Тютчевым в Петербурге в марте 1871 г. (дата неизвестной рукой) (
Автограф в настоящее время не найден.
Первая публикация —
Печатается по:
Автограф был известен Г. И. Чулкову, он его описал (см.
Однако К. В. Пигарев (Ф. И. Тютчев. Стихотворения. Письма. М., 1957. С. 396) переадресовал миниатюру и по-другому ее датировал. Ученый полагал, что она обращена к М. Ф. Тютчевой-Бирилевой, которая пожелала работать сестрой милосердия в Георгиевской общине. В дневнике Бирилевой есть сообщения о ее связях с этой общиной, см. записи 1870 г. от 27 ноября / 9 декабря — 29 декабря / 10 января (
Печатные тексты слегка различаются: выделены курсивом последние два слова (
Датируется ноябрем — началом декабря 1870 г. (
Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 46. Л. 9–9 об.;
Первая публикация —
Печатается по автографу
Автограф РГАЛИ чернилами, с одной поправкой в 8-й строке: зачеркнуто слово «сознавая», написано сверху «понимаю». Замазана строка 11-я («Все будет то ж — и вьюга так же выть»), но она не переписана заново (и сохранена в том же виде во втором автографе). Над текстом дата: «11-ое Декабря 1870». Особенности оформления: обилие тире в конце строк — 4, 8, 9, 11, 13, 14-й, а также в середине строк — 2, 3, 4, 6, 7, 9, 10, 11, 12, 13, 15-й; преобладает конструкция фразы, обозначающая какие-либо противопоставления, контрасты, разрывы настоящего и будущего, бытия и небытия, параллельность явлений. По мере написания стихотворения, от строфы к строфе почерк становится более крупным, твердым, особенно в последней строфе; в конце стихотворения вместо точки длинная изогнутая черта. В художественном отношении этот вариант не уступает публикуемому.
Во второй, более поздней редакции особенно существенны варианты 10-й (взамен «При мне — иль без меня, на месте том» появилось более драматическое и мужественное «При мне иль без меня — что нужды в том?») и 12-й строк (вместо «и та же голь кругом» стало «и та же степь кругом»). В строке 8-й Тютчев восстановил первоначальное: «не сознавая».
Первая публикация осуществлена И. С. Аксаковым на основе автографа из письма к Е. Ф. Тютчевой. В
Датируется 11 декабря 1870 г. согласно автографу.
Аксаков так прокомментировал стихотворение: «С таким тайным сознанием в сердце, но не отставая от внешней жизни, продолжая по-прежнему восхищать слушателей игривостью и блеском ума, и по- прежнему бодрствовать мыслью, — встретил Тютчев и другие удары, обрушившиеся на него в 1871 и 1872 годах…» (
Тютчев Николай Иванович (9 июня 1801 — 8 декабря 1870) — брат поэта, отставной полковник Генерального штаба. Аксаков сообщает: «…В конце того же года скончался Николай Иванович Тютчев, единственный брат и, можно сказать, единственный друг Федора Ивановича, у которого, вне семьи, было великое множество «друзей», но между ними ни одного, с кем бы, преимущественно пред прочими, делился он всеми тайнами мысли и сердца, с кем бы состоял в отношениях исключительно тесной, задушевной дружбы. Николай Иванович Тютчев любил брата не только с братскою, но с отцовскою нежностью, и ни с кем не был Федор Иванович так короток, так близко связан всею своею личною судьбою с самого детства. Немногие понимали, что значила для Тютчева эта потеря, — и в то время, как, по мнению его светских приятелей, он продолжал наслаждаться и пользоваться жизнью, вот что звучало и жило в глубине его души, вот какие стихи сложились у него дорогою из Москвы в Петербург, когда он возвращался с похорон брата. Эти стихи не только не назначались им для печати, но были тщательно скрыты и даже в семье его были известны лишь некоторым» (
Автограф неизвестен.
Первая публикация — Труды Ленинградского государственного библиотечного института им. Н. К. Крупской. 1956. Т. 1. С. 243. Затем —
Печатается по первой публикации.
К. В. Пигарев (
Датируется 1870 г.
Письмо Тютчева «О цензуре в России», как и его собственная деятельность, свидетельствуют о том, что он не отрицал необходимости существования цензуры вообще, а стремился придать ей разумный характер, «держать» «почетный караул» при ней. Реальной цензурой он был нередко не удовлетворен, о чем свидетельствует не только эпиграмма «Давно известная всем дура…», но и записи А. В. Никитенко, тоже цензора, в своем дневнике. Он считал, что Тютчев стремился ослабить цензурный гнет своего времени (см.
И. С. Аксаков (