Том 2. Стихотворения 1850-1873

сравнивал Россию с всплывающим над «громадным крушением» «святым ковчегом» (Биогр. С. 76, 135–138, 148). Уподобление библейскому Ноеву ковчегу очевидно.

Стихотворение часто цитировалось в конце XIX — начале XX в., т. е. в период серьезных в истории России перемен, среди прочих и такими деятелями русской словесной культуры, как В. Г. Короленко (см., напр., «Волжский вестник». 1890, 13/25 дек.) и М. Горький (Заметки о мещанстве // Новая жизнь. 1905. № 1, 4, 12). Кроме того, М. Горький, как впоследствии и многие другие, пародировал тютчевское четверостишие (Беглые заметки // Нижегородский листок. 1896. № 229, 20 августа; то же — Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1953. Т. 23. С. 177) (Ф. Т.).

«ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ КАРАМЗИНА…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 41. Л. 3–3 об., 4, 5–5 об.

Списки — Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 52–53); под текстом дата «1-го декабря 1866 года» и приписка «На юбилей Карамзина. Читано на литературном вечере 3-го декабря Стасюлевичем»; два: Муран. альбом, один, без 4-й и 5-й строф, с пометой внизу «Et d’après la censure»: «…И до конца служить России». В бумагах П. В. Анненкова есть список с датой «30 ноября 1866 г.».

Первая публикация — Вестник Европы. Т. IV. 1866, декабрь. С.LXII, без двух строф. Вошло в Изд. 1868. С. 231–232 (заглавие: «На юбилей Н. М. Карамзина»); Изд. СПб., 1886. С. 289–290; Изд. 1900. С. 297–298.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 302^*.

В автографе 4-я и 5-я строфы — на отдельном листе почтовой бумаги, на оборотной стороне имеется вариант 21-го стиха. Внизу дата «1-го Дек. 1866» — по-видимому, рукой М. Ф. Бирилевой.

На основании датировки автографа и списков можно сделать предположение, что стихотворение было создано в своем первоначальном виде 30 ноября, а те две строфы, которые находятся в автографе на отдельном листе, были добавлены 1 декабря 1866 г.

Написано для прочтения на вечере памяти Н. М. Карамзина в Общ. для пособия нуждающимся литераторам и ученым. Вечер состоялся 3 декабря 1866 г. А дня за два до этого (т. е. как раз в день столетней годовщины рождения Карамзина — 1 декабря) Тютчев писал Анненкову: «Вы просили у меня стихов для вашего вечера <…> посылаю вам несколько беглых незатейливых вирш, предоставляя их в совершенное ваше распоряжение» (ЛН. Т. 19–21. 1935. С. 586).

С Карамзиным (1766–1826) Тютчев вряд ли был лично знаком: когда Карамзин скончался, 23-летний Тютчев служил за границей. Однако впоследствии поэт был довольно близок с детьми Карамзина, о чем свидетельствует переписка Тютчева с женой.

Михаил Матвеевич Стасюлевич (1826–1911), читавший на литературном вечере стихи Тютчева, — историк, публицист, издававший с 1866 г. журнал «Вестник Европы», названный им так в память Карамзина, основавшего в свое время одноименный журнал. В одной из книг журнала за 1866 г. есть отдел, посвященный юбилею Карамзина. Там после статей напечатан отчет о заседании 3 декабря Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, на котором присутствовали внуки и другие родственники Карамзина. Вступительная речь заканчивалась следующими словами: «М. П. Погодин третьего дня (1 декабря было заседание Академии) красноречиво начертал образ Карамзина как гражданина. Наш именитый поэт Ф. И. Тютчев вдохновился тем же высоким гражданским значением Карамзина, и его поэтическим обращением к нашему достославному юбиляру мы имеем честь открыть наш литературный вечер. Вот привет поэта историку-гражданину…» (Вестник Европы. 1866. № 12. С. LXI–LXII).

