так еще и убили!! За что?! Что она сделала?!! Почему…?!
Резкий удар по щеке остановил ее выкрики, становившиеся все истошнее и визгливее. Я так до конца и не понял, то ли она, таким образом, себя накручивала, то ли это была правда.
- Хватить кричать, дура! Жизнь такая, - без особой злобы пробурчал Джеффри, после того как влепил ей оплеуху. - Не ты - так тебя.
- Вот и у меня… жизнь такая, - тихо всхлипывая, продолжила воровка. - Отец, когда приехал, он охранником время от времени нанимался в купеческие обозы, увидел, что случилось, долго на человека не был похож. Потом мы перебрались в город. Вскоре отец спился и умер, а мне куда деваться? За гроши лезть в постель к тем, кто отнял у меня все?! Вот ты зачем тогда за мной поперся? Любовью неземной воспылал? Красс-с-савец! Всем вам только одно надо, боровы грязные!
Злость, снова нахлынувшая на меня, после этих слов - исповеди так же быстро схлынула. Понять, говорит ли она нам правду, не представлялось возможным выяснить. Даже мелькнула мысль: 'А не отпустить ли ее?' - но тут же исчезла, слишком уж много крови было на ее руках, судя по толстому кошельку. Так мы молча ехали, пока не добрались до холма, с которого увидели лежавшую в полумиле деревню, а также странного наездника на муле, едущего в нашу сторону. Он во всю нахлестывал свое животное, при этом голосом громко понуждая ехать быстрее. Странность его заключалась в одежде, но уже через пару минут я понял, что этот человек одет в рясу. Как только он приблизился, стали слышны возгласы, которыми он время от времени разражался: - Не попусти Господи надругательства над невинностью! Не допусти отец наш небесный свершения столь тяжкого греха!
Некоторое время он нас не замечал, весь ушедший в свои тревожные мысли. Было ясно, что в том месте, откуда он едет, происходит нечто нехорошее, иначе бы старый священник не гнал бы мула, при этом громко выкрикивая нечто похожее на бред. Когда священник вынырнул из своих мыслей и понял, что не один на дороге, мы уже были от него в двадцати футах. Он резко остановил мула, потом несколько мгновений изучал нас, после чего задал странный вопрос:
- Вы друзья сэра Юстаса?
- Нет, - коротко ответил я.
- Но едете к нему?
- Мы просто едем, а не к кому-то! Ясно объяснил?! - нарастающая злость в моем голосе имела под собой солидную основу. Слишком много событий произошло за сегодняшний день, и все в достаточной степени неприятные, а теперь еще и ненормальный священник.
- Святой отец, может, вы объясните, что происходит? - в наш разговор поспешил вмешаться телохранитель.
- Вы дворяне?!
Джеффри посмотрел на меня, не зная можно ли ему представлять меня по всем правилам или нет.
'Правильно мыслишь. Незачем нам светиться, когда за плечами враг'.
- Солдаты мы. Наемники, - ответил я сам на вопрос священника.
После моих слов на простом лице священника как-то по-детски проступили горечь и обида, словно я его обманул, а вот сейчас правда вышла наружу. Мне даже показалось, что он вот-вот заплачет.
- Вы хоть добрые люди? Или молитесь на золото, а вместо сердца у вас камень?!
- Блин! - мой голос уже начал вибрировать от плохо скрываемой злости. - Да скажи ты, наконец, что случилось, а там будем решать, камень у нас или…!
Моя вспышка, к моему удивлению, не только не испугала священника, а даже, в какой-то мере, обрадовала. Похоже, ему смертельно хотелось не только поделиться с кем-нибудь тяжким грузом, лежащим у него на сердце, но и переложить ответственность на чьи-либо плечи, что бы потом можно было сказать: 'Я сделал все что мог!'. Так оно и случилось. Уже впервые минуты мы узнали, что эту местность называют Шеппердом и уже век, как она принадлежат семейству Фоггов. Все было относительно спокойно во владениях до тех пор, пока не умер сэр Уолтер де Фогг, отец Юстаса.
- Дело в том, что одно время сэра Юстаса здесь не было. Года три, наверное, а с полгода назад он вернулся. Он рассказывал отцу, я присутствовал при этом разговоре, что все это время он служил при дворе английского короля. Не знаю, правда ли это или нет, но он вернулся домой совсем другим человеком. Грубым, своевольным, потакающим своим низменным инстинктам, не давая проходу ни девушкам, ни
