кашлял. Мне пришлось согласиться с Катериной, что сомнительных семейных связей лучше избегать.
Я не удержался и с тоски принял двести грамм «язвовки», отчего меня вывернуло еще в челночном коптере. Тот был старый и тряский, но, видимо, достаточно мощный, чтобы вынести меня на орбиту. Однако, хорошо, что вывернуло. Когда я пересел в орбитальный космоплан, меня развезло еще сильнее. Там я страдал в грузовом отсеке, в окружении цистерн с фекалиями, вывезенных с какого-то сателлита. Потом меня из отсека выветрили легкой продувкой, причем безо всякого предупреждения. Хорошо, что в подобных путешествиях мне вседва тревожно и я шлем не раскупориваю. Вместе со мной случайно вылетела бочка с дерьмом, которую, наверное, плохо закрепили.
Космоплан улетел, его факелок быстро стал неприметной звездочкой. Я вместе с дерьмовой бочкой стал совсем уж неразличимой точкой и единственное утешение заключалось в том, что мы представляли искусственные спутники планеты со своим периодом обращения и высотой орбиты. В каком-то смысле компанию мне составляла и набрякшая красным ряха Марса. В районе его терминатора были хорошо заметны старты челноков, все ярче полыхал светлячок восходящего Фобоса. Вскоре стало прохладнее — кибероболочка скафандра, естественно, растягивала тепло на максимальный срок, поскольку не получила иных указаний. Меня стала донимать мысль, что Чертковиц и Катя довольно хохмаческим образом избавились от меня. Но жуткая мысль развеялась в пространстве, когда я увидел приближающийся ко мне факел. Напряжение окончательно спало, когда выяснилось, что этот борт не полицейский, а военный. Похож он был на небольшой патрульный корабль — хоть небольшой, а пеленгаторы чуткие, раз засекли сигналы моей Анимы.
Когда меня втягивала за шкирку механическая рука, я подумал, что служба «Алеф» завела какие-то шашни не только с плутонами, но и с нашими вояками. Действительно, кто, как не люди в погонах и аксельбантах, заинтересованы в техническом прогрессе и новых козырях против наглецов-сатурниан.
Я прошел через шлюз, и меня встретил капитан-лейтенант, судя по всему, командир корабля. Он был прям, как хрен после длительного воздержания, говорил сухо, глядя сквозь меня. Намучился я с такими солдафонами во время войны, хотя эти простые служаки на голову лучше, чем мелкотравчатые командирчики, которые спят и видят, как за счет твоего трупа новые лычки заработать.
— Сейчас, Ф.К123, вы переоденетесь в гермокомбез повышенной автономности, потому что средство доставки на Землю не сможет устойчиво поддерживать вашу жизнедеятельность. Кормители рассчитаны на пятеро суток, есть еще пайковый НЗ, но вы его сможете использовать уже после приземления. Свое оружие оставите здесь, чтобы к варварам не попало.
— Коллега капитан-лейтенант, ну разве это оружие? Пукалка какая-то. Да и варвары все равно не поймут, на какую кнопочку нажимать.
Офицер не откликнулся, и я поставил трофейный плазмобой к переборке, отчего сразу стало неуютно.
— Коллега капитан-лейтенант, может хоть подарите легонький нейродеструктор, ружьишко, стреляющее глупостью, из-за которого любой свирепый варвар сразу превратится в смирного дурачка и станет радостно кушать сахар с моей руки.
Однако кшатрий не стал участвовать в дискуссии, а вместо этого продолдонил:
— Вам выдадут инъектор и набор ампул с антибиотиками, тонизирующими и стабилизирующими средствами. Получите еще навигационный прибор, который будет выдавать координаты и курсовые показатели, основываясь на векторах естественных полей Земли. Его мы имплантируем в зуб мудрости на верхней челюсти. Заранее предупреждаю, что ориентация в зонах геомагнитых аномалий будет затруднена.
Набор ампул и усовершенствованный компас — это все, что мне останется от достижений цивилизации. Попадусь первому же зверю на зуб или же первому дикарю на рогатину.
— Да, отличная у меня путевка в земную жизнь — до ближайшего душегуба. А какое-нибудь варварское оружие вы можете выдать? Хотя бы в долг.
Кэп впервые ослабил жесткий каркас лица.
— Ни одного меча у нас тут нет. Ну, разве что большой кухонный нож — сейчас матрос принесет с камбуза.