В опубликованном в «Вестнике Европы» без 4-й и 5-й строф стихотворении последний стих был изменен по условиям цензуры (впрочем, тютчевское слово «верноподданный» могло не нравиться и либеральной редакции журнала).

И. С. Аксаков писал, что стихи Тютчева по случаю юбилея Карамзина «достойны примечания по той мысли, которая слышится и чувствуется в самой похвале Карамзину и которую выразить, по мнению Тютчева, особенно было полезно в те годы, в отпор разным странным понятиям, господствовавшим в некоторых высших сферах петербургского общества. В этих сферах «гуманное», или «человеческое», приурочивалось только к европеизму и казалось несовместным с русским народным чувством, так что одно исключало другое: по убеждению этих представителей России, русское чувство должно было быть всегда приносимо в жертву принципу общечеловечности, разумеемому, конечно, сквозь призму европейской (т. е. французской, немецкой или английской) оценки. Точно так же, в извращенном сознании этих высших общественных кругов, интересы власти, каким-то особенным процессом мышления, отделялись от интересов Русской земли, и не только отделялись, но даже перевешивали их, в случае их взаимного противоречия. На эти-то странные понятия наших высокопоставленных европеистов, переходившие даже и в область практики, например по польскому и балтийскому вопросам, и намекает Тютчев в своих стихах ”на юбилей Карамзина”…» (Биогр. С. 285).

В данном стихотворении Тютчева, как и в стихах, посвященных Жуковскому, воспеваемый гений — обитатель горнего мира, внутренне связан с этим миром, и становится ангелом-хранителем для мира дольнего (см. Тютч. сб. 1990. С. 162–163, 200) (Ф. Т.).

«ТЫ ДОЛГО ЛЬ БУДЕШЬ ЗА ТУМАНОМ…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 41. Л. 6.

Списки — Муран. альбом (с. 135); Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 54), с припиской внизу: «По поводу первых надежд на заявление симпатии и помощи кандиотским жертвам».

Первая публикация — Изд. 1868. С. 234. Вошло в Изд. СПб., 1886. С. 293; Изд. 1900. С. 300.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 303^*.

На обороте автографа — дата рукой М. Ф. Бирилевой: «20 Дек. 1866 г.».

Датируется 20 декабря 1866 г. согласно дате в автографе, Альбоме Тютч. — Бирилевой и первой публикации.

Написано по поводу восстания на острове Крит против турецкого владычества. Восстание критян (или кандиотов) в 1866 г. было довольно успешным, и в начале 1867 г. удалось даже одержать несколько побед над турками. Восставшие пользовались поддержкой греков. Однако после турецкого ультиматума в конце 1867 г. Парижская конференция великих держав заставила Грецию отказаться от Крита.

По свидетельству И. С. Аксакова, «восстание греков на древнем Крите», их «отчаянное сопротивление мусульманской силе, их геройские подвиги, сочувственный трепет, пробежавший по всем христианским племенам, еще томящимся под турецким игом, все это волновало Тютчева…» (Биогр. С. 282). Летом 1867 г., сетуя на пассивность русского правительства в тот момент, когда успех кандиотов был уже сомнителен, Тютчев писал жене: «Трагична участь бедных кандиотов, которые будут раздавлены. Наше поведение в этом деле самое жалкое. Иногда преступно и всегда бесчестно быть настолько ниже своей задачи» (СН. 1916. Кн. 21. С. 225).

Аксаков рассматривал стихотворение как изобличение «горьким и метким словом» «скудости духа и самосознания в официальной России» (Биогр. С. 233–234), хотя, надо отметить, русский кабинет вмешался впоследствии в возникшее политическое осложнение, что вызвало появление тютчевского стих. «Хотя б она сошла с лица земного…». Тот же Аксаков пишет: «Сострадание бедствующим на Крите православным грекам, открыто и прямо высказанное с высоты Русского Престола, заступничество России за христианские племена, подвластные исламу, выразившееся в целом ряде депеш и в дипломатическом обращении к Европе, — одним словом — весь образ действий русского кабинета