мы заказывали у Вахи Абдуллаева, у него там детишек много. Неужели ты думал, что хоть один волосок упадет с головы драгоценной олигархочки Анны Шерман? Она же вся из золота. Хотел бы я быть этой девочкой. Может, косички отпустить? Вдруг поможет? Ладно, чего я отвлекаюсь, у тебя, можно сказать, свидание с вечностью, а ты вынужден всякие глупости слушать.
Ствол «грача» перестал покачиваться и однозначно направился в сторону шрагинской головы. Шрагин забыл о дыхании, пол стал уплывать у него из-под ног.
«Прощайте, люди, мне плевать теперь на вас, но все же не будьте лохами». На этой дурацкой фразе завершалась жизнь.
Неожиданно в подвале появилось еще одно действующее лицо. Даша.
– А, наша общая знакомая, – хмыкнул Тугаев. – Ну, моя будда, хочешь сказать Сереже, что в следующей жизни он родится ослом?.. Она ведь тебя тоже кинула, дорогой. Кстати, в следующей жизни тщательнее выбирай подружек. Она зачем-то поскандалила с красавчиком Энгельманном и за это получила по попке. После чего раскаялась и подала на помилование. По нашему заданию сопровождала тебя сюда, привела почти за ручку в эту мышеловку, где в роли сыра выступала юная миллионерша. Да, с этими бабами ничего ведь не поймешь, Серега.
– Как ты могла, Даша? Почему у тебя такое омраченное сознание, ты же ведь буддистка? – Шрагин задал очередной нелепый вопрос.
– Могла, – просто отозвалась Даша. – Ничего ему не сделается, сознанию-то. Потому что все омраченные дхармы попросту иллюзорны. Нету ни этого подвала, ни этого Тугаева…
– Да я в этом практически ничего не понимаю, – остановил ее Тугаев. – Ты мне потом как-нибудь разъясни, красавица. И ладно, хватит Сережу мучить. Пора уже ему на упокой.
– У Энгельманна другое мнение насчет «пора», – сказала Даша как бы невзначай.
– Ну и что? Я же не Йошка Динст, чтобы во всем его слушаться… Ах да, чуть не забыл.
В левой руке у Тугаева появилась маленькая фотокамера, которой он сделал несколько кадров. Аня Шерман и Сергей Сергеевич Шрагин вместе.
– Это финал. И на финальных кадрах предстали рядышком маленькая беззащитненькая жертва и грозный одноглазый психопат-похититель. И на кой хрен мне сдался сейчас живой Шрагин? То есть этот противный Тугаев? Смотри, у него даже мускулатура стала как у меня, и никакого интеллигентского жирка в области гениталий. Я теперь буду душка Шрагин. – Тугаев надел очки академического типа. – И программированием, пожалуй, займусь. А вот этому одноглазому монстру хватит уже злодействовать.
– У тебя могут быть очки Шрагина или там трусы Шрагина, но никогда не будет его головы, – сказала Даша и слегка постучала костяшкой пальца по ближайшей деревяшке. – У тебя голова сообразительного зверя, а у него – умного человека. Энгельманн, наверное, захочет дать ему работу.
– Я вырос на передаче «В мире животных», так что, сравнив со зверем, ты меня не обидела. Зверь, Антихрист, Архивраг – это все для меня комплименты… Да, возможно, наш якобы гуманист и истинный красавчик Энгельманн хотел бы еще помариновать Сережу. Возможно, он даже не стал бы его сразу потрошить, а попробовал бы использовать как программного аса. Я ведь в курсе уже, что Сережа трудился в команде у этого супер-дупера Сарьяна. Энгельманн тоже может это узнать и посадит Шрагина программировать биочипы для своих трупаков. Но Антуан никогда уже не выпустит Сережу из тесной шарашки, три на три квадратных метра. Для пущей надежности ему оттяпают руки и ноги, оставив клевать клавиши носом. Поэтому я и избавляю Сережку от многолетнего плохого питания и мрачной обстановки, которые все равно приведут к потере человеческого облика и летальному исходу, причем гораздо более мучительному, чем сегодня. И, если хотите, я против использования Шрагина даже теоретически – ведь энгельманновские зомби и мои варвары рано или поздно сойдутся в бою, вот я и хочу помочь своим.
– И ты думаешь, я скажу Энгельманну, что Шрагин убился сам, поскользнувшись на банановой кожуре?
