бы подкрался и, ушибив гуляющего товарища по затылку, затащил бы обмякшее тело в душевую. Но я любитель, причем не слишком толковый.
Вот неприятельские подошвы соприкасаются с полом совсем рядышком. Такое волнительное ощущение образовалось в теле, будто я вот-вот должен сигануть с парашютом в пропасть. Кажется, что стук моего сердечного мотора слышен на десяток метров. Ну, пора.
Я вылетел наружу, и кинулся сзади на проходящего гражданина. Скамейкина ножка, нечаянно сделавшаяся моим оружием, стала давить ему на горло. Но не так, как мне хотелось бы.
Ни задушить оппонента, ни втащить его в душевую у меня не получилось. Напротив, он меня вырвал на галерею — здоровый лось — да и там не захотел удушаться. Я прижимал палку к его шее из последних сил — об чем этот козел не знал, поэтому и дернулся вперед. Ограждение не выдержало и мы оба полетели вниз. Этот тип почти развернул меня, но я снова крутанулся и он оказался в проигрыше. Внизу стояла скамейка, об которую он сломался вместо меня. Рядом с ним упал большой импортный пистолет, который я, к своей чести, мигом подобрал. И правильно. Один из мужиков стал стрелять по мне, вскоре к нему присоединились и те, что доселе макали Нину. Они выронили ее в воду и достали из-за пазух, кто револьвер сорок пятого калибра, кто помповое ружье. Впрочем, та «пушка», что досталась мне, тоже была тяжелой и длинноствольной. Я сновал среди скамеек и стульев, от которых под действием обстрела отлетали здоровенные щепья. Впрочем, в один чудесный момент, мне удалось примостить длинное дуло и произвести три выстрела. Кстати, прицельных. Одного подлюку я срезал и он ушел непосредственно головой в воду.
Тем не менее, двое других задали мне такого перца, что я еле дополз до какой-то двери и втянулся в нее. Это было сауна, судя по повышенной температуре. Там спрятался на полке и стал ждать вооруженного вторжения. Однако, вместо того, услышал, как защелкивается одна дверь. Другая тоже. И входная, и выходная были теперь заперты. И обе чертовы штуки были стальными. Я пострелял в эти стальные щиты, но так и не размозжил замки. А возможно двери были заблокированы ломиками для надежности. Потом температура стала расти, в смысле, я чувствовал, что все больше испаряюсь и обугливаюсь.
При какой же жаре человек вынужден отдать концы? А может я и сам захочу все отдать из-за такой невеселой жизни.
Горячий воздух проникал внутрь. Кожа уже не терпела скрытое свое горение и собиралась перейти к открытому. Наступала отключка, дереализация. Мой дух серебристыми нитями поплыл от силовой оси позвоночника в разные стороны. Он натыкался на враждебные полюса, которые только отшвыривали его. Долго ли коротко плыл, но неожиданно повстречал что-то знакомое и доброжелательное.
И тут дверь вылетела, на меня рванулся холод, я едва успел подхватить свою пушку, где оставался один патрон.
Впрочем, такая прыть оказалась ни к чему, я повстречал Колю Кукина.
— Слушай, ты не дух? — на всякий случай уточнил я.
— Дух от тебя, Егор Саныч. Видно, что струхнул страдалец…
Мы вышли в коридор.
— Мне сразу не понравилась эта нагретая, но запертая дверь, — сказал он и сунул в мою руку «Узи». — Затвор дернешь здесь, давить для стрельбы тут.
— Сейчас не время спрашивать, как ты вылез из того дерьма в подвале, но как ты нашел этот спортивный объект? — поинтересовался я, радуясь колиному воскрешению.
— «Друзья» доставили почти по месту назначения, — загадочно отозвался Николай.
Мы тем временем попали через коридор в какую-то подсобку, где было до жопы всякого оборудования — насосы, компрессоры и все такое.