— Да, самозатачивающийся нож, пожалуй, сгодится. Только непременно самый большой.
На борту патрульного корабля удалось оправить все естественные надобности, помыться, побриться и пару раз перехватить немного килокалорий. С жалобным стоном напялил я на себя ГКБ (гермокомбез) повышенного автонома. В нем придется немало суток проторчать: пипирку извольте в трубку мочеотвода вставить, а калоотвод вдевается прямо в прямую кишку — педикам, наверное, сплошной кайф от такого путешествия. Корабль тем временем усиленно разгонялся, чтобы придать «средству доставки» дополнительное ускорение, из-за чего исполнение последних желаний было изрядно подпорчено лишним «же». К исходу первых суток полета в сторону Земли я пересел в крошечную разведывательную капсулу. Не успел сказать «поехали» и взмахнуть тяжелой рукой, как зажглась красная панель и меня катапультнули с корабля. Наверное, мой старт был замаскирован под учебные стрельбы. Еще несколько часов мои органы прижимало к спинке кресла — сперва горел твердотопливный ускоритель, а потом включился маломощный плазменный двигатель, который должен был доставить меня на околоземную орбиту.
До точки в апогее мне нечего было контролировать, поэтому я сделал себе укол крепкого усыпителя. Без долгого сна я бы быстро свихнулся в тесном отсеке, где и руки в стороны не разведешь — долетел бы до Земли еще один пациент психбольницы, не способный к упорной борьбе за научно-технический прогресс.
Мое счастье, что спанье не было электростимулированным — тогда бы я дрыхнул, пока не завершилась бы полетная программа. Фармакологический сон оказался более чутким. Я вовремя продрал глаза. И тут ознакомился с очередным «подарком»: в неверном режиме отработали маневровые двигатели, тут тебе и ускорение больше, чем следует. А не диверсия ли это? В смысле, коварные бетовцы подкузьмили или хитроумные соратники кинули. Но может, все прозаичнее: наши родные марсианские тараканы что-то в капсуле погрызли, вроде проводки или чипа; я ведь заметил зверушку, радостно выбегающую из-за панели управления.
Капсулу вынесло на низкую орбиту, которая должна была закончиться на дне океана. Я давай рулить и маневрировать по-всячески, корча из себя лихого пилота, но запасов мощности хватило лишь на пару затяжек движка. Как убедительно показала бортоболочка, приземлится мне предстояло на пару тысяч километров южнее заданной точки, не в лесотундре, а в дремучей тайге.
БЛОК 7. БРОДЯЧИЙ ЭЛЕМЕНТ
Четкий прием. Дуплекс
Дождь долбил круглосуточно — может, июль здесь такой, может циклон виноват, спущенный Технокомом сверху. Я ко всему быстро привык, и к облакам, и к растительности, и к птичкам, и даже к членистоногим. (На Венере облачность и погуще, а во время боев на Япете кибернасекомые выедали человека за одну секунду.) Но вот к дождю не смог приспособиться. Если бы не комбез, то давно бы окочурился. Впрочем, элементы питания быстро садились, слишком много тратилось энергии, чтобы и согревать меня, и маскировочные цвета менять, и выводить пот. НЗ я уплел за первые три дня, размачивая едалищный порошок в дождевой воде — ручейкам и озеркам не доверял, зачем лишний раз заразу цеплять. Из порошка получалась приторно-сладкая белесая масса. Однако не приедалось, жрать хотелось неимоверно и постоянно. Первую свою дичь я схарчил на шестые сутки. Приделал дареный нож к длинному суку — получилось натуральная рогатина, — ну и прирезал какого-то жирного грызуна, вроде огромной морской свинки, только с длинными ушами. Едва он сдох, как из его порезанного пуза поползли ленточки — длинные такие, почти бесцветные — гаденыш весь червивым оказался. Когда они стали свиваться в маленькие шарики и прилипать к моим сапогам, я удирать бросился. Так бежал, что напоролся на вторую морскую свинку. Убил ее со страху — эта ничего оказалась, чистенькая внутри. Хорошо, что на инъекторе имелось гнездо для прокаливания, то бишь дезинфекции игл. С его помощью кое-как удалось разжечь костерок и обжарить тварь. Замучился я, пока освежевывал, разделывал, пока жевал — челюсти устали по-