– Почему сам? Убит при попытке к бегству – это классика. И ты ведь, Дашенька, не настолько любишь педерашку Энгельманна, чтобы преданно содействовать всем его изысканиям.
Тугаев навел пистолет на лоб Шрагина. Все, с последним громом сейчас разлетится мир. Надо бы о чем-то подумать, вспомнить за одну секунду всю жизнь и дать морально-нравственные оценки всем ее этапам. Но вместо этого Шрагину не удавалось вспомнить даже то, как он здесь оказался. Затухает пульс, организм сдает дела, перед смертью мало у кого получается закричать или заплакать. Он заметил только, что плачет Аня. Ей и так досталось, а еще на ее глазах разлетятся мозги у дяди Сережи. И…
Тугаев упал лицом вниз. Все так быстро случилось. Кажется, Даша, оттолкнувшись от трубы, в прыжке захватила его за шею сразу двумя ногами и крутанула. Сейчас она уже сидит на Тугаеве, как на пуфике, и ствол ее пистолета приставлен к его затылку. Тугаевский же «грач» отлетел в сторону.
– Где та, вторая девочка, у которой резали пальцы?– спросила Даша у размазанного по полу Руслана, пока Сережа стоял подобный столбу.
– У Вахи Абдуллаева, – натужно прокашлявшись, хрипло отозвался Тугаев.
– Конкретнее, сволочь.
– Не знаю.
– Жить тебе осталось минуту, так что не вредничай напоследок.
– В Лермонтов-Юрте.
– Еще конкретнее. – Даша надавила дулом на затылок Тугаева, так что его нос, прижатый к полу, съехал на сторону и пустил сопли.
– Полегче, бля. Я же не резиновый. Она в доме у Вахиного дяди Аслана. Это примерно в центре аула. Из красного кирпича дом, с небольшой такой башенкой. Но ее могли оттуда увезти. В смысле, не башенку, а девочку. И никто из вас туда не доберется. Даже если у Серого анал будет на два размера больше.
Сережа еще не восстановил дыхание и пульс, но уже понимал, что здоровое сознание Руслана не хочет признавать смертельной опасности, что этот хищный баловень судьбы вообще не верит в смерть для себя. Тем более в смерть, имеющую обличие красивой китаянки. Шрагин поверил сразу, а Тугаев нет.
– Доберется, Руслан. Тебе так нравилось жить за счет других, а теперь кто-то будет жить за счет тебя. Прощай, сапрофит.
– Эй, будда-лабуда, не вздумай стрелять. – Тугаев вывернул голову набок и приложил щеку к полу, чтобы было удобнее говорить. – Серега, скажи ей, чтоб не дурила. Шрагин, у нас тобой папа был один. Честно тебе говорю. Только и у тебя, и у меня фамилия мамина. Твой глаз мой организм даже не пытается отторгать. Интересная тема, да?.. Серега, да у меня пистолет же водяной, да я б тебя не обидел, братан… Дашка-дура, ты только стрельни, сюда сразу прискачет толпа и выебет тебя во все щели…
– А я и не собираюсь стрелять.
И госпожа Дидрихс красивыми умелыми сильными руками хирурга сломала ему шею. Тугаев дернулся пару раз и отдал концы.
Сережа попытался сглотнуть, но не получилось, так сдавило горло, как будто у него были тоже проблемы с шеей.
Наверное, для Тугаева случившееся было полной неожиданностью, на его лице даже застыло озадаченное выражение.
– Он что, заснул?– спросила Аня.
– Конечно заснул, – подтвердила госпожа Дидрихс. – Давно пора было отдохнуть от трудов праведных.
– А зачем ты его, так сказать, «усыпила», Даша? – Шрагин еле продавил фразу в заузившееся горло.
– Потому что он грубиян. А во-вторых, оборотень какой-то. Так что бери молодую наследницу, и двинули отсюда. Если тебя ждет машина, то это очень правильно. Только не забудь вычистить все из карманов Тугаева.
Человек, очень похожий на Сережу, лежал на полу с неестественно вывернутой головой.
Пульс восстановился, похоже, эта тигрица уже сыта кровью на сегодня, но что-то большое и невысказанное давило Шрагину на кадык.
– Что у тебя там было с Энгельманном? Какой-такой сговор?
– Не время и не место об этом говорить. Подвал находится под контролем, через пару минут дежурный заметит, что изображение застыло на одной точке, и отключит твой репитер. Второй раз тебе, что ли,
