В Анджелу словно ткнули раскаленной иглой, и не одной, а десятком!
– Очень жаль, что ее нет сегодня с нами, – продолжала Исабель. – Но Тоньо послал ее в Нью-Йорк. Кому-то ведь следовало лететь туда, а Тоньо должен был остаться с семьей… Она вернется к выходным, так что не устроить ли нам в воскресенье праздничный обед? Вы с Каридад когда-то так дружили! Я уверена, Анхела, ты захочешь возобновить прежние отношения.
– Извините, – неожиданно для всех Анджела резко поднялась с места, – но я боюсь, что…
– Ты нездорова, Анхела?
Исабель наконец заметила бледность невестки и то, что она так и не притронулась к еде.
Антонио, как подобает благовоспитанному мужчине, тоже поднялся, и Анджеле захотелось выцарапать ему глаза. Только присутствие Исабель помешало ей сказать что-нибудь такое, о чем позже пришлось бы пожалеть.
– Просто устала, вот и все, – слабо улыбнулась она. Хорошо, что Исабель ее прервала – зачем срывать с милой женщины розовые очки? – День выдался долгий.
– Конечно, дорогая, – понимающе кивнула свекровь. – Да и ты отвыкла от наших поздних ужинов, потому и аппетита у тебя нет…
Анджела с вымученной улыбкой дотронулась губами до щеки Исабель и усталой походкой вышла из столовой. Забравшись в постель, она уснула, едва успев коснуться щекой подушки.
Из блаженного забытья ее вырвало прикосновение крепких мужских рук.
– Нет! – машинально ответила она.
– Да успокойся, – ответил Антонио и прижал ее к себе. – Можешь сколько угодно воображать, что меня не существует, но я здесь, рядом…
– Пока твоя любовница в тысячах миль отсюда, – зло продолжила Анджела.
– Это ты сходишь с ума из-за Каридад, а не я, – ответил Антонио. – И перестань брыкаться. Ты тут не одна с расстроенными нервами. Сейчас нам обоим нужен рядом кто-то живой и теплый.
Да, Каридад здесь ни при чем, признала Анджела. Она уже собралась было сказать это, но передумала: в ее душе царил такой хаос, что мудрее было хранить молчание. Потому она перестала сопротивляться, чувствуя, как в тепле расслабляется ее тело. Однако, осознав, что от Антонио ее теперь отделяет лишь тонкая сорочка, пожелала, чтобы обнимающий ее мужчина не был так соблазнителен…
– Поплачь, если тебе от этого станет легче, – хрипловато произнес Антонио.
– Нет, – ответила Анджела, чувствуя, что дрожит, пытаясь сдержать слезы.
– Пойми, это было правильное решение, Анхела, единственно верное. Но это не значит, что ты не должна плакать из-за того, что приняла его.
Ну нет, пусть никто даже не догадывается, чего стоило ей это решение!
– Я хочу уснуть и забыть обо всем, – прошептала она.
– Тогда спи. Но если передумаешь, знай – я с тобой, кара.
7
Антонио всю ночь не разжимал объятий. Проснувшись перед рассветом и поняв, что муж рядом, Анджела снова уснула. Он же и разбудил ее рано утром, напомнив, что надо второй раз принять таблетки. Без единого слова Анджела сползла с постели и отправилась в ванную. И только там, стоя на прохладном полу, увидела, что на ее левой руке сверкают кольца.
Перстень с огромным квадратным изумрудом она получила в подарок через неделю после того, как сказала Антонио, что беременна. Второе, золотое, – на свадьбу. Муж носил такое же. Третье, сплошь инкрустированное мелкими бриллиантами, Антонио преподнес жене, узнав, что она ждет второго ребенка.
Когда он успел надеть ей кольца? Анджела нахмурилась: кажется, муж ни на секунду не выпускал ее из рук. А ведь ему, вероятно, надо было спуститься в кабинет, где кольца лежали в сейфе с того дня, как Анджела уехала, и, вернувшись, надеть их на пальцы жены, не разбудив ее?
Но зачем он сделал это? И почему именно сегодняшней ночью, когда она, так сказать, меньше всего заслуживала этих подарков?
Что Антонио имел в виду? «Я с тобой, кара», – были его последние слова вчера вечером. Наверное, хотел, чтобы Анджела знала: он собирается всерьез заняться их браком, словно одним из захиревших предприятий, которые брал под свое крыло.
Но что это меняло? Анджела всегда ощущала себя не более чем средством, с помощью которого Антонио достигал желаемого. Восхитительная любовница, мать будущего гребенка… А теперь она нужна была, чтобы его сын чувствовал себя счастливым. Откуда же взяться доверию?
Анджеле стало так же одиноко, как в тот день, когда она потеряла сына. «Прости меня, – умолял тогда ее Антонио. – Если бы я мог повернуть обратно время, последние двадцать четыре часа были бы иными, поверь мне!»
Но никто, даже Антонио Рудольфо Хуан Валера, не мог повернуть время вспять. И теперь Анджела жалела, что муж возвратил ей кольца. Зачем усложнять и без того непростую ситуацию?
Через несколько минут Анджела вышла из ванной и неловко пробормотала, обращаясь к мужу:
– Спасибо…
Улыбка на мгновение озарила лицо Антонио.
– Не за что. Мне не хватало их вчера вечером. И я не мог уснуть, пока не вернул их на законное место.
От слов «законное место» сердце Анджелы тяжело забилось, и она не нашла, что ответить. Супругам стало не по себе, потому что в наступившей тишине не чувствовалось привычной враждебности.
Антонио первым нарушил молчание.
– Чем ты собираешься сегодня заняться? – отрывисто спросил он. – Обычно в первый день каникул Сандро я везу его кататься верхом.
– Отлично. – Губ Анджелы коснулась слабая улыбка. – Я бы составила вам компанию. Если можно, конечно.
Но этот ответ заставил Антонио нахмуриться.
– Так и должно быть, Анхела, – произнес он с некоторым нажимом. – Семья мы или нет?
– А что я сказала? Именно это… – растерянно возразила она.
– Дело в твоем тоне, – мрачно пояснил Антонио. – Ты говорила так, будто боялась оказаться помехой.
Анджела криво улыбнулась.
– Тоньо, давай будем откровенны: меня бы здесь не было, если бы Санди не загнал тебя в угол.
– Так или иначе, ты здесь, – отрезал Антонио в своей привычной манере. – И это твой дом. Мы – семья, и чем скорее ты к этому привыкнешь, тем быстрее перестанешь чувствовать себя лишней.
С этими словами он захлопнул за собой дверь ванной, оставив Анджелу в недоумении. Может, он разозлился из-за того, что она недостаточно пылко поблагодарила его за кольца? Или ожидал от нее ответного шага, своего рода «декларации о намерениях». Но ведь никогда раньше муж не обращал внимания на то, как она реагирует на его действия…
И во всяком случае, размышляла Анджела, отправляясь на поиски подходящей для верховой езды одежды, лучше взаимное неприятие, чем это чувство потери, с которым она проснулась сегодня утром. Так что пусть Антонио делает, что хочет.
Однако к тому времени, когда подошла к концу первая неделя ее пребывания в Валенсии, Анджеле пришлось признать, что она так и не смогла принять таблетки. От досады Анджела вспыхнула. При виде этого Антонио прекратил раздеваться.
– Все в порядке? – спросил он; его испуг был настолько очевиден, что Анджела едва не хихикнула.
Но Антонио был не способен оценить юмор подобной ситуации.
– Ради Бога, Анхела, – взмолился он, – ответь мне! Я чувствую, что напряжение убивает меня медленно,
