— Извините, — наконец прорезалась она и почти что сделала книксен. — Я обязана немедленно доложить своим начальникам, иначе буду наказана.
— Об чем доложить-то?
Из соседней комнаты выплыла принаряженная Вера.
— А я все слышала, пока одевалась. Очень интересно. Чего ж вы убегаете? Я еще хотела узнать, где вы собираетесь, какие у вас ритуалы и все такое?
Глянув на Веру, мужик с бабой снова окаменели. Пауза еще дольше была, чем в случае со мной. Наконец баба чуть приожила и едва шевелящимися губами шепнула мужику:
— Дай портрет, дуралей, дай портрет, говорю.
Мужчина неловкими застывшими пальцами вытянул из кармана маленькую картинку в рамочке.
Оба визитера взглянули на нее и окончательно побледнели.
— Это лунная дева, сестра Чудотворца, одно же лицо, — просипела напряженным горлом баба.
Проповедники с невиданной шустростью обернулись и кинулись вниз по лестнице. Я даже удивился, как быстро стучат их ноги-тумбы по лестничным ступеням.
— Эй, а как зовут сестру Чудотворца? — крикнула вослед Вера, а потом обратилась ко мне. — Ладно, Егорушка, я за ними. Потолкую с проповедничками немного, а потом по своим делам. Если задержусь, то позвоню, братик дорогой.
И она тоже покинула квартиру.
Я хотел было запереть дверь, но тут заметил пару листовочек, которые оборонили ретировавшиеся проповедники. Подобрал бумажки, а потом уже заперся получше.
На одной из них был изображен Чудотворец и его сестра, лунная дева. Внизу подпись: «Своим появлением посланцы Высших Сил возвестят начало Изменения.»
Чудотворец был похож на меня весьма приблизительно, разве что красным квадратным пятном. Этот образ вообще был мало на кого похож. Лунная же дева имело внушительное сходство с Верой, хотя, конечно, любая красотка должна иметь более-менее стандартный облик.
Вторую листовку я читал в кресле под неустанный бубнеж радио о гибели урожая на корню и кончине запасов зерна, о вынужденном забое скота, о недовольстве трудящихся в разных не шибко развитых странах мира, о криках «правительство на мясо» на демонстрациях и митингах.
'Братья и Сестры. Вскоре будет явлен вам знак присутствия Высших Сил. Не противьтесь очевидному ни словами, ни мыслями. Встречайте с радостным светлым лицом приход Порядка и Справедливости. Ни прежние права собственности, ни прежние начальники ничего больше означать не будут. Каждый человек получит столько имущества и столько лет жизни в распоряжение, сколько будет соответствовать его полезности, смирению и радению за Дело Благоустроения Земли. Слушайтесь, Братья и Сестры, новых Начальников, которые иногда будут являться вам во плоти и крови, а иногда придут в виде голосов и образов в ваше бдение и в ваш сон. И если иной дурной человек будет признан Начальниками бесполезным для участия в общем хороводе жизни и следовательно разъят, то не пытайтесь его защищать. Желание помочь возникнет лишь по недомыслию вашему и скоро пройдет.
На первый взгляд, и на последний тоже — чепуха. Пожалуй, только слово «разъят» вызывает некоторый интерес. Ясно, что под продовольственный кризис этакая дребедень подействует на граждан со слабыми мозгами, но таковых наберется не слишком много.
В этот день Вера уже не вернулась, также как и в ближайшую ночь. Отчего я испытал лишь облегчение и удовлетворение. Видно, закадрила какого-то мужичка. Оставалось надеяться, что это товарищ поприличнее. Не смутило меня и то, что Вера не звякнула к концу дня. Не позвонила она и на следующий день. Где-то к вечеру я стал укорять себя за то, что из-за стыда за свой грех пожелал исчезновения самому источнику греха. А «источник греха», кстати, слабая девушка и вдобавок моя чудом обнаружившаяся сестра.
Надо чего-то предпринять. Но куда звонить, кроме морга?
