Она попыталась поставить себя на место Лао Иона. И вдруг в ней поднялась волна гнева. Но Ками взяла себя в руки. Ей стало ясно: надо дать разумный выход этому гневу. Они должны действовать.
— Вот что, Ион, — сказала она, — я вернусь на студию.
Узнаю, откуда поступил фильм.
Он кивнул.
— А ты подожди меня здесь, — предложила она. — Я долго не задержусь.
Ками вошла в помещение редакции последних известий.
Сердце ее сильно стучало. Дверь в комнату главного редактора была открыта. Маленький, всегда возбужденный Бун Сен разговаривал по телефону. Он кивнул Ками, жестом пригласил сесть и продолжал говорить в трубку.
— Я сейчас же выясню в соответствующем отделе, сэр. Да, да, выясню немедленно. Если произошла ошибка, мы поправим.
Мне очень неприятно, сэр.
Ками обратила внимание, что разговор велся по-английски.
Значит, собеседник Бун Сена не владел языком таи. Но она непридала этому обстоятельству особого значения, пока не услышала, как редактор сказал:
— Я прошу вас дать мне немного времени. Из последних известий американской телепередачи этот сюжет безусловно можно вырезать. До нее еще целый час. Вашего звонка вполне достаточно. Я уверен, что это сделано не умышленно, а просто упущение… Мы, конечно, покупаем хроникальные ленты о событиях во Вьетнаме прямо у корреспондентов. Если они нам предлагают. Как только я выясню обстоятельства, немедленноинформирую вас. Еще сегодня, сэр, само собой понятно…
Он бросил трубку на рычаг телефона и перевел дух. Потом взглянул на Ками.
— Вы видели последние известия?
— Я их объявляла.
— Помните вьетнамский сюжет?
— Да, — медленно ответила Ками, — там где-то кого-то застрелили.
— Вот именно! — Маленький, холерического вида, редактор замахал руками. — Обычно для них чем больше крови, тем лучше, но сегодня, видите ли, они возражают.
— Американцы?
— Да. Группа советников. Полковник Дальтон — шут гороховый. — Он яростно швырнул бумаги в ящик стола. — Их интересует, кто сделал фильм, находится ли корреспондент еще в Бангкоке, где и как его разыскать. И ни в коем случае больше не показывать эту ленту. Да, задаст он теперь жару парням с армейского телевидения: они должны выбросить этот кусок из уже готовой передачи.
— Чего ради? — спросила Ками.
Редактор пожал плечами.
— Я достаточно долго проторчал на телевидении, чтобы не задавать американцам вопросов. А этот Дальтон пусть не воображает, что может мной командовать. Имя он получит лишь завтра утром, раньше-ни за что. Кто со мной вежлив, для того я все сделаю. Но если со мной обращаются по телефону, как с молокососом, — пусть ждут. Все! А вам, собственно, что от меня нужно?
Ками быстро сообразила! Редактора в суть дела лучше не посвящать. То, что она хотела, нужно узнать другим путем.
И она сказала:
— Я хотела бы взглянуть на программу моих передач на следующие две недели. У меня неотложные дела вне студии.
Маленький Бун немного поворчал. Затем отыскал программу и протянул ее Ками.
— Это на будущую неделю. Дальше мы пока не заглядываем. Остальное можете узнать лишь послезавтра.
Она взяла программу, а редактор вновь схватил телефонную трубку. Он соединился с архивом и попросил сообщить ему фамилию и адрес корреспондента, от которого телецентр получил материал о событиях во Вьетнаме для последних известий. Ему отыскали эти данные, которые он, повторяя вслух, быстро записал в свой блокнот.
— Дункан… Дэвид Дункан, отель «Ройял», Райядамнюен.
Работает для ЮПИ? [Сокращенное наименование одного из крупнейших американских агентств печати — Юнайтед пресс интернэшнл. (Примеч. пер.)] Это мне особенно приятно слышать! Благодарю вас!
Ками присела в кресло и сделала заметки на листочке бумаги. Когда редактор закончил разговор и удовлетворенно откинулся на спинку стула, она поднялась и отдала ему программу.
— Спасибо. Я загляну с вашего разрешения еще раз через пару дней.
Бун Сен кивнул. Он сиял от радости.
— Американец! Я так и знал! Ну, пусть теперь американцы договариваются сами между собой…
— Нельзя забывать, что он американец, — сказала Ками Лао Иону, когда они подъехали к отелю «Ройял». — Посмотрим, захочет ли он говорить с нами.
Найти Дэвида Дункана было гораздо легче, чем они думали. Бой провел их в конец холла и попросил подождать, а сам направился в ресторан. Он быстро вернулся и, придерживая дверь, сделал приглашающий жест рукой.
— Мистер Дункан как раз ужинает. Он просит вас к столу.
В почти пустом зале Дункан сидел за столом в углу и разрезал на кусочки бифштекс. Он кивнул им и сказал:
— Садитесь. Мне зажарили кусок старого-престарого быка, но я все же пытаюсь справиться с этой подошвой.
Он вытер руки салфеткой и поздоровался с ними. А затем снова принялся за бифштекс.
— Вы хотели поговорить со мной? Пожалуйста, у меня есть немного времени.
Он крикнул пробегавшему мимо официанту, чтобы тот принес его гостям что-нибудь выпить, а затем попросил молодых людей приступить к делу. И ничуть не встревожился, когда узнал, что речь идет о его вьетнамском репортаже.
— Неплохие люди на тайском телевидении, — сказал Дункан. — Они мне прекрасно заплатили. Жаль, что не видел на экране, как это выглядит. Вы говорите, показывали сегодня?
— Сегодня, — подтвердила Ками.
Лао Ион молчал. Он предоставил Ками вести разговор.
— Так, значит, вы увидели знакомого? — спросил Дункан.
Он жевал жесткое мясо, тыкал вилкой в тарелку и с интересом рассматривал Ками.
— И вы, наверное, хотите знать, как идут дела у бравого «джи-ай» [Кличка солдата в США. (Примеч. пер.)] Джо, или как его там, где он и когда снова приедет в отпуск в этот прекрасный город, не правда ли?
Ками кивнула. Официант принес два бокала со светлокрасной жидкостью. Сверху плавали кружки лимона и кубики льда.
— Ваше здоровье! — Дункан поднял стакан с пивом. — Всех парней, которых я там снял, я не знаю. К сожалению, не имею права сообщать подробности. Могу сказать только одно: все они были живы и здоровы, когда я с ними расстался.
А отпуск в ближайшее время они, очевидно, не получат. Это я понял из их разговора. Ну как, надеюсь, сообщил вам кое-что полезное?
— Мне хотелось бы узнать побольше, — ответила Ками.
Американец кивнул.
— Само собой. Только должен заметить, что пробыл там совсем немного — в тот же день вылетел оттуда обратно. Нередко снимаешь людей, так ничего о них и не узнав.
— Значит, вы снимали фильм в Кхесани? — спросила Ками.
Мозг Лао Иона лихорадочно работал. Его деревня Наке находится недалеко от старой колониальной автострады номер 9. В пятидесяти километрах восточнее деревни, по ту сторону границы между Лаосом и Южным Вьетнамом, американцы создали свой опорный пункт в Кхесани.
— Нет, не там, — ответил американец. — Это было немного западнее. Я несколько недель провел в
