Том 2. Стихотворения 1850-1873

что сберечь мне удалось…» (1856). Понимание драгоценности Божьего дара в лице Эрнестины Федоровны в 1850-е гг. приходило с осознанием собственной греховной расточительности, в 1870-е — поглощается общим чувством усталости от жизни. «Сознавая свое недостоинство, — пишет М. М. Дунаев о Тютчеве, — он сознавал себя и тяжко наказанным.

Все отнял у меня казнящий Бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон…

Так он мыслил на пороге смерти. И он же видел залог надежды на прощение Божие — в прощении той женщины, жены, которая, несомненно оскорбленная изменою, нашла в себе силы не оставить его, в тяжком наказании пребывавшего. В том узрел он Промысел Творца:

Одну тебя при мне оставил Он,
Чтоб я Ему еще молиться мог.

Принял ли Всевышний эту молитву?

Будем верить и надеяться…»

(Дунаев М. М. Православие и русская литература: Учебное пособие для студентов духовных академий и семинарий. В 5-ти ч. М., 1997. Ч. II. С. 405–406) (Ю. Р., А. М.).

ИТАЛЬЯНСКАЯ ВЕСНА

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 3.

Список — там же.

Первая публикация — НС. С. 119.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 315^*.

Текст автографа записан карандашом, на полулисте тонкой писчей почтовой бумаги бежевого цвета, больною дрожащей рукою, труден для чтения. Четыре строки зачеркнуты сверху вниз двумя параллельными чертами (чернилами). Последняя строка: «И белизна всю зелень облила» записана рукой Д. Ф. Тютчевой; после текста — росчерк карандашом, видимо, рукой поэта, определившего границу конца стихотворения. Судя по списку, сделанному на том же листе, вариант заключительной строки появился взамен первоначального (в автографе): «И с самого утра жара уж тяжела». В списке имеется разночтение: «И белизной» вместо «И белизна».

Датируется февралем 1873 г., так как почерк поэта соответствует этому времени.

Италия вошла в жизнь Тютчева с молодых лет. В 1837 г. он был назначен на пост старшего секретаря русской миссии в Турине. По словам Гагарина, поэт «тяготился своим пребыванием в Петербурге. «Je n’ai pas le heimweh, mais le herausweh», — будто бы говаривал он ему» (Пигарев 1978. С. 96). «У меня не тоска по родине, но тоска по чужбине» (там же. С. 325). Однако «за границею, в его германском или итальянском далеке, Россия представлялась ему не в подробностях и частностях, а в своем целом объеме, в своем общем значении, — не с точки зрения нынешнего дня, а с точки зрения мировой истории…» (Биогр. С. 76). Тютчев предпочел провести остаток жизни на родине. О чувствах и желаниях поэта в период написания стих. «Итальянская весна» можно судить, прочитав его письмо А. Ф. Аксаковой от 7 февраля 1873 г.: «…если дни мои сочтены, отправиться умирать в Турово, и там, любуясь с террасы необъятными просторами, отойти в иной мир, не без горького сожаления о том, что я здесь оставляю…» (Изд. 1984. Т. 2. С. 358).

Италия грезилась поэту в образах «Миньоны» Гёте. Изображение итальянской природы также можно встретить в его переводе отрывка о Байроне из поэмы Цедлица «Венки мертвым» (см. коммент. к стих. «Байрон» (Отрывок). Т. 1. С. 335), а также в стих. «Итальянская villa», «1-ое декабря 1837», «Вновь твои я вижу очи…» (см. коммент. Т. 1. С. 462, 457, 497) (Н. К.).

«МЫ СОЛНЦУ ЮГА УСТУПАЕМ ВАС…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 2–2 об.

Первая публикация — Чулков II. С. 275.

Печатается в Лирике II. С. 267, но сохраняются по автографу прописные буквы в словах «Вас», «Ваше».

Автограф черновой, выполнен карандашом, читается с большим трудом, есть недописанные слова, стихотворные строчки часто не выделены. Перед текстом — помета на фр. яз.: «А S<a>М<ajesté> l’adresse au moment de son départ» («Обращение к Ее Величеству по случаю ее отъезда»).

Императрица Мария Александровна 1 марта 1873 г. отправилась в Сорренто. Датируется в соответствии с этим событием (Т. Ф.).

«ВОТ СВЕЖИЕ ТЕБЕ ЦВЕТЫ…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 4.

Первая публикация — НС. С. 120. Вошло — Чулков II (с. 269).

Печатается по автографу.

Автограф черновой, выполнен карандашом, довольно разборчиво, на одной стороне сложенного вдвое листа почтовой бумаги. Внизу слева помечено пером, черной тушью, рукой Эрн. Ф. Тютчевой: «19 марта 1873». Внизу справа рукой Д. Ф. Тютчевой сделана приписка фиолетовыми чернилами на фр. яз.: «Ecrit pour moi par papa pour mon jour de fête — l’année de sa mort» («Написано для меня папа́ ко дню моих именин — в год его смерти»).

Обращено к Д. Ф. Тютчевой (1834–1873), второй дочери поэта от первого брака. После смерти матери Дарья некоторое время проживала в доме ее сестры, своей тети Клотильды Ботмер, в конце 1839 г. вернулась к отцу. В 1845–1851 гг. воспитывалась в Смольном институте, где ее классной дамой была А. Д. Денисьева (тетка Е. А. Денисьевой), а с 1858 г. служила фрейлиной при дворе императрицы Марии Александровны. Активное общение с отцом, по преимуществу в письмах, относится к концу 1850-х — 1860 гг.: сохранилось 51 письмо поэта к Дарье и 6 писем, адресованных ей вместе с сестрами.

20 марта 1873 г. Дарья писала сестре Екатерине: «Вчера я получила от мама́ цветы в красивой вазе и стихи, написанные папа́» (ЛН-2. С. 424). Д. Ф. Тютчевой адресованы стих. «De ces frimas, de ces déserts…» (1860), «Не все душе болезненное снится…» (1864), «Когда на то нет Божьего согласья…» (1865).

Датируется 19 марта 1873 г. в соответствии с пометой в автографе (Т. Ф.).

17-ое АПРЕЛЯ 1818

Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 49. Л. 1–5; 6–8 об.

Список — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 194–195, рукой Д. Ф. Тютчевой, с ее пометой: «17 апреля 1873».

Первая публикация — РА. 1874. Вып. 10. Стб. 18–19, в первом