Тут уж я стал соображать, а Кукин начал действовать. Я и раньше не понимал, когда он успевает думать и думает ли вообще. Мы распатронили здоровенную трубу, которая шла от нагнетателя теплого воздуха, влезли в нее и стали съезжать вниз, в сторону чаши бассейна. Притормозить не удалось — мы вышибли решетку, и вылетели в открытое пространство, строча из всех стволов. Я приземлился на мелководье в самом бассейне и сразу заметил две головы на галерее. В одну из них стал стрелять и кажется продырявил. Кукин, который приземлился на бортик, тоже пришил кого-то. Первый этап разборки на этом закончился вместе со стрельбой. Я сделал несколько шагов и наткнулся на труп противника — видимо того, которого я замочил в самом начале. Потом набрел еще на какое-то тело, плавающее возле лесенки, ведущей на бортик. Приятные дамские ножки…
Да это же Нина. Неужели ей конец? Я достал женщину из воды. Ну, все, откинула копытца.
— Эх, Нинка, стремная ты была бы баба, кабы не дура.
Я все таки попробовал пооткачивать ее, поднимая, так сказать, за таз и стряхивая жидкость.
Она тут очнулась и нанесла предупредительный удар в мой пах.
— Рано ты меня списал в утиль.
И показала мне дыхательную трубочку с поплавком на конце. Очередная шпионская хитрость.
Мы выбрались на бортик, Кукин шнырял по залу, делая сплошной шмон.
— Непотопляемый этот парень, — заметила Нина. И, выдернув из какой-то мертвой руки револьвер, взвела курок.
— Тикаем отсюда, — крикнул Николай.
Мы дернули из бассейна мимо душевой в административный коридор.
— Тебе все здесь нравится? — спросил Кукин рядом с дерматиновой дверью, украшенной надписью «директор».
— Не очень, — отозвался я, — и в самом деле, «сивильник» показывал мерцающую змею, то есть затаившуюся поблизости опасность с приличной степенью «летальности». Да и серебристая ниточка — я снова видел ее, протянувшуюся из моего лба в сторону директорского кабинета, — нервно и тяжело пульсировала.
Кукин достал из кармана «лимонку», сдернул чеку и, расположившись чуть левее, вышиб дверь ногой.
— Стой, — заорал я.
И действительно за письменным столом сидел пожилой широкоплечий товарищ, сразу опознанный мной как Сайко, а справа от него, приставивши пистолет к генеральскому уху, располагался этот самый «среднеазиат». Этот самый, который убил майора Крылова.
Да уж, Сайко — видимо, тот субъект, который нужен всем, и нам, и им.
— Хорошо, — откликнулся Коля и поставил чеку обратно.
— Отойдите от входа, все в одну сторону, налево, и замрите там, — велел «среднеазиат» негромким странным голосом.
Мы послушались, а через несколько секунд он, прикрываясь генералом, покинул кабинет и направился по коридору в противоположную от нас сторону. Итак, все уходят — и киллер, и многознающий генерал. Я уже завелся на борьбу, замахнулся на победу, и сейчас тяжко страдал от внезапного поражения.
Неожиданно заморгал свет. Возникла суматоха. Последовательность событий я осознал потом. Кукин дернул ковер, выведя «среднеазиата» и Сайко из равновесия, а Нина выстрелила. Одна пуля — один труп. Труп того самого киллера. Мы направились к генералу, но и на расстоянии десяти шагов я заметил, как шныряют глазки краснощекого старичка. Он, кажется, не слишком был доволен освобождением. Нервничал так, будто что-то случится — и не какой-нибудь там понос.
— Замри, братва, — крикнул я своим. Серебристая нить, ведущая от моего лба к генералу, побагровела и затрепыхалась. — Ложись!
И тут старичок кое-что сделал, а именно взорвался. Когда мы, слегка контуженные, подошли к нему, то не с чем было разговаривать.
Нина отлепила от стены обрывок проводка.
— Заминирован был генерал.
— А кто же его подорвал? Киллер вряд ли бы успел кнопкой дистанционного взрывателя воспользоваться.
— Возможно, господин генерал был психически закодирован. Он сам себя подорвал после гибели опекуна, — отпустила маловразумительную фразу Нина.
— Скорее уж Сайко был на хитром автоматическом радиообмене с опекуном. «Среднеазиат» отбросил
