— Ты немного переигрываешь, тебе не кажется? Что ты ведешь себя как маленькая? Почему вдруг такие сильные эмоции? Я же просто сказал, что ты слишком опекаешь дочь. Так не годится.
Райнон разозлилась.
— Я слишком опекаю ее только тогда, когда дело касается тебя! — бросила она ему сквозь зубы. — И, кстати, чтоб ты знал, я быстро повзрослела. Материнство мне помогло.
— Разумеется, ты ведь такая молодая мама.
Райнон и подумать не могла, что способна испытывать к другому человеку столь сильную ненависть.
— Уходи, Кейн! Уходи и никогда больше сюда не возвращайся. Я не позволю тебе причинить Лиззи боль. Даже не думай, что сможешь поиграть с ней в папочку после стольких лет.
Кейн грубо выругался, заставляя ее замолчать.
— Какого черта мне играть с ней в папочку? У нее есть родной отец.
— Уж конечно! И он, черт его возьми, не хотел ничего знать о ней еще до ее рождения!
— Он ведь женился на тебе, разве нет? Я бы сказал, это более чем убедительно доказывает его желание воспитывать собственного ребенка.
У Райнон перехватило дыхание. Ей как будто только что влепили пощечину невидимой рукой.
— Этим ты успокаиваешь себя, да? — Она покачала головой в изумлении, пораженная его словами. — Тем, что это чужая дочь? А ты, оказывается, действительно негодяй!
Впервые ее слова смутили мужчину.
— О чем ты говоришь? Не понимаю.
В комнате повисла напряженная тишина. И когда через несколько мгновений раздался звонок в дверь, Райнон даже подскочила от неожиданности.
— Кто-то звонит в дверь.
— Наверное, оценщик.
— Отлично, тогда наш разговор окончен. Ему не нужно входить в дом, потому что я не собираюсь ничего продавать.
Райнон была уже на полпути к библиотеке, когда Кейн догнал ее, преградив дорогу. Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки. Она сразу поняла, что он никуда не уйдет, пока не получит ответов на свои вопросы.
— Что значит «чужая дочь»?
Райнон вздернула подбородок.
— Мне плевать, как ты там успокаиваешь собственную совесть. Ты уже давно потерял все права на Лиззи. И сейчас не можешь заявляться сюда и требовать от меня каких бы там ни было ответов. Держись от дочери подальше. Если ты сделаешь ей больно, клянусь, я убью тебя. Ей не нужно знать, какой у нее отец.
— Ты хочешь сказать, твоя дочь от меня?
Райнон выругалась, пытаясь высвободиться.
— Пусти, Кейн!
— Говоришь, Лиззи — моя дочь?
Райнон снова попыталась вырваться. Как он смеет применять к ней силу?!
— Райнон!
На его лице был написан неподдельный ужас.
— Конечно, она твоя дочь. Как ты можешь сомневаться? В том письме, что я отправила тебе, мне кажется, ясно сказано...
— В каком письме?
В дверь продолжали звонить, так что у Кейна не осталось другого выбора, кроме как отпустить Райнон и встретить гостя.
Райнон стояла на пороге библиотеки, опершись о косяк, и старалась осмыслить произошедшее. Кейн выглядел так, словно искренне ни о чем не догадывался, как будто эта новость действительно поразила его. Но ведь это совершенно невозможно. Как он мог не знать, что Лиззи — его дочь?
Но лицо Кейна было настолько обескураженным, настолько изумленным, что трудно было не поверить в его искренность. А Райнон всегда считала...
Нет, не может быть... Он знал. Он не мог не знать. Женщина покачала головой. Наверное, это какая- нибудь игра. Или Кейн просто постарался убедить себя, что кто-то другой является отцом девочки, чтобы крепче спать по ночам.
В холле послышались шаги Кейна. Райнон оглянулась. Он шел в ее сторону с таким выражением на лице, что у нее по спине побежали мурашки. Похоже, ей предстоит сейчас нелегкий разговор.
— Что там с оценщиком?
— Я перенес встречу на следующий день. Оценка дома подождет. А вот наш разговор не терпит отлагательств.
Райнон не желала говорить с Кейном. Это слишком сложный, слишком запутанный клубок проблем, чтобы можно было легко разобраться в нем. Внезапно она ощутила страшную усталость. Это была даже не физическая усталость. Райнон только что пережила два тяжелых психологических события: потерю близкого друга и переезд. А теперь вот еще и это...
— Пойдем в гостиную. Я не собираюсь выяснять все в коридоре.
Ну вот, Кейн начал указывать ей, как себя вести в ее собственном доме! Когда же этому всему придет конец?
Райнон расправила плечи и направилась в другую сторону, гордо прошествовав мимо Кейна.
— Мы спустимся в подвал, — взяла она инициативу в свои руки. — Там более уединенно, раз уж мы собираемся спорить.
Проведя своего гостя в подвал, где была очень удобная и тихая комната, Райнон встала у камина и со злостью взглянула на Кейна. Тот закрыл за собой дверь и, в свою очередь наградив Райнон ледяным взглядом, принялся расхаживать взад-вперед, словно зверь в клетке.
Она молча наблюдала за ним и, затаив дыхание, ждала, какую же тактику он изберет теперь.
— Расскажи мне о письме, которое ты якобы отправила мне.
— Якобы? — изумилась Райнон. — Это что, шутка?
Кейн остановился, иронично склонив голову набок.
— Неужели похоже, что я шучу?
Нет, но... Райнон не знала, что и подумать.
— Ты, черт возьми, прекрасно понимаешь, о каком письме я говорю! Но дело вовсе не в письме, а в том, что ты даже не удостоил меня ответом, а ведь мог бы просто сказать, что не хочешь возиться с ребенком!
Кейн выругался так грубо, что Райнон отшатнулась.
— Ты действительно считаешь, что я мог бы посоветовать тебе избавиться от нашего ребенка?
— Откуда мне знать? Для меня стало совершенно очевидно, что я ни черта о тебе не знаю!
Кейн выглядел так, словно ему очень хотелось ударить кого-нибудь или что-нибудь разбить. Но мужчина сумел сдержать свои эмоции, подошел к дивану и, опершись на его спинку руками, бросил на Райнон злой взгляд. Постоял немного, но бурлившие в его душе эмоции, видимо, оказались столь сильными, что он не устоял на одном месте и вновь принялся бороздить комнату во всех направлениях. Через минуту- другую Кейн остановился и, проведя рукой по волосам, спросил:
— Куда именно ты отправила то письмо?
— Тебе в университетское общежитие. Более того: я засунула его прямо под твою дверь. Так что отговорка, что оно могло затеряться на почте, не работает. Вернувшись к себе в комнату, ты должен был