Я занервничал и нервничал до тех пор, пока около одиннадцати вечера не заявилась как всегда прекрасная Вера. Правда, косметики на сестре стало поменее и волосы уже не образовывали ореол, а лежали смирно как у крестьянки из прошлого века. На прицепе у нее было двое квадратных проповедников и еще пара персон. Видимо, из тех самых Вестников. Эти типы были вообще без побрякушек. Солидные люди, похожие на чиновников или коммерсантов несредней руки.
— Брат Золотой Дождь, брат Небесное Копье, — представились они и склонили при этом головы. — Обетование свершилось, ты пришел к нам.
Я сразу испытал смущение. Не люблю быть в центре внимания, если только того не требует нужда.
— Позвольте, тут какое-то недоразумение. Я к вам не шел, скорее уж наоборот.
— Не стесняйся, Свет-Егорушка, — вступила Вера, — эти два дня я провела с Вестниками. Как пообщалась с ними вчера утром, так уже не смогла расстаться. Мне не хватало уверенности, внутреннего стержня — я не знала откуда и куда иду. А теперь благодаря им я уверена, я знаю.
Пойди пойми, что это у нее — глубоко законспирированная игра с нами всеми или же пробуждение шизии и маньячества.
— Значит, Вера, они вставили тебе стержень и вдобавок подарили карту с маршрутом твоего движения по жизни?
— Он шутит, и это хорошо, — вдруг воодушевленно произнес Небесное Копье.
— И это правильно, — по-холуйски скалясь, поддержали квадратные проповедники.
Вера, не обращая внимания на эти милые чудачества, подошла ко мне поближе и заговорила полушепотом, практически конфиденциально:
— Откровенно говоря, у них везде свои люди, это очень перспективная секта. Многие политические лидеры, депутаты, генералы имеют тесные связи с Вестниками. Ты просто упадешь, когда я тебе назову некоторые фамилии.
— Не надо. Я и так рад за радужные перспективы сектантского движения, но…
— Я им рассказала про то, что на тебя уже нисходила Сила Ящера, как ты преобразился, как ты обзавелся чешуйчатыми лапами и раскрыл такую прекрасную такую страшную пасть — мне же все удалось увидеть и даже сфотографировать «Поляроидом».
Я вспомнил, что вспышка действительно была. Отчего на фотокарточке, которой сейчас замахала Вера, хорошо пропечатались три чудовища. Два полукрокодила и еще существо, не уступающее им по жуткости. С хвостом, с какими-то получеловеческими-полурептильными руками и ногами, с широкими и длинными челюстями, с приземистым лбом. Со странной серебристой дымкой вокруг туловища.
— Идите с нами, Чудотворец, вас ждут братья и сестры, — ласково сказал Небесное Копье, но прозвучало это для меня почти как «пройдемте» из уст мента. Похоже, я крупно попался в сачок Вестников. Ведь мне почти нечем возразить на такую массированную атаку после того, как я превращался в стопроцентное чудовище. Я бы скорее предпочел, чтобы вместо этих хитрожопых маньяков меня завербовала правительственная спецслужба — для оказания моим жутким обликом деморализующего воздействия на войска противника.
— Где ждут? — мой голос прозвучал словно издалека.
— У нас ночной молебен на стадионе «Петровский».
У меня немного замерзло внутри. На этом стадионе помещается тридцать пять-сорок тысяч. Если даже народу будет втрое меньше, и то нехило для какой-то бредовой секты.
Я на ватных ногах отправился к вешалке, накинул куртку и двинулся следом за почитателями- конвоирами. Внизу нас ожидал «мерседес» последний марки с тонированными пуленепробиваемыми стеклами. А на стадионе присутствовали все сорок тысяч, народ даже между сидений размещался.
Большая часть прожекторов была погашена, чтобы трибуны пребывали во тьме, зато вся публика оснастилась свечками и фонариками, отчего напоминала какую-то огромную фосфоресцирующую амебу. В то же время, на сцену, сооруженную посреди поля, были направлены мощные лучи.
Так вот, меня, к моему ужасу, повели не на трибуны, а именно на сцену, к микрофонам. Рядом со мной поставили Веру, чуть сзади расположились Золотой Дождь и Небесное Копье, накинувшие серые балахоны, плюс еще несколько человек вполне цивильной наружности.
И они воззвали:
